Читать интересную книгу Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое - Поль Кюглер

Это представляет собой результат кумулятивного процесса…. Такой индивидуальный слой может просвечивать за любой индивидуальной идиомой, будь то в сновидении, при соматическом заболевании, невротическом состоянии или тревоге. Таким образом, за индивидуальной идиомой необходимо различать находящийся позади нее язык как таковой. [15]

Для Тасс-Тинеманна язык одновременно представляет собой передатчик и послание (мессэдж), архаическое наследие; следовательно, ему не требуется защищать представление о «коллективном бессознательном». Вместо этого он утверждает, что «мы привязаны к эмпирическому факту, в соответствии с которым знание полученных нами по наследству словесных выражений архаично и коллективно по самой своей природе». [16]

Тасс-Тинеманн считает, что язык, на котором мы говорим, формировался и преобразовывался благодаря наличию вытесненной тревоги, аккумулирующейся вокруг сфокусированных точек органической жизни: рождения, сексуальной связи и смерти. Посредством тщательного анализа лексических терминов, связанных с этими точками, он исследует «регрессивные детские фантазии», импринтированные («впечатанные») в наш язык под воздействием тревоги, существующей на пограничной линии между бытием и небытием. [17]

Исторические изменения от англо-саксонского языка Беовульфа до Чосеровского средневекового английского, через ранний новый английский язык Шекспира вплоть до современного английского были обусловлены бессознательными потребностями, побуждениями (drives) и тревогами. Постепенное изменение смысла фонетического паттерна на протяжении истории развития языка происходит не преднамеренно. Семантический сдвиг является результатом динамического процесса, при котором первоначальное, обусловленное беспокойством значение фонетического паттерна подавляется и заменяется новым, менее тревожащим значением. [18]

Процесс подавления изначального эмоционально заряженного семантического аспекта какого-то слова и замена его более нейтральным по смыслу отвечает за диахронные семантические сдвиги в фонетическом рисунке, как это показывает этимология, и за синхронное присоединение различных смыслов к одному фонетическому рисунку. Как пишет Тасс-Тинеманн, «В этом процессе мы видим ту же динамику, которую Фрейд называл “работой сновидений”. Последняя означала перевод латентного пугающего содержания в приемлемую манифестную форму». [19]

К архетипической лингвистике

Юнг, Фрейд, Лакан и Тасс-Тинеманн осуществили важный вклад в наше понимание той роли, которую язык играет в психической жизни. Как показали ранние исследования Юнга со словесными ассоциациями, внутри каждой личности существуют разнообразные чувственно окрашенные комплексы, каждый из которых состоит из бессознательных групп ассоциаций, объединенных общим аффектом, в центре которого располагается психический образ. Проведенные исследования показали также, что при понижении уровня сознания у человека отмечается переход от преобладания семантических ассоциаций к ассоциациям преимущественно фонетическим.

В работе Психопатология обыденной жизни Фрейдом были представлены еще более исчерпывающие свидетельства в пользу наличия тенденции к сдвигу от семантических ассоциаций к фонетическим при понижении уровня сознания. Помимо того, Фрейд продемонстрировал неразрывное переплетение личностной симптоматики с языковыми явлениями. Например, в рассмотренном случае «Человека-Крысы» Фрейд показал наличие тесной связи между всеми смысловыми элементам в совокупности симптомов его пациента и фонетическими ассоциациями звукового рисунка – «raten». Это же направление позднее рассматривал и Лакан в своем исследовании связи между языком и психической жизнью. Интегрируя принципы структурной лингвистики Соссюра в психоаналитическую теорию, Лакан позволил добиться теоретического и философского понимания первичности буквы в бессознательном, подтвердив многие экспериментальные данные, которые были получены Юнгом ранее.

Тасс-Тинеманн, теоретически базировавшийся не на структурной лингвистике, а на филологии и этимологии, обеспечил дополнительный прорыв в понимание отношений между языком, фонетикой и человеческой психикой. Изменив формулировку (с точки зрения языка), данную Юнгом коллективному бессознательному, Тасс-Тинеманн показал, какую роль играют слова при передаче бессознательных фантазий от поколения к поколению. В дополнение к биогенетическому наследию, люди обладают еще и наследием лингвистическим, несущим на себе отпечатки нашей бессознательной психической жизни, особенно в тех областях, которые связаны с экзистенциальной тревогой. Базируясь на перечисленных исследованиях, мы теперь выдвигаем теоретические предположения о существовании в языке бессознательных фантазий и мифических образов, включенных в скопления фонетически близких слов. В следующей главе нами будет проверена гипотеза о наличии в нашем повседневном языке бессознательных комплексов ассоциаций, которые удерживаются от распада близостью на фонетическом уровне. В нормальных условиях эти фонетические комплексы незаметны. Однако при снижении уровня сознания такие скопления ассоциаций становятся все более доступными, благодаря росту тенденции к ассоциированию вследствие сходства между звуком и образом.

Примечания к главе IV

[1] Sigmund Freud, Standard Edition (London: Hogarth Press, 1955), 5:340-41.

[2] Freud, Zur Auffassung der Aphasien (Vienna, 1891); Zur Psychopathologie des Alltagslebens (Berlin, 1901); Der Witz und seine Beziehung zum Unbewu.ten (Vienna, 1905). См. также Freud.s.Uber den Gegensinn der Urworte, Gesammelte Werke 8, 1910.

[3] Freud, Standard Edition, 10.

[4] там же. pp. 165-86. Лингвистический комплекс Человека-Крысы имеет большое значение, поскольку он демонстрирует замкнутую в языке природу определенных синхронных звуковых ассоциаций. Если мы, например, начнем переводить этот лингвистический комплекс на английский язык, то фонетические ассоциации пропадут: крысы, уплата долгов в рассрочку, азартные игры, женитьба, ратуша, Рита. Лингвистический комплекс Человека-Крысы не является результатом обнаружения или восстановления забытых этимологических ассоциаций. Скорее, словесный комплекс является следствием обнаружения этим человеком группы слов со звуковыми ассоциациями, которые существуют синхронно в живом языке, но не существуют диахронно, что показывает этимологический анализ немецкого слова Ratte.

[5] Jung, CW 2:176.

[6] Jung, CW 9.1:79.

[7] Определение «образа» см. Hillman, Further Notes on Images, pp. 15282.

[8] Claude Levi-Strauss, Structural Anthropology (Garden City, N. Y.: Anchor, 1967); cf. Structural Analysis in Linguistics and Anthropology..

[9] Lacan, 1953.

[10] Jung, CW 4, par. 305 [курсив мой]. См. русское издание Юнг К. Г. Критика психоанализа. СПб. 2000. пар. 305

[11] История этой проблемы в Западной мысли описана работе П.Кюглера «Psychic Imaging: A Bridge between Subject and Object», в The Cambridge Companion to Jung, Ed. Polly Young. Eisendrath and Terrence Dawson, Cambridge Univ. Press, Cambridge 1997. Русск. Пер. см. «Психические образы как мост между субъектом и объектом». в: Кембриджское руководство по аналитической психологии. М. 2000. сс.121-141.

[12] Jacques Lacan, The Function of Language in Psychoanalysis, The Language of the Self, trans. A. Wilden, Delta Pub., 1975.

[13] там же., p. 35.

[14] Относительно источника теории зеркальной стадии Лакана Вильден пишет:.Теория зеркальной стадии Лакана играет важную роль, поскольку она представляет собой развитие понятия имаго (Юнг) и диалектики нарциссизма в работах Фрейда., The Language of the Self, Lacan, Trans. A. Wilden, Delta Publications, 1975, p. 167.

[15] Theodore Thass-Thienemann, The Interpretation of Language, vol. 1, (New York: Jason Aronson, 1973), p. 7.

[16] там же., pp. 7–8.

[17] там же., p. 12.

[18] там же., p. 8.

[19] там же, p. 10.

Глава V

Фонетическое воображение

Психика является коррелятом фонематического уровня языка. [1]

Бенджамен Ли Уорф (B.L. Whorf)

Язык как перспектива

В 1934 году Бенджамин Ли Уорф завершил работу над эссе, озаглавленным «Лингвистическое размышление о мышлении в первобытных сообществах» («A Linguistic Consideration on Thinking in Primitive Communities»), и в одном из примечаний к рукописи отметил, что необходимо послать Юнгу один из оттисков. [2] В этом эссе, посмертно опубликованном в 1955 году, Уорф на примере сравнительного анализа текстов на английском языке и языках племен навахо и хопи показывает, что «ни один человек не может абсолютно бесстрастно описывать природу; он ограничен определенными способами интерпретации даже в тех случаях, когда полагает себя наиболее свободным». Уорф ввел в лингвистику новый принцип относительности, согласно которому не все наблюдатели одинаковых физических явлений получают одинаковую картину вселенной, если у них различный лингвистический фон или он не может быть каким-то образом откалиброван… [3] Лингвистическая относительность, разработанная Уорфом, подразумевает, что картина мира смещается от одного языка к другому. Наш язык радикально организует и выстраивает дискурс, касающийся мира.

Эта организация осуществляется извне, и направляет узкий круг личного сознания, превращая его просто в марионетку, лингвистические маневры которой пребывают в неосознанных и не поддающихся разрушению оковах паттернов. [4]