— Считайте, что вы нашли нору и прыгнули за белым кроликом. — Мне никогда не перестанет доставлять удовольствие издеваться над местными аборигенами крылатыми фразами своего мира.
— Я в сознании Кеннета? — он смотрел на картину, смысл которой явно не понимал, но общая картина в голове у него начала понемногу складываться.
— Ну, скорее да, чем нет. Считайте меня его очеловеченным сознанием, с которым пренеприятнейше общаться. Чаю?
Он отрицательно покачал головой и встал со стула, точнее попытался встать, но у него не получилось даже это элементарное действие.
— Куда вы так торопитесь, вы же так стремились сюда попасть? Даже мальчишку мучили, лишь бы здесь оказаться, и теперь все, уже наигрались? Только вот, вы все равно никуда не уйдете, пока я не выпущу вас отсюда. За белым кроликом всегда опасно нырять в неизвестную пещерку. Как-то пошловато прозвучало, — я задумался над смыслом собственной фразы, но она все еще продолжала оставаться весьма пошлой. Тогда я мотнул головой, и посмотрел на Эриксона, — но не суть. — Я довольно сильно поставил перед ним кружку с чаем, стукнув так, что он вздрогнул, а несколько капель чая выплеснулись и оказались на доске. — Игры с разумом очень стремная штука и крайне непредсказуемая. Поганенький дар на самом деле, лучше бы ты огнем кидался, честное слово.
— Что вы от меня хотите? — он откинулся на спинку стула и на этот раз весьма нагло посмотрел мне в глаза. И чего ты там хотел увидеть? Ну допустим, ты почувствуешь нестерпимую головную боль, легче тебе от этого станет?
Он схватился за голову обеими руками и закрыл глаза. Похоже, легче ему не стало, а нечего лезть со своей магией туда, куда не нужно. Странный он какой-то, его же предупреждали.
— Что-то не нравишься ты мне, — пробурчал я вслух. — Да и как-то с тобой не слишком интересно. Скучный ты тип, Эриксон Райс. Вот что, рассказывай, как ты докатился до такой жизни, ждать ли от тебя каких-либо еще сюрпризов, и можешь катиться с горочки в свое гнилое тельце.
Он поднял на меня покрасневшие глаза, не убирая рук от головы.
— Что ты хочешь знать незнакомец? — в его глазах сверкнула такая злость, что я даже удивился. Вообще-то это ко мне в мозг он только что пытался залезть, и это у меня есть повод, для того, чтобы злиться.
— Правду. — Я сделал глоток ароматного чая, чтобы немного успокоить порядком расшатанные нервы. И вот вроде бы и развлечение подкатило, а почему-то один его внешний вид выводит из себя. — Ты же понимаешь, что как только вернешь своим хозяевам эту игрушку, от тебя тут же избавятся, кем бы ты не был сейчас и какой бы пост не занимал?
— Нет. Все не так, как ты думаешь, артефакт — это моя страховка, потому как прекрасно осознаю в какой паутине кручусь. Меня завербовали, дали новую должность, титул пэра, а в обмен просили только одно: информация с того артефакта никогда не попадет в чужие руки, и в последнее время единственное, что я делал — это пытался его найти. Больше мне нечего тебе сказать, Дмитрий.
— Зачем ты убил всю свиту Кеннета? — отвечал он как-то неправильно, монотонно, что ли, и теперь я понял, что мне не нравилось с самого начала. Его какая-та обезличенность и прорывающаяся время от времени двойственность, словно он действительно в свое время фанател от Горлума и теперь старательно копировал его поведение. Наверное, не так просто тебя было завербовать.
— Потому что так было правильно. — Он даже удивился то ли своему ответу, то ли заданному вопросу, то ли тому, что подобный вопрос вообще прозвучал.
— Правильно убивать своего брата просто так, без всякой цели? Насилие всегда порождает насилие. Они бы отдали тебе твою игрушку просто приди ты к ним с миром и большим тортиком, потому что не умею им пользоваться, даже для того, чтобы просто просмотреть имеющуюся там информацию. Ну, может, сначала они тебе бы напинали, и даже почти убили, но потом бы долго извинялись и постоянно пытались бы угодить, чтобы загладить вину, а все потому что Лорен отмороженный психопат и никому не верит, молодец одним словом, а вот Кеннет просто до сих пор верит в доброе и светлое, что удивительно, если учитывать место, в котором он родился и вырос.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Мне показалось, что поступить так, как я поступил — это единственно верное решение. У меня нет времени, чтобы втираться к кому бы то не было в доверие, — он хлопнул рукой по столу от чего очередные капли из его чашки пролились на шахматную доску.
— Втираться в доверие времени нет, а на убийства и пытки нашлось? — я скептически посмотрел на него. — Видишь ли, для того, чтобы получить что-то от такого человека, как Кеннет, как раз на пытки ты можешь угробить все свое оставшееся время, и в итоге остаться ни с чем. А уж когда она узнает, что его друзья мертвы…
— У меня нет времени! — Эриксон вскочил на ноги, дико озираясь по сторонам. У него на лбу выступила испарина, но он даже руку не поднял, чтобы вытереть ее.
— Сядь! — я приподнялся и шандарахнул кулаком по столу. Злополучная чашка с чаем снова подпрыгнула и часть чая выплеснулось на шахматную доску. Как ни странно, но мой командирский тон возымел успех — Эриксон упал на стул, словно ему ниточки обрезали, глядя на меня как загипнотизированный. — Ты чего нервный то такой, — я продолжил говорить в своей спокойной, чуть ерничающей манере. — Чаю попей, — я протянул руку и придвинул к нему чашку, в которой уже осталось чая чуть больше половины, вместе с шахматной доской. — Это не вопрос, как ты понимаешь, а законченное предложение, — я прищурился и сделал очередной глоток, не отрывая при этом взгляда от своего гостя. Он немного помялся, но понимая, что находится в безвыходном непонятном положении, из которого невозможно выбраться самостоятельно, приложил чашку к губам и колеблясь все же сделал глоток.
Практически сразу, после того как чай достиг желудка Эриксона, виртуального желудка в его… да черт с ней, пусть будет в астральной проекции, его согнуло пополам и начало рвать прямо на пол какой-то черно-зеленой жидкостью, которая все лилась и лилась, и никак не прекращала из него выходить. Я слегка поморщился, надеясь, что уборка тоже не приносит никаких физических затрат с моей стороны. В конце пятой минуты я даже немного посочувствовал бедняге. А ведь капнул-то всего несколько капель из склянки с кровью золотого дракона, которую нашел при первом шмоне места своего заключения в чашку чая, предназначенного Эриксону, каким-то шестым чувством надеясь, что этот универсальный антидот от всех ядов и гипнотического воздействия поможет и в этом случае. Ну, если, конечно, не убьет его. Ну как надеясь, меня Дальмира просветила, отметив, что можно постараться и без этих гнусных рептилий решить все насущные проблемы. Не можно, особенно, когда у тебя ограниченный запас ресурсов и действуешь как художник в порыве вдохновения. А вот у эльфов, похоже, с драконами действительно весьма серьезные проблемы. Вот только их проблемы меня вообще никак не касаются.
Когда Эриксон наконец проблевался, он поднял на меня мутный взгляд в котором не было ни грамма узнавания и понимания происходящего.
— Ты кто? — вообще ни одного проблеска узнавания. Круто же его колбасило. Ничего не скажешь.
— Что последнее ты помнишь? Неудавшийся эксперимент ментального воздействия? А самое главное, ты хоть помнишь, кто это тебя так?
— Я… — он сел на пол и снова схватился за голову. — Лорен, Иельна. Что я натворил?
— Весело. Ладно, вали отсюда к себе и со своими тараканами сам разбирайся. Кеннет мальчик добрый, посочувствует и поверит тебе, если конечно у него крышу от горя не перемкнет. Я бы не посочувствовал и не простил, а вот он может.
Я, представив, что нахожусь в своем мирке, ограниченном квартирой, в гордом одиночестве, закрыл глаза, а когда открыл, то убедился, что действительно остался наедине с собой. Включив телевизор, демонстрирующий мне всего один канал, я увидел, что все вернулось на круги своя и время снова начало идти своим полным ходом. Развалившись на диване, я сделал звук погромче. Вот теперь будет интересно и весело. А о Люмоусе подумаю позже, нужно же насладиться своим небольшим триумфом.