бутыли прямо на мою руку. Я подскочил и зашипел от боли. Сонливость как рукой сняло.
– А ну, попробуй! – ухмыльнулся старый Отщепенец.
– Что попробовать?
– Испробуй Веды Форм. Во дворе несколько непривязанных лошадей. Заставь их прийти сюда.
Я с трудом поднялся с подушки – отсидел с непривычки ноги. В глазах на несколько секунд потемнело, в ушах зашумело, но вскоре слабость прошла, и я под пристальными взорами повернулся к выходу, закрытому пологом.
Я поднял левую руку, согнув ее в локте и поднеся ладонь к лицу, как боксер в защите. Предплечье с Глазом Урода направлялось в сторону прохода.
Я сразу почувствовал присутствие животных – их было три. Еще я почуял людей, который ждали снаружи приказов советников. В-токи стали интенсивнее, ярче, зримее. Я видел все это не так, как видят глазами – я словно воспринимал картину каждой клеткой.
– А ну сюда, коняшка! – сказал я на тру-русском (или, как я назвал его про себя, “тру-ру”).
Кажется, импульс был слишком силен. Я не рассчитал сил и перестарался. Померещилось, что новая магическая тату сверкнула каким-то невыносимым ультрафиолетовым светом – хотя я понятия не имел, как воспринимается зрением ультрафиолет, ощущение было именно такое. В шатер, свалив с ног двоих маглов, ворвались все три скакуна, вращая глазами и грызя удила.
– Тихо-тихо, – засмеялась Люция, вскочившая на ноги. Она остановила коней взглядом, и вовремя – еще немного, и животные снесли бы шатер, задев один из несущих столбов. Кони встали в ряд, их бока судорожно поднимались и опускались. Вот так надо управлять животными, а не как я! Ну, ничего, научусь.
– Молодец, – одобрил Джером, который не сдвинулся с места, будто ничего не произошло. – Олесь, отныне ты не просто Отщепенец, но и ведун Вед Форм.
Глава 4. Грязная схватка
Той ночью, когда я обрел Веды Форм и научился управлять лошадьми, а свирепая Отщепенка Люция остановила коня на скаку одним взглядом, Кира не попалась мне на глаза ни разу. Видимо, она и не подозревала, что я прошел испытание. Спала себе спокойно на окраине становища в собственном маленьком шатре, пока я дрался с Уродами и обменивался с ними кровушкой.
Зато не спали мои новые наложницы – Катерина и Азалия. То ли им полагалось дожидаться своего “пано”, как бы поздно он не возвращался в шатер, то ли знали, что со мной происходит. Или же – и эта мысль была наиболее для меня лестной – воспылали ко мне... нет, не любовью, но хотя бы признательностью за хорошее обхождение на контрасте с рыхлым и вредным покойным Гришаном.
Наложницы помогли мне снять окровавленную и порванную одежду, омыли раны и смазали пахучими (если не сказать “вонючими”) мазями. В серали я впервые увидел в зеркале свою рожу после того, как Урод угостил меня когтистой лапой. Зрелище было не для слабонервных. Правда, в становище Отщепенцев из слабонервных не было никого, кроме меня. Левая щека у меня опухла и посинела, на ней чернели три параллельные рваные раны, заполненные спекшейся кровью. Сантиметром правее, и я бы стал вылитым одноглазым пиратом. Хотя и с двумя глазами мое лицо мало чем отличалось от отщепенских физиономий – разве что я не мог похвастать татуировками прямо на фейсе. Длинные волосы, собранные в хвост, неаккуратно подстриженная борода и усы, дочерна обгоревшая на солнце кожа, на фоне которой серо-голубые глаза выглядели неуместно, и с недавних пор – чудовищные шрамы.
Поганое поле постепенно превращало меня не пойми во что.
Спал я неважно. Вначале долго не мог уснуть из-за боли и впечатлений, затем мне поплохело, и вроде бы поднялась температура. Начал бить озноб, и ласковые наложницы укрыли меня меховым одеялом, под которым было то жарко, то холодно. Наутро, впрочем, полегчало, и я убедился, что помирать от заражения крови не собираюсь.
Утром, когда я поднялся с постели, невыспавшийся, мрачный и опухший, Кира встретила меня у входа в шатер и остановилась как вкопанная.
– Олесь?
Я усмехнулся, отчего левая щека снова заболела. Улыбка получилась кривоватая. Наложницы не стали бинтовать, сказав, что такие раны должны “дышать”, чтобы заживление прошло быстро и гладко. В итоге я измазал мазями простыни и наволочки, но девчонки умастили раны лекарством еще раз.
– Неужели меня нельзя узнать?
– Что произошло?
Я коротко пересказал события, случившиеся во время испытания, и в заключение похвастался новеньким тату на предплечье. Кира была впечатлена.
– Ты ведь мог запросто умереть!
– Но не умер же.
Кира сморщила нос, отчего очки в пластиковой оправе подскочили вверх. Глаза за стеклами сверкнули.
– Они тебя не предупредили, что в одном грибе прячутся три Урода! Вот... уроды!
– Действительно, – не стал я спорить. Настроение, несмотря ни на что, было великолепным. – Уроды патлатые и есть. Хотя мы и сами должны знать про эти особенности Погани. Пора бы уже. Столько времени путешествуем по Поганому полю! Или же Отщепенцы сами не представляли, что в грибе засело три Урода.
Кира поджала губы и покачала головой, продолжая пристально разглядывать мои боевые ранения. Я подумал, что она, судя по всему, восхищена моей отвагой. И ошибся.
– Ты так сильно хочешь вернуть Витьку? – тихо сказала она после продолжительной паузы. – Раз рискуешь здоровьем и жизнью ради волшбы?
– Я... поклялся, – сказал я растерянно. Не ожидал, что речь зайдет о пацане.
Кира поглядела мне прямо в глаза, задрав голову вверх.
– А если его невозможно вернуть? Вот прямо совсем?
– Это я выясню, совсем или не совсем. А пока не выяснил, буду прилагать все усилия... Если честно, я верю, что вернуть его можно. Могила опустела через несколько минут, не забыла? И никто никуда его тело не тащил. Оно просто испарилось в этом Ведьмином круге, в котором, как говорят, то появляются, то исчезают разные вещи.
– Какие?
– Скелеты людей, – неохотно сказал я. – Фишка в том, что они появляются и исчезают, понимаешь? А не в том, что это именно скелеты. Я верю, что в Поганом поле возможно все. В том числе и... воскрешение.
– Что теперь? – спросила Кира. – Веды Форм ты добыл. Что дальше?
– Как “что дальше”? – удивился я. – Действуем по плану. Едем в Республику Росс, если ты не передумала.
– Я-то не передумала, – усмехнулась Кира. – А вот ты...
–