— Семейной привязанности? — иронически ухмыльнулась я. Мне стало еще более смешно, ведь я то понимала, что Сторки не оставили мне ничего ценного. Скорее все это было специально придумано Сторками, чтобы я посмотрела, в очередной раз, чего лишилась. Наверное они не знали, что я то и так достаточно обеспечена, чтобы не переживать по поводу их наследства.
Калеб хмуро покосился на меня, но так и не оторвался от книги, что взял в руки, делая вид, что ему не интересно о чем рассказывал адвокат. Я сдержала про себя улыбку и принялась чинно слушать далее.
Адвокат мне ответил тяжелым взглядом. Его коробило то, что я слишком уж легко принимала тот факт, что не нужна своим настоящим родственникам. А что собственно он от меня хотел? Чтобы я заходилась горькими слезами? Сюда меня привело вовсе не наследство. Я хотела лишь больше узнать о своей наследственности, да и только.
Я забылась и не помнила, как долго смотрю на Калеба, но вдруг поняла, что он перестал читать. Калеб прожигал меня взглядом, и я ему отвечала тем же. Наши глупые игры в прятки раздражали меня не меньше чем его.
— М-да, думаю, Ален Сторк не будет слишком уж любезен. Иное дело его сестра. Аланис — Фиона была ее любимой племянницей, и посему сегодня она будет вашим самым верным обожателем. Некогда именно она заставляла раз за разом ваших дедушку и бабушку отправлять Фиону в клинику. Детей у нее нет, так что не сердитесь, если она будет чрезмерно надоедливой.
Я пожала плечами. Ее я не помнила, и меня мало трогал тот факт, что кто-то тут будет любезен. Хотя возможно я смогу выпытать у нее больше про Фиону. Может, она будет знать, была ли Фиона особенной, были ли у нее какие-то странности…подобные моим?
— Это четверо. Остается еще семья вашей бабушки Констанции — это люди верующие, даже если они имеют какие-либо претензии к вам, от них вы вряд ли дождетесь упреков или злости. — адвокат говорил о сестре бабки довольно сухо, значит общаться с ними не любил. Из чего складывалось впечатление, что они не такие уж приятные особы. — Сестра Констанции Сторк Делания, имеет сына, и внучку: Дрейк и Конни. Но и у них завидные виды на состояние Сторков, так как Дрейк работал на вашего деда.
Какой кошмар! Столько родственников, все как один жаждут получить кусок наследства, но никого так и не нашлось помочь нам с Фионой когда-то. Несомненно, все они были людьми с деньгами, и им стоило просто помочь Фионе и проявить к ней долю любви и сострадания, которые Фиона никогда не знала от родителей, и может тогда все бы сложилось по-другому…для нее…для меня.
Но, даже вспоминая обо всех ужасах детства, посмотрев на Калеба я, ни о чем не жалела. Как хорошо, что все случилось, как случилось. Иначе мы бы никогда с Калебом не встретились! Он перехватил мой взгляд, и глаза его потеплели. Он уже не злился! Я послала ему виноватую улыбку, которую неловко отворачиваясь, перехватил мистер Хедли.
— Х-мм, — прокашлялся он и, потупившись в окно, продолжил. — Еще трое: жена вашего от… жена партнера по бизнесу вашего деда и их двое детей.
— Вы хотели сказать отца? — переспросила я, удивляясь тому, что по-прежнему могу сохранять хладнокровие. То, что у меня, оказывается, был какой-то другой отец, а не Терцо, звучало глупо. — Скажите лучше биологического отца.
— Как вам будет угодно, — тут же согласился мистер Хедли и, как и вчера, его лоб усеял блестящий пот. Спустя мгновения я поняла что причиной того был задумчивый взгляд Калеба с каким он смотрел на адвоката. Может Калебу, как и мне, показалось, что мистер Хедли не всегда искренен? Он слишком уж желает поскорее избавиться от всего этого парада.
— Двое его детей в последние годы стали любимцами Аллета и Констанции Сторк. Так что боюсь, всю семью может ожидать большое удивление.
— Только не Рейн,…то есть не Марлен, она достаточно обеспечена. Честно говоря, мы приехали для того, чтобы разузнать некоторые сведения о ее семье, касающиеся ее наследственности. Если возможно, мы бы хотели узнать о каких-либо документах или дневниках, что остались после Фионы, матери Марлен. — Калеб отложил книгу и, сцепив пальцы, в упор смотрел на адвоката. — Подскажите, думаю, вы более чем кто-то другой, должны знать о подобном, где нам их раздобыть.
Адвокат тяжело вздохнул и, оттянув кромку воротника, заставил себя посмотреть на Калеба, выглядевшего теперь действительно устрашающим в этой своей расслабленной ленивой позе и дорогущем костюме, ценой в несколько тысяч долларов. Как же я сейчас сочувствовала мистеру Хедли.
— Я скажу вам обо всем интересующем потом, а пока нам не известны подробности завещания, я не могу распространяться ни о каких документах.
— Понимаю, — кивнул Калеб, — думаю вам пора завтракать.
Калеб помог мне подняться с кресла.
— А вы к нам не присоединитесь? — осведомился мистер Хедли, и это прозвучало чрезвычайно фальшиво, так как по его поведению было понятно, что он даже очень рад подобной перспективе.
— Я уже завтракал. — коротко пояснил Калеб не отрывая от меня серых глаз.
— У Калеба утро начинается раньше, чем у простых людей. Он художник и часто пишет на рассвете, — добавила я, тоже не оборачиваясь к адвокату.
— Понимаю.
Смущение адвоката было таким явным, что мы с Калебом улыбнулись друг другу. Мое сердце ответило его радостным чертам лица, и мягко подталкиваемая его руками я пошла вслед за мистером Хедли в столовую.
— Буду скоро, — прошептал он мне, и я с легким сердцем поспешила на завтрак.
Завтрак мне понравился многим больше, чем то, что вчера Калеб принес мне в комнату после ванной. Тосты с разными видами колбас, вареные яйца и на десерт блинчики со сладким творогом и свежими ягодами. Ко всему этому чай — зеленый и жасминовый, который своим запахом напомнил мне дорогущий шоколад, что привез мне Грем из Бельгии. Чай был поистине чудесным, но его вкус и запах потеряли для меня привлекательность, так как в половине десятого, в доме появились будущие наследники. Семья Деверо, косвенно и моя семья тоже. Когда Перки сообщил об их прибытии, я с замиранием в сердце ожидала встречи с братом и сестрой, пусть и сводными, но близкими мне по крови. Интересно, знают ли они, кем им прихожусь я? Наверное, нет, жена моего биологического отца наверняка ревностно оберегает этот секрет.
В приступе паники, я тут же начала оглядываться в поисках Калеба, и с огромнейшим облегчением неожиданно увидела его возле своего кресла. Он встал с боку и положил мне руку на плечо, и так я была готова вынести эту встречу. Но ничего не могло уменьшить давление съеденной еды на мой желудок.