приказал нам заменить тех тщедушных девиц, что дожидались у входа…
— Каких еще девиц?
Я предприняла очередную попытку запрыгнуть на Лира и не слететь вниз. Но приземлилась снова в руки молодого ташерца.
— Которым предстояло проводить вас до конюшни и ознакомить с традицией, — заржал Леонтин, как вархов жеребец. — Если бы все верили в приметы, вы бы ни одного мужчины в герцогстве не встретили, ланта Эллайна.
— Помогли Ташеру его суеверия? — фыркнул старый вояка. — В прошлую свадьбу тут не было ни души. Жених увидел невесту впервые у алтаря, и ту — укрытую капюшоном…
Северяне траурно умолкли, по конюшне разнеслось возмущенное фырканье. Словно конь Эйдана, как и его хозяин, желал чего-то другого. И был весьма переменчив в своей любви и нелюбви.
— Церемония задерживается из-за нас, — вздохнул Браксаард спустя еще пять попыток.
Лир скидывал меня то влево, то вправо. Гладкая юбка скользила по дамскому седлу, украшенному дивной ковкой и хрустальной инкрустацией. Прическа под капюшоном совсем разлохматилась, рыжие вихры закурчавились у самых глаз.
— Обычно он спокойный, — развел руками конюх. — Добродушный, общительный. Но сегодня точно по изнанке прогулялся!
— Эдак мы до зимы возиться будем, — Леонтин снова закинул сползшую попону на Лира и зафиксировал седло надежнее.
— Граксова напасть, да не в первый раз на нем дамочка сидит! — конюх осел на полупустой мешок. — Лир покладистый и галантный жеребец…
Ага, этот «галантный Лир» чуть не оттяпал мне ладонь, протянутую в попытке подружиться.
— Словно подменили гаденыша! — проворчал Браксаард и поманил пальцем молодого вояку.
Нашептавшись всласть, они быстро стащили с Лира серебристую попону и перекинули ее на черного коня, нервно топтавшегося в главном герцогском стойле. Следом установили и седло.
— Айк, тише. Тысегодня свадебный жеребец, — сообщил Леонтин, почесывая белую косу на затылке.
— Пффр! — возмущенно заржал мой товарищ по несчастью.
— Пф-ф-ф… — протянула в ответ.
Я за утро так измоталась, губкой впитывая северные традиции, что готова была лететь в храм хоть на драконе. Лишь бы все поскорее закончилось. Благо, такихтварей в Ташере не водилось.
— Боги не уточняли, на коне которого Эквенора вы должны въехать на территорию храма, — пояснил старый воин.
— Этот ее тоже сбросит, он барышень не любит, — обреченно махнул рукой герцогский конюх. — Беда, беда… Не видать нам спокойной зимы.
— Раз не сбросил, два не сбросил… Как думаете, леди Эллайна, наши боги любят троицу? — игриво поинтересовался Леонтин, помогая мне забраться в седло.
Не дожидаясь, пока воины расправят драгоценный шлейф, Айк вышел из конюшни и поскакал к воротам. Ни моя юбка с кристаллами, ни серебристая попона не сделали черного коня сира Нетфорда хоть немного похожим на жемчужного Лира.
Проторенной тропой Айк уверенно направлялся к храму. Туда, куда задолго до рассвета стеклась толпа северян, обитавших в крепости. Натянув капюшон пониже, чтобы не нарушить еще какие-нибудь традиции, я вцепилась в черную гриву и позволила коню управлять процессом.
Мы миновали Погибший сад, свернули левее. Спрятанная под трисольским шелком, я видела только кончик своего носа, кусок серебристой попоны и пару черных копыт. Они ступали по прозрачным камням, которыми была вымощена широкая дорожка. Будто по правде ледяная.
По обеим сторонам от меня кто-то перешептывался, но я не рисковала поднять головы. Позволила себе украдкой оглядеться, лишь когда Айк вошел под «хрустальный» свод. Внутри храма было тихо, но я слышала, как нервно сопят и переминаются на ногах заждавшиеся ташерцы.
Все Эквеноры стояли на другом конце прохода. Эйдан — слева от алтаря, Нетфорд — правее, черным обелиском он подпирал крайнюю колонну. Сразу за ним стояли леди Кетрисс и сир Эрфорд, брат почившего владыки Предела.
Обрадовавшись хозяину, Айк резво поскакал направо.
— Не туда, — прошипела я жеребцу.
Дернула повод, намекая, что нам левее. И в рукиэтого«благородного северянина» я упаду лишь под страхом смерти целого Предела!
— Пффрр…
Недовольно притопнув черным копытом, «проводник по священной земле» изволил доставить меня к Эйдану. И я торопливо выскользнула из драгоценного седла в протянутые ладони, пока конь не передумал.
— Ланта Эллайна, — жених порывисто скинул мой капюшон и уверенно встретился со мной глазами. Зацепился собственническим взглядом: он тоже слышал про традиции. — Вы изрядно задержались…
Служитель храма принялся чертить что-то на «ледяной» глыбе, добавлять на нее новые символы и стирать старые. А я украдкой любовалась будущим мужем.
Эйдан был дивно хорош собой! Серебристые волосы собраны в низкий хвост, несколько длинных прядей выбиваются на виски и падают на глаза… Высокий ворот-стойка не дает опустить гордо задранный подбородок, приталенный белый мундир подчеркивает прямые линии идеальной осанки… Короткий «ледяной» кинжальчик болтается на парадном ремне, сверкая драгоценной гардой.
— Я уж было подумал, что вы меня не простили. И бежали через южные ворота крепости, пока все мы толпимся у северных, — принесло дуновением ветра в мое ухо.
— Простила, — сообщила я Эйдану шепотом, послушно подставляя руку жрецу. — Вы были очень убедительны.
Завершив алтарный рисунок, храмовник начал методично переносить его мне на тыльную сторону ладони. Вычерчивал тонкие завитки, едва касаясь лезвием незнакомого орудия. Кожу неприятно пощипывало, на ней проявлялась серебристая загогулина.
Такую же, зеркально отраженную, служитель нарисовал и на Эйдане. Пока мой будущий муж морщился, осматривая узор, я еще раз позволила себе оглядеться.
Опять нашла глазами сребровласого сира Эрфорда с «бесполезной», но любимой супругой. Их воспитанницу Хари — дитя срединных земель у предгорья Ташера. Перед ней — мрачное изваяние, издали напоминавшее сира Нетфорда и привнесшее траурное настроение в светлый праздник.
Я догадывалась, насколько мой вид ему неприятен. Насколько отвратительна идея торжества в разгар двойной скорби. Спустя какую-то пару недель после гибели той, что тоже въезжала в Храм на черном коне в драгоценном свадебном наряде. И шла сиру Нетфорду навстречу. И падала в его руки. И стала его женой.
Мое появление на Айке выглядело как издевка. Жалкая пародия. Но я не могла подойти и объяснить, что конь Эйдана попытался сожрать невесту вместе с ведром ташерских кристаллов на платье!
В глубине зала нашлось несколько знакомых воинов в богатых серых плащах, подбитых белым мехом и пером. Рядом с ними любовались своим творением сестры-портнихи — Тинар и Пилар. От входа спешили на церемонию Леонтин и Браксаард, исполнившие секретное поручение герцога. Обнаружилась в храме и малышка Талия в сопровождении дородной дамы.
И ни одного родного лица. Ни сестер, ни подруг, ни мамы с папой, давно утраченных… Чужачка среди чужих.
В пятнадцать лет я мечтала, как в Эшер прилетит заблудшее воздушное судно из Эррена. Как на борту найдется вымотанный бравый путешественник, рискнувший отправиться так далеко. Не побоявшийся стихии! Говорят,