Читать интересную книгу Изуверский интернат - Лемони Сникет

— Все-таки выдать себя за нас — чрезвычайно опасный план, — с сомнением произнесла Вайолет. — Если он провалится, то не только мы попадем в беду, но и вы тоже. Кто знает, что с вами тогда сделает Учитель Чингиз?

Именно этот, как позднее выяснилось, вопрос будет неотступно преследовать Бодлеров в течение долгого времени. Но Квегмайры почти не обратили на ее слова внимания.

— Об этом не беспокойся, — заявил Дункан. — Главное — чтобы вы не попали ему в руки. План, может, и рискованный, но только это мы и смогли придумать — занять ваше место.

— И придумывать что-то другое времени у нас не остается, — добавила Айседора. — Надо спешить, если мы хотим стянуть в столовой куль муки и не опоздать в класс.

— Нам еще понадобится веревка или что-то вроде, чтобы тащить за собой куль, как будто это ползет Солнышко, — добавил Дункан.

— Мне тоже надо кое-что раздобыть, — сказала Вайолет, — чтобы сделать приспособление для выделки скобок.

— Нидоп, — заключила Солнышко, что означало нечто вроде: «Тогда пошли».

Дети вышли из Сиротской лачуги, предварительно сняв шумные башмаки и надев обычные, и двинулись через лужайку к столовой. Они шли и нервничали — прежде всего потому, что не полагается тайно прокрадываться в столовую и похищать разные предметы, и еще потому, что их план в самом деле был очень рискованный. Нервничать — неприятное занятие, и я не пожелал бы никаким маленьким детям нервничать больше, чем нервничали Бодлеры и Квегмайры, когда шли в столовую. Однако, должен сказать, нервничали они недостаточно. И это относится не к тому, что им предстояло прокрасться в столовую, что делать запрещалось, и не к тому, что им предстояло стащить разные разности, тем более что их не поймали. Нет, им следовало нервничать гораздо больше из-за своего плана и из-за того, что случится ночью, когда сядет солнце, на бурой лужайке станет темно и засветится фосфоресцирующий круг. Сейчас, когда каждый был на своем месте, им следовало здорово нервничать из-за того, что случится, когда они поменяются местами.

Глава одиннадцатая

Если вы когда-нибудь наряжались на Хэллоуин или были на маскараде, вы знаете, что, надев маскарадный костюм, испытываешь какое-то особое волнение, смесь возбуждения и предчувствия опасности. Однажды я попал на один из знаменитых балов, которые устраивала герцогиня Виннипегская, и то был один из самых опасных и волнующих вечеров в моей жизни. В костюме тореадора я незаметно проскользнул во дворец и замешался в толпу гостей, между тем как за мной гнались дворцовые стражники, переодетые скорпионами. В тот момент, когда я вошел в бальный зал, я почувствовал, что Лемони Сникет перестал существовать. На мне была одежда, какой я никогда прежде не носил: алая шелковая треуголка, шитый золотом жилет и плотно прилегающая черная маска. Мне казалось, что это уже не я, а кто-то другой. И оттого что я ощутил себя другим, я осмелился подойти к женщине, к которой мне запрещено было приближаться. Она стояла на веранде из полированного серого мрамора одна («веранда» — это такое модное слово вместо слова «балкон»), одетая в костюм стрекозы, в сверкающей зеленой маске, с огромными серебристыми крыльями. Пока мои преследователи сновали между гостями, стараясь опознать меня, я незаметно вышел на веранду и сообщил ей то, что безуспешно пытался передать ей последние пятнадцать долгих одиноких лет.

— Беатрис! — вскричал я в тот миг, когда скорпионы узнали меня. — Граф Олаф — это…

Не буду продолжать. Вспоминая тот вечер и последующие мрачные, беспросветные годы, я плачу. Да и вам наверняка хочется поскорее узнать, что происходило дальше с бодлеровскими сиротами и тройняшками Квегмайрами вечером после обеда.

— Все-таки здорово интересно, — проговорил Дункан, надевая очки Клауса. — Я знаю, причины у нас серьезные, но все равно захватывает.

Айседора, завязывавшая на голове ленту Вайолет, продекламировала:

Быть может, все это не очень уместно,Но ведь маскарад — это так интересно!

Стихи не безупречны, но в наших обстоятельствах сойдет. Ну и как мы вам?

Бодлеровские сироты отступили на шаг и внимательно оглядели Квегмайров. Только что закончился обед, все пятеро стояли перед входом в Сиротскую лачугу и поспешно приводили свой план в действие. Они ухитрились проникнуть в столовую и утащить из кухни куль муки размером с Солнышко, воспользовавшись моментом, когда кухонные работники в металлических масках стояли к ним спиной. Вайолет также стянула вилку, несколько чайных ложек протертого шпината и небольшую картофелину — все это ей требовалось для очередного изобретения. Оставалось всего несколько минут до того, как Бодлерам, вернее, Квегмайрам под видом Бодлеров надлежало явиться на лужайку. Дункан и Айседора отдали свои записные книжки Бодлерам, чтобы те могли готовиться к общеобразовательным экзаменам, и надели их обычные башмаки, чтобы шаги звучали, как у них. И теперь, когда оставались считанные секунды, Бодлеры осмотрели замаскированных Квегмайров. И тут же осознали, насколько опасен их план.

Айседора и Дункан были просто очень не похожи на Вайолет и Клауса. Глаза у Дункана не такого цвета, как у Клауса, волосы у Айседоры не такого цвета, как у Вайолет, хоть и завязаны так же. Будучи тройняшками, Квегмайры были одинакового роста, но Вайолет-то, как старшая, была выше Клауса, сооружать же маленькие ходули для Айседоры, чтобы увеличить рост, не оставалось времени. Но не эти мелкие физические детали делали маскарад таким неубедительным. Все дело в том, что Бодлеры и Квегмайры были совершенно разными людьми и лента, очки и башмаки не могли превратить их друг в друга, равно как женщина в костюме стрекозы не могла взлететь и тем избежать поджидающей ее гибели.

— Я знаю, мы не очень на вас похожи, — проговорил Дункан после того, как Бодлеры продолжали стоять, не произнося ни слова. — Но помните, на лужайке будет совсем темно. Свет исходит только от круга. Мы постараемся опускать голову пониже, чтобы лица нас не выдали. Мы не скажем ни слова Учителю Чингизу, чтобы не выдали голоса. На нас ваши лента, очки и башмаки — они тоже не выдадут.

— Не обязательно осуществлять этот план, — тихо сказала Вайолет. — Мы ценим вашу помощь, но не обязательно одурачивать Чингиза. Мы могли бы просто взять и убежать, прямо сейчас. Мы стали такими хорошими бегунами, что успеем опередить Учителя Чингиза. — Можно позвонить мистеру По откуда-нибудь из автомата, — добавил Клаус.

— Зубу, — дополнила Солнышко, желая сказать: «Или поступим в другую школу под другими именами».

— Все ваши предложения никуда не годятся, — сказала Айседора. — Насколько мы знаем из ваших рассказов, от мистера По помощи мало. А Граф Олаф находит вас везде, куда бы вы ни поехали, так что другая школа не спасение.

— Да, наш план — единственная возможность, — заключил Дункан. — Если вы сдадите экзамены, не возбудив подозрения у Чингиза, вы спасены, и тогда мы займемся разоблачением мнимого учителя гимнастики.

— Наверное, вы правы, — согласилась Вайолет. — Просто мне не нравится, что вы ради нас подвергнете свою жизнь большой опасности.

— Для чего же существуют друзья? — задала вопрос Айседора. — Мы не собираемся сидеть на дурацком концерте, пока вы там бегаете, обрекая себя на гибель. Вы трое оказались первыми, кто в Пруфрокской школе не дразнил нас за то, что мы сироты. Ни у нас, ни у вас нет родителей, так что мы должны держаться вместе.

— Давайте мы хотя бы проводим вас до лужайки, — предложил Клаус, — а потом последим из-за арки, чтобы убедиться, удалось ли вам обмануть Чингиза.

Дункан покачал головой:

— У вас нет времени на подглядывание. Вам надо делать скобки из металлических проволочек и готовиться к двум общеобразовательным экзаменам.

— Ох! — спохватилась вдруг Айседора. — А как мы потащим за собой куль с мукой? Нужна веревка или что-то вроде.

— Можно поддавать его ногой, — предложил Дункан.

— Нет-нет, — запротестовал Клаус. — Если Учитель Чингиз увидит, как вы пинаете маленькую сестру, он заподозрит неладное.

— Знаю! — Вайолет протянула руку и пробежала пальцами по груди Дункана, по его толстому вязаному свитеру, и наконец нащупала то, что искала, — торчащую нитку. Вайолет потянула за нее, вытаскивая из свитера, пока у нее в руках не оказалась длинная нитка пряжи. Тогда Вайолет оторвала ее и обвязала одним концом куль с мукой. Другой конец она вручила Дункану.

— Это должно сработать, — сказала она. — Прости, что испортила тебе свитер.

— Ничего, ты наверняка сумеешь изобрести вязальную машину, когда мы все будем вне опасности, — отозвался Дункан. — Ну что ж, Айседора, нам пора. Учитель Чингиз будет ждать. Счастливо позаниматься.

Бодлеры смотрели на своих друзей во все глаза. Им вспомнился день, когда, помахав рукой своим родителям, они отправились на пляж. Тогда они, конечно, не знали, что находятся в их обществе в последний раз, но впоследствии каждый из детей еще и еще возвращался мыслями к тому дню и жалел, что не сказал им на прощание какие-нибудь другие слова, кроме небрежного «пока». Вайолет, Клаус и Солнышко глядели на двух тройняшек и надеялись, что здесь этого не случится и люди, к которым они привязались, не исчезнут навсегда из их жизни. А что если случится?