В Чечне война. Там моя мать, родные. Есть ли вести оттуда?
– Нет, – сух голос адвоката. – Зато могу поведать о гражданке Иноземцевой.
– Иноземцевой?! – Глаза заключенного расширились, и он выдал. – Дада?!
– Да. Некая гражданка – Дада Иноземцева – здесь.
Болотаев схватился за голову, а адвокат тем же голосом продолжает:
– Эта гражданка совсем ненормальная. У тюрьмы стала с плакатом: «Чеченцев везде преследуют. Допустите меня до Болотаева!» Ха-ха-ха, – рассмеялся адвокат. – Ещё бы немного, и она если не сюда, то в дурдом бы точно угодила. Я её спас. Пока менты решали, как с ней быть, я её быстро утащил в гостиницу.
Тота опустил голову, молчал, а адвокат продолжил:
– С вашей статьей, с вашим сроком – любое движение извне может только ещё более усугубить ваше состояние.
– Хм, – невольно ухмыльнулся заключённый, – а к вашему приходу меня, наоборот, в порядок привели.
– Это я позаботился, – постановил адвокат. – По просьбе вашей подруги, конечно.
– И во сколько это ей обошлось? – поинтересовался Болотаев.
– Зачем это вам? – стал недоволен адвокат. – Это коммерческая тайна. Впрочем, я удивлен. Одна из Швейцарии звонит, другая в такую глушь за заключенным?! Митинги у тюрьмы? В центре Сибири?.. Вы пользуетесь успехом у женщин. Хотя… Кстати, по-моему, эта Иноземцева значительно поиздержалась. Почти неделю здесь. Может, она уберется отсюда?
– Конечно! Конечно! – согласился Тота.
– Если что – теперь я рядом, ваш адвокат.
– Да. Спасибо. Конечно, пусть уезжает.
– Кстати, кто она вам в юридическом плане?
– В юридическом? – замешкался арестант.
– Да. В юридическом? У вас гражданский брак или иное зарегистрированное партнерство либо родство.
– Моя жена.
– Хм, – с усмешкой выдал адвокат. – В общем, пусть убирается восвояси, а то… Сами понимаете – Сибирь. Здесь легко поскользнуться и в прорубь под лёд.
– Так лёд ведь уже сошёл? – удивился Тота.
– Вам кажется! – Адвокат встал. – Тут вечная мерзлота. Сибирь! Понятно?
– Понятно.
– Вопросы, просьбы, пожелания есть? Кстати, в Чечне война. Кто-то воюет против нас?
– Нет.
– Понятно… Ещё что?
– Поблагодарите Амёлу и Даду… У меня всё нормально. Пусть не переживают.
– Вот это правильно. Нечего сюда переть, тем более с плакатами. Лучше пусть просто деньги пересылают мне, и вы жить станете лучше… Ещё вопросы есть?
– Есть, – слабо улыбнулся Тота. – А вы адвокат или прокурор?
– Хм. Раньше был милиционером, потом прокурором. Теперь на пенсии – адвокат. И вам какая разница – адвокат я или прокурор? Мы здесь хозяева! Всё ясно?
– Ясно.
* * *
О таком карьерном взлете Болотаев даже и не мечтал.
В честь 60‐летия великого танцора, народного артиста СССР, Героя Социалистического Труда Махмуда Эсамбаева в Государственном киноконцертном зале «Россия» состоится юбилейный концерт, где Тота Болотаев исполнит сольный танец «Маршал».
Гениальный танцор, кумир Тоты – сам Махмуд Эсамбаев увидел мастерство Болотаева и настоял, чтобы включили в концертную часть выступление молодого артиста. При этом Эсамбаев при всех сказал, что Тота – лучший из молодых и его наследник…
Видимо, есть такое понятие, как зависть или сглаз, ибо этот концерт стал последним в профессиональной карьере Болотаева. Хотя дело, конечно, не в этом, а совсем в ином.
Тота первый раз был в Москве, и настроение у него было приподнятое.
Правда, было одно «но». Его танцевальные сапожки уже износились, несколько раз сдавал их в мастерскую на ремонт и даже сам как-то их подшивал. В Москве обещали купить новые, не купили.
…И вот Тота стоит за кулисами, и когда его объявили, он, как горный орёл, выскочил на сцену и сам чувствовал, в какой он форме и как он хочет, очень хочет не просто себя показать, а именно танцевать, когда не только тело, но и душа ликует. Да случилось ужасное – старые, изношенные сапоги разошлись по швам… Тота резко сошёл со сцены, и, как оказалось, навсегда.
Коллеги и руководство понимали, что артист не виноват – всё бедно, всё обветшало и денег ни на зарплату, ни на командировочные нет, и все Болотаева успокаивали. Однако Болотаев тут же твёрдо решил: в России искусство, тем более национальные танцы, не нужно.
…На этом карьера танцора закончилась.
Уходя из ансамбля, он терял бронь от службы в армии. Но и это он посчитал во благо, ибо лучше два года отслужить, чем в изношенных сапогах за бесплатно всю жизнь танцевать, ожидая посмертной славы…
У него был ещё шанс поступить на очное отделение. Тогда общежитие и прописка в Москве на пять лет гарантированы. А насчёт средств? Не ребенок и не в лесу, а здоровый, молодой человек, который хотя бы самого себя в таком богатом мегаполисе содержать обязан. А в перспективе, после окончания вуза, он обязан содержать и своих близких, а для этого он должен поступить в самый лучший вуз, где учат, как делать деньги, и это, конечно же, Финансовая академия.
Всё это не абсурд, ибо он изначально и основательно готовился поступать именно по экономической специальности. Правда, годы прошли и многое позабылось. Однако если, особенно в молодости, выучено основательно, как, скажем, катание на коньках или игра в шахматы, то можно даже двадцать – тридцать лет вовсе дело не практиковать, да если надо и захочется, то после небольших тренировок многое восстанавливается, а у Тоты было два месяца