на Хозяина смотреть было страшно. Нет, на него вообще всегда страшно смотреть, но тут было что-то особенно жуткое в его взгляде, напряженной позе, отчаянно сжатых пальцах.
А еще страшнее нам всем стало, когда мы поняли, что дальше раскрытия нет. Я не в первый раз принимала роды. Была даже ситуация, когда роженица приехала специально в Май, когда ей сказали, что при родах ее ребенок из-за патологий не выживет. И нашла же где-то информацию о нас…. А здесь все шло не так. Оборотницы рожали редко, но буквально за пару-тройку часов и без дополнительного обезболивания. Человеческие женщины прекрасно переносили анестезию, если что. А здесь….
Веру Родионовну буквально не брало ничего. Мы это выяснили еще в первый триместр. У нее высокий болевой порог, но даже он сейчас не помогал. Не тот уровень боли. А еще я видела, как Хозяин постепенно сходит с ума. Его разум держался на плаву исключительно из-за того, что в минуты просветления его жена внимательно вглядывалась в его лицо. В такие мгновения он выглядел абсолютно адекватным.
Схватки учащались, а раскрытия не было. Я уже начала было думать, что зря я воспротивилась грамотному акушеру-гинекологу, когда Хозяин хотел такового вызвать. Но ведь Вера Родионовна мало общего имеет с нормальным человеческим организмом. Более того, я подняла ее старые обследования и выяснила, что у нее в плане деторождения проглядывались очевидные проблемы. Ну, до того, как ее муж с ней кровью поделился. Неужели, это сказалось?
- Ты можешь что-нибудь сделать?!? – Процедил сквозь зубы Николай.
- Я пытаюсь, - всплеснула руками в отчаянии.
Между нами, откуда ни возьмись, возник Максим.
- Я бы не советовал вам так нервничать, потому что лучше от этого….
Николай был настолько напряжен, что отмахнулся от него рукой, отчего Макс улетел в стену, снеся собой запасной столик с инструментами. Послышался хруст костей и со стены посыпалась штукатурка.
- Коля! – Строго крикнула роженица.
Тот моментально сделал невинный вид и шагнул к несчастному парню. Максим тут же вжался в стену. Я просто стояла в ступоре, понимая, что Хозяин так же мог и от меня отмахнуться в порыве ярости. Я же рядом стояла.
- Так, Алиса, берись за дело, - ко мне подошла бабушка и встряхнула. – А ты, не маши руками. Это никому не на пользу, - она строго посмотрела на Николая. – Алка, хватаем Максима и выносим в соседнюю палату, я там все приготовила. Алан, забирай девочку и тоже уноси. Нечего ей тут делать пока, - она указала на грохнувшегося в обморок неонатолога.
Все тут же пришли в движение. Только Хозяин стоял посреди палаты и не знал, что ему делать с самим собой.
- Николай Николаевич, сядьте на стул у кровати и ждите, - нахмурилась я, когда меня оставили с текущей проблемой один на один.
Тот послушно сел на стул, стоящий у изголовья кровати и взял жену за руку. Нежно. Осторожно. Так, как будто это не он минуту назад Макса одним ударом покалечил.
Кажется, стрессовая ситуация как-то повлияла на Веру Родионовну, потому что ее организм стал вести себя намного лучше. Раскрытие вновь началось. Медленное, болезненное, но теперь все шло хоть по какому-то плану. Если не считать, что роженица в пыль раскрошила металлическое основание кровати-трансформера, то все шло так, как надо.
Через час вернулась Алла, коротко сказав, что Максим точно будет в норме через несколько часов. Больше в палату никто не вернулся. Я бы тоже ушла, если честно, но на мне тут, как минимум, две жизни. Взглянув на Хозяина, поправила себя. На мне тут жизни всех жителей Мая, а возможно еще и Березкино. Черт его не знает, как у самого сильного мутанта снесет башню в случае непоправимой ситуации.
Дальше время я уже не засекала. Только следила за тем, чтобы все выжили. В основном я, потому что Николай Николаевич бледнел с каждым криком жены. Иногда она сжимала его пальцы так, что слышался хруст, но Хозяин ни разу не показал, что ему больно. Только радужка его окрасилась в ярко-алый. Я видела, как его мучает боль той, что ему дороже жизни. Мне даже показалось, что он жалеет о том, что Вера забеременела. И себя винит в том, что сейчас происходит.
- Потуги, - в какой-то момент обрадовалась я. – Так, на выдохе…. Три-четыре! Нет, не так. Сильнее и точнее….
Господи, я никогда в жизни так не радовалась рожденному человечку. Слава богу, он закричал почти сразу. Слава богу, что жена Хозяина улыбнулась, услышав этот крик, а сам он заметно расслабился и глаза его вновь принялись возвращать естественный для них цвет.
- Девочка, - коротко отчиталась я, на несколько секунд положила девочку на живот матери и отдала ребенка ожидающей рядом Алле.
Занявшись роженицей, я чутко прислушивалась к происходящему за моей спиной. Кажется, бабуля, услышав детский крик, впихнула девочку-неонатолога в палату и закрыла дверь от греха подальше. Так что над ребенком сейчас ворковали два голоса. Я же провела последний осмотр, убедилась, что разрывов нет и убрала все лишнее.
- Там для вас палата приготовлена, - устало махнула рукой в сторону двери.
Девочки уже запеленали ребенка и вынесли из палаты. Хозяин осторожно подхватил жену на руки и вышел следом. Я стянула с себя окровавленную накидку, бросила в урну и отправилась туда же.
Николай уже положил жену в кровать. Алла впихнула ей в руки дочь и теперь с умилением смотрела, как две макушки ярко-белая и темно-русая склонились над ребенком. И Вера, и Николай сейчас молчали, но было видно, насколько они сейчас… одно целое. У меня даже слезы на глаза навернулись. Рядом шмыгнула носом Алла.
На меня еще накатила такая дикая усталость, что я привалилась плечом к стене и прикрыла глаза.
- Иди-ка ты домой, - посоветовала мне подруга.
- А отделение на кого оставлю? – Не согласилась.
- Зоя справится. Да сейчас еще и Марту принесет, - Алла выразительно посмотрела на часы.
Ох, время перевалило уже заполдень. Да, Марту я вчера выгнала из отделения с условием, что она придет не раньше обеда.
Зря мы про нее вспомнили. Едва я только решила встать прямо и не опираться на стену, как в палату забежала перепуганная Марта Мироновна, следом за которой вбежал Антон.
- Девочка моя, - срывающимся голосом выдавила она из себя.
- Две девочки, - поправил ее Хозяин.
- Две…. Господи, - она расплакалась. С улыбкой. От счастья, видимо.
- Марта Мироновна, - я тронула ее за плечо. Она непонимающе посмотрела на меня, смаргивая слезы с ресниц. – Мамочку и ребенка я оставляю на вас. Покажете,