— А как же андульи? — перебил ее Маг.
— Андульи? — прозвенел сердитый голосок Флавии. — Сначала они налетели на травяных гномов и отобрали у них все ягоды. Эти гномы — трусы, как и все воры. Они попрятались в траву и носа высунуть не смели, пока те у них хозяйничали. Мы не такие. Мы еще всыплем этим андульям, если они опять полезут к нам. Скажи им, Создатель, пусть не лезут…
— Но почему они полезли? — снова перебил ее Маг.
— Не знаю, — обиженно фыркнула Флавия. — Вчера они напали на Люцину, чтобы отнять у нее ягоды. А она никогда с собой такого не позволит.
— И не позволила? — заинтересовался Маг.
— Конечно, — кивнула сильфида, — но теперь она лежит избитая у себя в гнезде и даже не могла вылететь сюда вместе с нами. А то бы она им показала! Она у нас, знаешь, какая…
Только теперь Маг заметил, что в окружившей его стайке сильфид нет Люцины.
— Подождите, девочки. — Сопровождаемый возмущенно пищавшими сильфидами, он направился к гнезду Люцины и заглянул внутрь.
Его любимица лежала там, свернувшись клубочком. Она была жестоко избита, ее яркие радужные крылья были располосованы и оборваны по краям. Безусловно, она погибла бы в драке, если бы он по привычке не наделил сильфид живучестью, которой совсем не требовалось для этого спокойного, радостного мирка.
Маг взял Люцину на ладонь, подышал на нее, осторожно провел пальцем по крыльям. Его дыхание было не таким, как дыхание творений промежуточных миров — сильфиду обвеял не теплый воздух, а поток целительной силы. Ее крылья мгновенно зажили и приобрели прежний вид, она шевельнулась и села у него на ладони.
— Ax ты, маленькая драчунья, — ласково сказал Маг. — Ну что тебе были эти ягоды?
— Дело не в ягодах, — вздернула головку Люцина. — Я никому не позволю обижать себя.
— Ты же могла погибнуть, — упрекнул ее Маг.
— Пусть лучше я погибну. — Она упрямо мотнула головой. — Я не хочу жить обиженной.
— Мы не хотим жить обиженными, — подхватили остальные сильфиды. — Мы лучше погибнем! Нет, лучше мы изобьем этих андулий!
Они снова запищали так, что стало невозможно разобрать ни единого слова. Маг понимал, что их бесполезно уговаривать — они были сделаны такими. Они были его творениями.
— Сейчас я во всем разберусь, девочки, — пообещал он. — Где они живут, эти андульи?
— Там! Там! — хором закричали сильфиды, указывая направление и устремляясь туда. — Мы тебя проводим, Создатель.
— Нет, — остановил их Маг. — Сам найду. Оставайтесь здесь, успокойтесь, приведите себя в порядок. Я скоро вернусь.
Он притопнул, и братья Трапабаны понесли его в указанном сильфидами направлении.
— Мы наберем тебе ягод, Создатель! — прокричали те вслед.
Сначала Маг увидел лесок. Вернее, то, что от него осталось, — голые остовы деревьев с торчащими обломками ветвей и черную землю между ними. И такое творилось в Литании! Затем он увидел андулий, успевших вернуться домой после побоища. Темно-коричневые комки их телец висели на деревьях, ухватившись цепкими коготками за ветви.
— Что это значит? — спросил он, опустившись на середину леска. — Что вы сделали со своими и почему вы нападаете на других?
Он не заботился о том, слушают ли его андулана, разумеется, они слушали его всеми наличными органами слуха — ведь он был одним из творцов.
Тишина.
— Молчите? — раздраженно сказал он. — Если неразумны, я просто удалю вас из проявления.
Одна из андулий взлетела со своего теста и уселась на ветку прямо перед ним. Крупная тварь, наверное, вожак.
— Не сердись, Создатель, — прошелестела он. — Наморщив подвижное коричневое личико. — Мы ни в чем не виноваты.
— Сильфида рассказала мне, что вы стали нападать на остальных жильцов этого мира. Это вопиющее нарушение его законов.
— Нам нечего есть, Создатель. — Вожак шевельнулся и слегка расправил крылья, усаживаясь поудобнее. Шерсть у андулий росла только на спине и на наружной стороне конечностей, и Маг увидел костлявое тело, обтянутое бурой кожицей. — Мы съели все плоды, затем все листья и всю траву. Мы пытаемся есть ветви, но мы не можем есть их. Мы голодаем.
— Но почему? — ужаснулся Маг. — Ваш творец должен был позаботиться о вашей пище. Он должен создать такой лес, чтобы тот полностью обеспечивал вас плодами.
Рядом с вожаком опустилась вторая андудья. Она была самкой, но Маг не придал этому значения. Здесь творения могли быть и двуполыми, и однополыми, и бесполыми, в зависимости от вкуса своих творцов, лишь бы они не размножались.
— Так сначала и было, — сказала она. — Но затем нас стало слишком много. И теперь мы голодаем. Наши дети голодают.
— Что? — не поверил ушам Маг. — Какие еще дети?
Андулья развернула крылья, и он увидел двух истощенных детенышей, прицепившихся к ее груди.
— Вот эти. Наши дети.
Наконец Маг понял все. Кто-то из творцов нарушил одно из соглашений Литании и создал здесь размножающихся существ.
— Кто ваш творец? — гневно спросил он.
Андульи съежились от страха, думая, что его гнев обращен на них.
— Мы не знаем, — прошептала самка. — Мы никогда не видели своего творца.
Это было еще хуже. Кто-то создал здесь этих несчастных тварей и даже не потрудился взглянуть на свои создания. Нужно было что-то делать, и немедленно. Маг мог бы одним движением мысли превратить эти ужасные останки леса в цветущий сад, но по законам тонких миров ему нельзя было вмешиваться в бытие чужих творений, не поставив в известность их творца. Кроме того, Магу очень хотелось, чтобы провинившийся собственными глазами увидел, что он натворил.
— Подождите чуть-чуть, — сказал он андульям, понемногу слетавшимся поближе к нему. — Я разберусь с вашим творцом.
— Нет! — испуганно вскрикнула самка. — Мы не нужны ему, он убьет нас. Лучше сделай нам еду, Создатель, мы не будем отнимать ее у других.
Андулья была права — большинству младших Сил ничего не стоило убрать из проявления неудавшиеся или надоевшие творения. Сам Маг, несмотря на то что Император упрекал его в безответственности, давно уже не создавал разумных существ, которых не собирался поддерживать в течение всего дня Единого. Его творения получались слишком разумными, они слишком многое понимали, чтобы он мог с легким сердцем лишить их существования.
— Я все улажу, — пообещал он. Теперь, дав обещание, он был обязан все уладить. — А пока я принесу вам еды.
Творить для андулий было пока нельзя — Маг не мог обвинить другого в нарушении закона, если нарушит его сам, — но можно было взять еды у сильфид. Домчавшись до рощицы, он вызвал к проявлению корзину и окликнул своих подопечных:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});