Дамокл поднял голову и увидел над собой меч.
— Хорошая штука, — сказал он. — Другого такого не найдешь в Сиракузах.
— Обрати внимание, что он висит на конском волосе, — растолковывал ему тиран Дионисий. — Это имеет аллегорический смысл. Ты всегда завидовал моему счастью, и этот меч должен тебе объяснить, что всякое счастье висит на волоске.
Дамокл сидел на пиру, а над его головой висел меч. Прекрасный меч, какого не найдешь в Сиракузах.
— Да, счастье… — вздохнул Дамокл и с завистью посмотрел на меч.
ПЛАТОН
Платон был общительный человек, и у него было много друзей. Но все они говорили ему:
— Платон, ты друг, но истина дороже.
Никто из них в глаза не видел истины, и это особенно обижало Платона. «Почему они ею так дорожат?» — с горечью думал он.
В полном отчаянии Платон стал искать истину. Он искал ее долго, всю жизнь, а когда нашел, сразу потащил к друзьям.
Друзья сидели за большим столом, пили и пели древнегреческие песни. И сюда, прямо на стол, уставленный всякими яствами, Платон вывалил им свою истину.
Зазвенела посуда, посыпались черепки.
— Вот вам истина, — сказал Платон. — Вы много о ней говорили, и вот — я ее принес.
Теперь скажите — что вам дороже: истина или друг?
Друзья притихли и перестали петь древнегреческие песни. Они сидели и смотрели на истину, которая неуклюже и совсем некстати громоздилась у них на столе. Потом они сказали:
— Уходи, Платон, ты нам больше не друг!
ИСТОРИЯ
Много побед одержал великий Пирр, но в историю вошла только одна пиррова победа.
ЖЕНА ЦЕЗАРЯ
Это был тот день, когда к Помпее, жене великого Цезаря, под видом женщины проник переодетый мужчина.
— Кай Юлий, это уже не в первый раз! — сказали Цезарю его приверженцы.
— Не в первый? Я что-то не вспомню других.
— Кай Юлий, у тебя просто плохая память.
Цезарь был оскорблен:
— Ну, знаете… Мне может изменить жена, но память мне изменить не может.
— Может, может! — хором твердили приверженцы.
И тогда Цезарь заколебался.
— Уходи, Помпея, — сказал он. — Жена Цезаря должна быть вне подозрений.
Это был тот день. Это был последний день Помпеи в доме у Кая Юлия Цезаря.
— До свиданья, Юлий, — грустно сказала она. — Я думаю, ты еще будешь раскаиваться.
Жена ушла. Подозрения остались. Жена Цезаря была вне подозрений.
ЦЕЗАРИ
Жребий был брошен вместе со всеми доспехами при попытке обратно перейти Рубикон.
ДИНАСТИЯ КАРОЛИНГОВ
Карл Великий был сыном Пипина Короткого. Легко быть великим имея такого отца.
ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ
До конца своих дней Колумб считал, что побывал в Индии. А может быть, не считал?
Быть может, он знал, что открыл Америку, быть может, он затем и пересек океан, чтобы открыть эту никому не известную землю? Но на неизвестные земли в королевском бюджете не было предусмотрено средств, поэтому в бумагах Колумб написал, что отправляется в Индию. Написал — и отправился в противоположную сторону.
Когда после многих дней пути Колумб увидел наконец берег, он сразу понял, что это Америка. Но он ничего не сказал команде, опасаясь, что она учинит бунт. Потому что, когда ты ждешь одного, а тебе подсовывают совершенно другое… И Колумб поздравил команду с прибытием в Индию. В хорошо известную Индию, обозначенную на любой карте.
И даже дома, в Испании, Колумб ничего ие сказал об открытой им новой земле. Его могли не понять, могли возникнуть осложнения с казначейством… В Испании трудно было кого-нибудь убедить, что на свете существуют новые земли. Но вопреки всему, вопреки всем толкам и привычным суждениям новая земля существовала, она уже была открыта, и Америго Веспуччи собирал уже о ней материал.
ТЕМПЫ РОСТА
От никого — к Робинзону, от Робинзона — к Пятнице, Таков прирост населения необитаемых островов.
ОТКРЫТИЯ
Мало быть Магелланом. Надо, чтоб где-то был еще Магелланов пролив.
МОДЫ
Нимбы носили вокруг головы, а петли — вокруг шеи.
ПРОСТАЯ СТАРУШКА
Старушка подошла к костру, на котором сгорал Ян Гус, и сунула в него вязанку хвороста.
— О святая простота! — воскликнул Ян Гус. Старушка была растрогана.
— Спасибо на добром слове, — сказала она и сунула в костер еще вязанку.
Ян Гус молчал. Старушка стояла в ожидании. Потом она спросила:
— Что ж ты молчишь? Почему не скажешь: «О святая простота»?
Ян Гус поднял глаза. Перед ним стояла старушка. Простая старушка.
Не просто простая старушка, а старушка, гордая своей простотой.
ВОЙНЫ
А что касается войн Алой и Белой розы, то это были только цветочки.
АМУР
За столько веков Амур испробовал все виды оружия.
Стрелы. Ружья. Пушки. Бомбы разных систем.
И все это для того, чтобы люди полюбили друг друга.
ОТРЕЧЕНИЕ ГАЛИЛЕЯ
— Между нами говоря, дорогой Галилей, я и сам думаю, что она вертится. Отец инквизитор покрутил пальцем, показывая, как вертится Земля. — Но одно дело — думаю, а другое дело — говорю. Вы ученый человек, неужели вы до сих пор не поняли разницы?
— Нет, я понял, — сказал Галилей, — и именно поэтому я говорю, а не только думаю.
— В таком случае говорите так, чтобы вас никто не слышал. А то ведь — я не хочу вас пугать — у вас могут произойти неприятности… Вспомните Джордано Бруно.
Галилей вспомнил.
«Я уже стар, — подумал он, — и у меня впереди большая работа. Это очень важная работа, и не хочется умереть, не закончив ее…»
Святая церковь пышно праздновала отречение Галилея. Рекой лилось вино, приготовленное из крови спасителя. А когда был провозглашен тост за дружбу науки и религии, отец инквизитор подмигнул Галилею и шепнул:
— А все-таки она вертится!
НЬЮТОНОВО ЯБЛОКО
— Послушайте, Ньютон, как вы сделали это свое открытие, о котором теперь столько разговору?
— Сам не знаю, как… Просто стукнуло в голову…
— Яблоко стукнуло? А ведь признайтесь, это яблоко было из моего сада…
Они стояли каждый в своем дворе и переговаривались через забор, по-соседски.
— Вот видите, моя ветка свешивается к вам во двор, а вы имеете привычку здесь сидеть, я это давно приметил.
Ньютон смутился.
— Честное слово, не помню, что это было за яблоко.
На другой день, когда Ньютон пришел на свое излюбленное место, ветка была спилена. За забором под своей яблоней сидел сосед.
— Отдыхаете? — кивнул соседу Ньютон.
— Угу…
Так сидели они каждый день — Ньютон и сосед за забором. Ветки не было, солнце обжигало Ньютону голову, и ему ничего не оставалось, как заняться изучением световых явлений.
А сосед сидел и ждал, пока ему на голову упадет яблоко.
Может, оно и упало, потому что яблок было много и все они были свои. Но сейчас это трудно установить. Имени соседа не сохранила история.
ПАМЯТНИК МИГЕЛЮ СЕРВЕТУ
Кальвин сжег Мигеля Сервета. Кальвинисты воздвигли ему памятник.
— Вот здесь, — говорили кальвинисты, — на этом самом месте, безвременно сгорел великий Сервет. Как жаль, что он не дожил до своего памятника! Если б он так безвременно не сгорел, он бы сейчас порадовался вместе с нами!
— Но, — говорили кальвинисты, — но он недаром сгорел. Да, да, друзья, великий Сервет сгорел не напрасно! Ведь если б он здесь не сгорел, откуда б мы знали, где ему ставить памятник?
МЮНХГАУЗЕН
И так, я летел с двадцать третьего этажа… Мюнхгаузен посмотрел на своих слушателей. Они сидели, ухмылялись и не верили ни одному его слову.
И тогда ему захотелось рассказать о том, что у него на душе, о том, что его давно печалило и волновало.
— Я летел и думал, — заговорил он так правдиво и искренне, как не говорил никогда. — Земля, думал я, в сущности, неплохая планета, хотя не всегда с ней приятно сталкиваться. Вот и сейчас она тянет меня к себе, даже не подозревая о возможных последствиях.
А потом, когда я больше не смогу ей противиться, она спрячет меня, как прячет собака кость. Прячет, а после сама не может найти. Земля тоже не сможет меня най ти… если станет искать когда-нибудь…
Мюнхгаузен опять посмотрел на слушателей!. Они по-прежнему ухмылялись и не верили ни одному его слову. И ему стало грустно — так грустно, что он величественно поднял голову и небрежно окончил рассказ: