Иногда в такие моменты я бываю недалече, и буквально выхватываю сестренку из-под наплыва горя – беру на руки, хоть и с натугой, сорок восемь кило родимой красоты, укачиваю, и девчонка помаленьку успокаивается. Однако Рита чувствует гораздо тоньше меня. Еще ни одной тучки на горизонте, но ментальная «духота» усиливается…
И моя женушка тянет Настю за собой в магазин, или искать соседского кота на берегах Черного озера, или находит еще какой-нибудь способ отвлечь подружку и родню…
Моим вниманием завладела Светлана. Она последней изо всего эгрегора делилась со мною, и мне удалось уловить ее тревожный взгляд. Не отводя глаз, я приоткрылся, чтобы зря не переводить намерения в плоскость слов. На девичьих щеках проступила бледность.
- Я все понимаю, Миш, - в Светином шепотке угадывалось напряжение, подавленное волей. – Но это же очень опасно. Убить Джеральда Форда!
Кивнув поэнергичней, чтобы девушка не высмотрела обреченность в моем настрое, я сложил ее ладони в молитвенном жесте.
- Ты мне поможешь?
Шевелёва даже не спросила, чем именно – взмахнула ресницами, и твердо ответила:
- Да.
Пятница, 14 апреля. Ближе к вечеру
Москва, улица Горького
Не знаю, находился ли Кедрик под наблюдением доблестных чекистов, но по нему не скажешь – морда довольная, усы топорщатся, глазки щурятся… Толстый ленивый котяра.
Забрав почту на Центральном телеграфе, он неторопливо и непринужденно шагал «под уклон», в сторону Красной площади.
- Мы за ним? – шепнула Светлана, шагавшая рядом, под ручку.
- Его зовут Гвилим Кедрик, - разлепил я губы. - Работает в посольстве США, в консульском отделе. Низовой уровень. Каждую неделю заходит за почтой, но обратно на «Чайковку» не спешит. Любит посидеть в здешних кафе – в «Молодежном», в «Севере», в «Лире»… Сейчас, судя по всему, намылился в «Марс». Ну, или в «Космос». Гвилиму очень нравится изображать местного…
- Не спрашиваю, откуда такие подробности, - покосилась девушка. – Послезнание, да?
- Оно.
- А усики тебе идут, - на Светиных щечках продавились две милые ямочки.
- Конспи`гация, конспи`гация и конспи`гация, - уныло забубнил я. – Вернусь – сбрею.
- Попробуй только не вернуться! – шутливо пригрозила Светлана, маскируя тревогу.
- Честное слово, только туда и обратно!
«Все-таки, «Космос»…», - определил я, обгоняя мистера Кедрика в гулком переходе, и добавил вполголоса:
- У этого типа есть сейф, а в сейфе – чистые бланки американских паспортов…
- Ах, вон оно что… - затянула девушка, и спросила отрывисто: – Мои действия?
- Когда я заговорю с ним, подави его волю до полного послушания. У меня, у одного, не выйдет.
- У нас, - улыбнулась Света, - выйдет. А народу-то...
Вечер внес свои коррективы – у входа в кафе вилась изрядная очередь из влюбленных парочек и скучных одиночек, терпеливо выстаивавших у врат общепита. На пороге надменно высился «халдей» Иван Михалыч.
«Пустяки, дело житейское…»
Зеленая трешка перепорхнула в пятерню швейцара, и я «вывел» в «Космос» свою спутницу, ловя завистливые взгляды очередников.
«На первом этаже Кедрик ни за что не задержится, - соображал я, - малый зал отчего-то не популярен…»
Рука об руку, мы со Светой поднялись в большой. Высмотрев единственный свободный столик у дальней стены, отделанной стеклянными шариками, я захватил его. Церемонно усадил даму, а наши куртки небрежно сложил на третий стул.
Пока подружка делала заказ, а молоденькая официантка постреливала на меня подведенными глазками, я следил за входом. Если уж американец нацелился на кафе-мороженое, то он непременно… Ага, а вот и Гвилим наш Кедрик!
Невысокий и полный, в черной паре, сотрудник консульского отдела смахивал на бухгалтера. Потертый кожаный портфель доводил этот образ до полной завершенности.
Не глядя на Кедрика, Светлана выдала слабый гипнотический посыл, и янки, поозиравшись, выбрался к нашему столику.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Вы позволите? – в мягком выговоре Гвилима скорей узнавался украинский акцент.
- Да, да, пожалуйста, - явил я русское гостеприимство.
Пыхтя, Кедрик уселся, пристроив портфель у ноги. Ковыряясь в креманке, мне пришлось выждать, пока «объекту» принесут заказ.
Мороженое «Солнышко» с абрикосовым вареньем. Пирожное. Коктейль.
С удовольствием опорожнив наполовину бокал «Шампань-коблера», Гвилим посмотрел на соседей дружелюбными бусинками глаз. Внезапно они заблестели не по-живому, как шарики, заделанные в тутошнюю штукатурку.
- Нужно сделать паспорт гражданина США одному человеку, - ясно и четко выговорил я. – Вот фотографии, все данные с обратной стороны.
По тому, как напряглись плечи Светланы, стало понятно – Гвилим «поплыл». Лицо Кедрика слегка обрюзгло, а сам он осел в кресле, будто теряя скелет. Но программа работала: «объект» незаметно смел фотки, и с аппетитом принялся за мороженое.
- Завтра в то же время, - пробормотал он, лакомясь. – В кафе «Марс».
Суббота, 15 апреля. Вечер
Зеленоград, аллея Лесные Пруды
После того, как мы с Ритой поселились в «красном доме», я поневоле отвык от той атмосферы, которую создавала мама своими хлопотами. Звуки и запахи сочетались в незримую ауру, осенявшую каждый закоулок квартиры в "Зелике".
Негромко бренчат тарелки, позвякивают вилки, журчит вода. Мама моет посуду. Хотя… Нет, это Рита. У мамульки мытье озвучивается энергичней, бравурней.
Мягко шлепает дверца холодильника – это Настя убирает масло, нарезку, салат. Но «съедобные» запахи все еще витают в воздухе – сытый организм лениво отмечает их.
Я кривовато усмехнулся. Аура… Она здорово пригасла. Не хватает папиного бурчанья и шелеста многочисленных газет. Мама не вступает с отцом в шутливую перебранку… Не с кем больше.
Хорошо, хоть не замкнулась. Просто стала молчаливей. Сосредоточенней на учебе. Даже у Насти взгляд задумчив и рассеян.
По вечерам я частенько то старшую притисну, то младшую. Они охотно жмутся ко мне, получая долю живого тепла. Надеюсь, что хоть когда-нибудь, через год или два, аура родительского дома вернет все свое многоцветье. А пока…
А пока мой удел – наводить порядок в гостиной. Протерев пол, я вскинул голову, ловя скользящий взгляд Риты. Так-так-так…
Меня кольнуло беспокойство. Отставив швабру, шагнул за женой. Рита скрылась в нашей комнате, я вошел следом и прикрыл дверь.
Не оборачиваясь, девушка прошла к окну. Замерла, опираясь кончиками пальцев о подоконник.
- Ты меня больше не любишь? – голос был бесцветен и лишен всякого настроения.
- Люблю, - вытолкнул я.
- Почему тогда тебе помогает Света? Мне ты уже не доверяешь?
Мои руки бережно обняли Ритины плечи.
- Тебе я доверяю полностью. Рит… Прости, если я тебя обидел. Не хотел, честное слово. Светланка – самая сдержанная из вас. У нее сильная воля и твердый характер. Не дай бог, конечно, пройти ту закалку, что она выдержала… Рит, я чертовски не хочу ничего затевать, но иначе нельзя! Понимаешь? Но еще больше мне не хочется впутывать тебя во все это… В эту грязь.
Девушка повернулась ко мне лицом, прижалась легонько. Я ласково погладил ее по голове, радуясь, что прощен.
- Миш, когда ты что-то скрываешь от меня, не обращаешься ко мне за помощью, то… - тихо и очень серьезно заговорила Рита. - Это все равно, что отдалиться, уйти! Не уходи, пожалуйста… Ладно?
- Ладно… - выдавило пережатое горло.
- Не впутывать, не трогать – так нельзя. Ведь я – твоя! И не стесняйся ты просить меня, или посвящать во что-то опасное, грозное, чудовищное! Я хочу быть с тобою рядом. Даже если ты далеко, я все равно буду вместе с тобой! Покажи свой паспорт.