Как видите, никакой не еврей, а самый что ни на есть православный. Человек из царствующего дома – из семьи Романовых. Это с ним делились всякие варшавские-коганы. А русская аристократия прекрасно сращивалась с еврейскими дельцами – на почве совместного грабежа России. До сих пор не понимаю: чего это династию Романовых называют династией? Да это же типичная мафиозная семья!
Откроем первый том воспоминаний графа Витте и узнаем некоторые дополнительные подробности того «транспортно-снабженческого» дела. Итак, подряд этой еврейской компании на «услуги» русской армии сумел достать Грегер – давний знакомый начальника штаба действующей армии (так у Витте) генерала Непокойчицкого. Они с Грегером долгое время общались в Одессе. Одновременно Непокойчицкий был человеком, особо приближенным к великому князю Николаю Николаевичу (Романову). И тот же Грегер, как оказалось, вел дела заместителя (или, как тогда говорили, товарища) министра внутренних дел России генерала Дурново (Дурнаго). Витте считает, что Грегер с его еврейскими друзьями взяли Непокойчицкого в долю, и они вместе доили государственную казну. Когда настало время выдирать деньги из русского бюджета по суду, Грегер, Варшавский, Непокойчицкий и прочая шваль наняли ловкого адвоката – еврея Серебряного. Тот нашел ход к любовнице, гражданской жене царя Александра Второго княгине Юрьевской, и та за взятку устроила так, что группа махинаторов получила еще и компенсацию из госбюджета за якобы понесенные убытки! ( С.Ю. Витте. «Воспоминания». Том 1 «СКИФ-Алекс», Таллин – Москва, 1994 г. С. 312–315.)
Как видите, здесь надо было ставить к стенке многих – вплоть до любовницы самого русского царя. Преступная связка «еврейские дельцы – русская царская аристократия» налицо. Коррупция – во всей красе.
Дело с транспортными услугами для армии – лишь самое громкое. А ведь были делишки, так сказать, помельче, но оттого не менее подлые. Например, поставки обуви для армии.
Как пишет знаменитый Владимир Гиляровский («Москва и москвичи»), прославились обувщики из Кимр. Они за много лет до войны 1877–1878 годов пробовали продавать в Москве фальсификат: сапоги с бумажными подошвами. Втюхивали они эту обувь покупателям на московских рынках (которые по манерам тогдашних этнически чистых русских продавцов – «Не обманешь – не продашь» – превосходили все восточные базары), а у покупателя в первый же дождливый день отваливались подметки, из кожи начинала торчать бумага. Кимры, почитавшиеся как центр русской обувной промышленности, вовсю гнали такой фальсификат, продаваемый очень честными русскими купцами. В 1860-е годы московский полицмейстер Лужин учинил показательную расправу над организаторами такого бизнеса. Не предупреждая местного полицейского начальства (Лужин знал, что оно куплено торговцами-мерзавцами и неминуемо предупредит мошенников), полицмейстер внезапно оцепил своими силами склады на рынке Старой площади, только-только принимавшие товар из Кимр. Арестованы были и владельцы складов, и купцы-перекупщики, и поставщики из Кимр. Устроили проверку – и увидели, что обувь вся с бумажными подошвами. Всех перепороли розгами до крови, причем кимряки клялись, что больше такой «обуви» делать не станут, а купцы орали и божились, что отныне не станут обманывать покупателей, всучивая им подобный фальсификат. Но прошло немного времени, и…
«…О бумажных подметках вплоть до турецкой войны 1877–1878 годов слышно не было.
Но во время турецкой войны дети и внуки кимряков были «вовлечены в невыгодную сделку», как они объясняли на суде, поставщиками на армию, которые дали огромные заказы на изготовление сапог с бумажными подметками. И лазили по снегам балканским и кавказским солдаты в разорванных сапогах, и гибли от простуды… И опять с тех пор пошли бумажные подметки… на Сухаревке, на Смоленском рынке и по мелким магазинам с девизом «на грош пятаков» и «не обманешь – не продашь»…» (В. Гиляровский. «Москва и москвичи». Москва, «Правда», 1979 г. С. 70.)
Н-да, вот такая «невыгодная сделка» получилась. И она также на совести русских интендантов во главе с великим князем H.H. из банды Романовых. Армейские поставщики нажились на той войне сказочно. Вы думаете, за аферу с сапогами кого-то толком наказали? После войны в Москве появился миллионер Малкиель, поставщик обуви войскам, начал скупать недвижимость в городе. Но если какой-то Малкиель стал на военных поставках миллионером, сколько же положили в карман царские генералы и великий князь – главарь всей шайки снабженцев? Гм-м, умел вести дела «тонкий слой образованнейших и благороднейших», ничего не скажешь!
Как видите, воровство на армейских поставках, процветавшее в Крымскую войну, никуда не делось и четверть века спустя. Самое интересное, что вскрыть все эти мерзости не составляло особого труда. Взять контрольные партии поставляемого в армию добра, проверить и потом примерно судить как интендантов, так и поставщиков. И так же примерно потом их повесить на одной перекладине, да еще и напечатать фото повешенных в крупных газетах. С таким делом справились бы самые обычные дознаватели, а не какой-нибудь Эраст Фандорин. Но никто этого не делал. Что неудивительно: любое расследование показало бы тесную связь интендантской мафии с домом Романовых.
Между тем война 1877–1878 годов для России вышла довольно-таки тяжелой и неудачной. С превеликим трудом удалось разбить турок, воевавших импортным оружием. Осман-паша нас тогда крепко потреплет, русские тела будут дважды покрывать поля и высоты под Плевной. Царские генералы в основной своей массе окажутся малопригодными для военного дела. Они, например, продолжат бросать под убийственно плотный винтовочно-пушечный огонь турок русские войска, но не в рассыпном строю, а густыми колоннами и сомкнутыми цепями, как в наполеоновские времена. То есть для царских генералов как бы и не было опыта ни Крымской кампании, ни войны Севера и Юга в США 1861–1865 годов, ни франко-прусской войны 1870 года. А ведь все они показали, что сражаться надо уже рассыпным строем и стрелковыми разомкнутыми цепями. Но вы, читатель, прекрасно помните выведенный нами закон: низшая раса клептократов, управляя страной, всегда показывает вопиющую военную некомпетентность и косность генералитета. Ибо низшая раса больше думает о том, как украсть из казны, как нажиться на казенных подрядах, а не изучает военное дело самым настоящим образом. На жизни солдат жадным хапугам в золотых эполетах было наплевать. Русский солдат должен погибать (бабы новых нарожают), а также приносить прибыли армейским поставщикам/интендантам.
И все это соседствует с трусостью во внешней политике. Она – также одно из следствий господства ворократии. В ту же войну 1877–1878 годов царь так и не решился занять Константинополь, пошел на подписание невыгодного России мира – сохранив Османскую империю и отдав освобожденную Болгарию немецкой династии, отчего и в Первую, и во Вторую мировые Болгария выступала против русских, на стороне Германии.
Такова была цена господства низшей расы в России. Для нее был всего один бог – деньги. Русская православная аристократия молилась на деньги и прощала всякого, у кого денег оказывалось много. Пусть даже эти состояния оказывались политыми русской кровью.
Деньги не пахнут?
«…Так как все финансовое строительство было сосредоточено в министерстве финансов, то ко мне довольно часто обращались различные лица петербургской знати, которые были заинтересованы в строительстве той или иной железной дороги.
Вот в то время, когда я был министром финансов, я узнал, что представляет собой большинство этих знатных особ и семей петербургского света. Они отличаются от обыкновенных людей не столько большими положительными качествами, как большими качествами отрицательными.
На свете, конечно, много есть алчных людей, даже большинство людей алчно, так как это чувство до известной степени есть закон природы, это есть самозащита – у знати же чувство это во сто раз больше, чем у обыкновенных людей. Если обыкновенный человек эгоистичен и алчен, то он эгоистичен и алчен вследствие сознания, что ему нужно жить, что иначе он – а если не он, то его семейство, – умрет, что нужно обеспечить жизнь своего семейства; у знати же алчность очень часто является из-за любви к богатству, из-за любви к роскоши, из-за любви к власти и в особенности к власти внешней, которую это богатство дает…
Мне приходилось видеть таких знатных лиц, которые при различных высочайших выходах, высочайших балах держат себя так важно, что со стороны кажется, что к ним добраться нельзя, а между тем эти же самые лица в моем кабинете из-за какой-нибудь денежной выгоды, из-за десяти тысяч или ста тысяч рублей готовы были ползать чуть ли не на коленях, оказывали мне всякое ухаживание и проявляли всякое подобострастие.