И был вознаграждён тихим: "Ах". Вот ты и попалась. Теперь, малышка, можешь сколько тебе угодно строить из себя ледяное совершенство, но заставить меня поверить в то, что я тебе неприятен, в любом случае уже не получится.
Кое-как выбравшись из постели, я оделся, умылся и направился вниз. Нужно заказать завтрак. Да и последние новости разузнать не помешает. В первую очередь меня интересовали дороги, которые одиноким путникам следует обходить стороной. Такая разведка обстановки много времени не заняла. Стоило угостить двух старичков, которые уже с утра были навеселе, пивом, и меня просто засыпали разной полезной и не очень информацией.
Но зато теперь я знал, что, если мне не хочется сегодня проститься с жизнью, на главный тракт я не выйду, а пойду через лес. И, вообще, из города смотаюсь в течение ближайшего часа. Нечего нам тут задерживаться. Внимание только ненужное привлекаем. Слишком уж мы колоритная парочка. Позавтракаем и в путь.
Правда, был еще один вопрос — лошади! Я быстро перекусил, заказал завтрак для Элейны и отправился к хозяину. Почерпнув у него полезную информацию о том, где по близости можно купить лошадей, отправился в конюшню которая находилась недалеко от таверны.
К сожалению, у нас не так много оставалось денег, поэтому лошадей пришлось выбирать по соответствующей цене. На мой взгляд, я справился с этим и две лошадки, приведенные мной во двор гостиницы, на мой взгляд казались не такие уж и плохие. Однако, когда я вывел "ее высочество" во двор и она увидела лошадей, мне показалось что она в обморок грохнется.
— Эндрю, — повернулась она ко мне, не скрывая праведного негодования в
голосе. — Где ты нашел этих полумертвых кляч? Уж не думаешь ли ты, что я
поеду на одной из них?!
— Думаю, — сообщил ей я. — У нас денег не так много… но если не хочешь, иди пешком.
Я ждал взрыва, но к моему удивлению девушка ничего не ответила, а молча пошла к лошади. С ума сойти! Не уже ли исправляется?
В молчании мы двинулись в путь. Выехав из города и проехав по главному тракту несколько миль, я сверяясь с картой, повернул в лес. Дорога, по которой нам предстояло ехать, вымощенной камнем не была, но представлялась мне вполне удобной: достаточно широкой и хорошо утрамбованной. Палящее солнце и чистое небо, говорило о том, что в ближайшем времени дождь нам не грозит. А пока, на мой взгляд, это единственное что могло затруднить наше продвижение.
Элейна молчала полдня, и лишь во время короткой остановки на обед, соизволила со мной пообщаться. И только ближе к вечеру принцесса решила удостоить меня высочайшей аудиенции.
На ночлег мы расположились в тени векового дуба недалеко от небольшого ручейка. Я развел небольшой костерок и даже сварил немного каши. То ли во мне внезапно открылся кулинарный талант, то ли прогулка по лесу так поспособствовала. Но ничего вкуснее я жизни не ел. А девушка, отбросив аристократические манеры, с жадностью поглощала свою порцию. Потом, хоть мне было до ужаса лень это делать, я встал, собрал грязную посуду и пошел ее мыть. Заодно и сам освежусь немного.
Когда я вернулся, моя спутница сидела рядом с догорающим костром и любовалась языками пламени.
— Красиво, правда? — тихо, почти шепотом произнесла она.
Я присел рядом и протянул ей одеяло.
— Замерзнешь.
— Нет. Не думаю. Еще достаточно тепло.
— Ну, как знаешь.
— Да, — Элейна замолчала, а потом вдруг, словно во сне заговорила. — Я всегда мечтала сидеть вот так возле костра. Но они никогда не брали меня с собой.
— Кто?
— Мои братья и сестра. Они часто гуляли или охотились втроем. А мне в их компании места не было никогда. Конечно, я же младше. К тому же Солия не терпела конкуренции и не переносила, когда внимание родных было направлено не на нее. А после ее смерти Тамиэль и Натаниэль закрылись в своем горе. И, почти, перестали меня замечать. Мне иногда кажется: они не могут простить мне, того, я жива, а их любимица — нет. А еще того, что я не могу скорбеть по ней. Моя жизнь стала намного спокойнее после ее смерти. Это ужасно. Но я ничего не могу с собой поделать.
— Она обижала тебя?
— Обижала? — усмехнулась девушка. — Это слово не отражает всего ужаса, в который она превращала мою жизнь. Каждый день. Стоило кому-то похвалить меня, или обойти ее вниманием, как на мое платье "случайно" проливался чай или лимонад. Мое рукоделие "случайно" летело в камин. А сколько раз я "случайно" падала с лестницы, даже и не счесть. Но ее все любили. А я… не знаю даже, чего в моем сердце было больше страха перед ней или ненависти.
— А ты не пыталась рассказать об этом родителям?
— Пыталась. И родителям и братьям. Вот только никто кроме Дани (моего младшенького) мне не верил. Они все считали, что я завидую и пытаюсь очернить сестру. Однажды отец даже ударил меня, и велел запереть в комнате, на целую неделю. А знаешь, я только сейчас это понимаю. Они ведь все были правы. Я завидовала ей. Очень. Мне хотелось занять ее место. Вот только не получилось.
— Когда она умерла, сколько тебе было лет?
— Тринадцать.
Я тяжело вздохнул, и устало потер переносицу. Вот и что я должен сейчас ей сказать? Как успокоить? Мне — единственному ребенку в семье не понять войн между братьями и сестрами. Я всегда считал, что иметь большую семью здорово. Можно с кем-то поиграть, с кем-то поделиться секретами. А оказывается не все так радужно.
— Элейна, всем хочется, чтобы их любили. И это очень больно, когда ту любовь, которая должна по праву принадлежать тебе, кто-то крадет. А твои родители виноваты в том, что допускали подобное. Детей нужно любить одинаково…
Я хотел еще что-то сказать, но девушка вдруг резко подскочила со своего места, и пробормотав: "Забудь, что я сказала", — быстрым шагом направилась к ручью.
Вернулась она, буквально, через несколько минут и, не сказав мне не слова, легла на свое одеяло. Повисло неловкое молчание, какое обычно случается, когда понимаешь, что сболтнул лишнего совершенно незнакомому человеку. Видимо, Элейна сейчас сожалела о своей откровенности. А я… я просто не знал, как на это реагировать. Поэтому мы, не сговариваясь, решили лечь спать, перенеся тем самым сегодняшние терзания на завтра. Может в свете солнечных лучей они покажутся нам обоим ерундой, нестоящей внимания? Посмотрим.
ГЛАВА 10
"Неожиданное препятствие"
"Проклятье Исчезновения, — заклинание высшего порядка, требующее огромных затрат магической энергии и долгой подготовки. Входит в число заклинаний, запрещенных Великим Сходом магов, так как само по себе действует на грани реальности, тем самым истощая физический мир и облегчая проникновения существ нематериального мира в наш"
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});