прокат бы не выпустили. Разве что с пометкой 21+.
Послышались шаги. Я обернулся. В зал влетела Диана, следом за ней — Яйцерик. Увидев меня, с битой, покрытого яичными потрохами и стоящего на мёртвых яйцах, Яйцерик ахнул и повалился в обморок. Диана повела себя более хладнокровно.
— Н-да, вижу, ты старался, — сказала она. — Я бы так чисто и аккуратно сработать не смогла, что и говорить.
Я развёл руками — мол, что поделаешь, обстоятельства.
— Яйцекрррраты! — поддержал меня ворон. — Пррррредательство! — и спикировал Диане на плечо. Ко мне, наверное, побрезговал — я же грязный.
Отбросив биту, я подобрал валяющийся неподалёку нож, подошёл к сцене и, запрыгнув на неё, освободил пленниц.
— Костя, ты — настоящий герой! — сверкая глазами, сообщила мне голая Фиона. — Я никогда не видел подобного. Это была грандиозная битва! Мне теперь хочется написать о тебе стихи.
— Давай, потом? — попросил я. — Сейчас лучше прикройся чем-нибудь, ты смущаешь мой разум. Вернее, то, что от него осталось.
А Яйцерина шарахнулась от меня и, издавая горестные вопли, побежала… Сперва я подумал, что к отцу. Но она до него не добралась. Остановилась возле одной из яичных луж.
— Смит! — голосила она. — Смит Гладкое Яйцо! Любимый мой! Какой ужас!
Общее мнение по поводу этой душераздирающей сцены выразил ворон, негромко каркнув:
— Дурррррра.
Глава 10
— Эй, старик. Давай, просыпайся. — Я нежно похлопывал Яйцерика по яичным щекам.
Мы перетащили его в дом. Тащить пришлось втроём, потому что у меня в любой момент могла накрыться спина, Диана одной рукой придерживала платье, а Фиона тоже одной рукой фиксировала на себе скатерть, которую стырила со столика в клубе. Вся наша команда при этом была крайне нестабильна, и я всерьёз опасался, что мы кокнем Яйцерика по дороге, но обошлось.
Никто, что характерно, помогать нам не кинулся. Впрочем, их можно было понять, учитывая, как я выглядел — с ног до головы в яичной массе. Вот я лично подошёл бы к залитому явно чужой кровью человеку помогать тащить куда-то другого бесчувственного человека? Чё-то хз, честно говоря.
Краем глаза я заметил Джона Ячменное Яйцо. Он, увидев меня, покачнулся, развернулся и вчистил бежать, смешно переваливаясь, как и подобает яйцу. Будет теперь ещё и отсюда что-то эдакое, неприятное. Короче, валить отсюда надо, и чем скорее — тем лучше.
— Валить надо, — эхом отозвалась на мои мысли Диана, когда мы наконец-то положили Яйцерика в его постель.
— Кого? — отважно спросила Фиона.
— Да всех, — проворчал я. — Задолбали!
В этот момент, как ни странно, думал об Яйцерине. Ведь вся такая влюблённая была, аж летала. И чего? Сидит там теперь, ревёт в луже Смита. Вообще, что-то мне в этой Сансаре катастрофически не везёт с амурами. Тян — мужик, Диана — стерва-одиночка, Розалинде нужен был только секс, Элегия — попсовая фанатичка, а Яйцерина — дура. К тому же — яйцо.
Чтобы свалить, нужно было оружие. Чтобы валить всех — тоже. А чтобы получить оружие, нужен был Яйцерик. Вот я и похлопывал его по яйцу, понятия не имея, что ещё нужно делать. А Диана с Фионой стояли сзади, с любопытством наблюдая за моими действиями.
— Может, он — того? — нерешительно спросила Диана. — Ну… протух? Окончательно?
Яйцерик, конечно, был бледен, как смерть. Точно так же побелело то яйцо, из которого я выдернул биту. Пульс щупать — смысла нет. Как вообще отличить мёртвое яйцо от живого? Н-да, медицинского яйцеобразования мне не хватало катастрофически.
— Где он? Что с ним? — послышался голос, и дверь в комнату распахнулась.
Вбежал Яйцедок.
— Ну, слава яйцу! — вздохнул я. — Упал в обморок. Не знаю, что с ним…
— Убирайтесь! — крикнул Яйцедок и, подкатившись к кровати, толкнул меня в бок. — Откройте окна и убирайтесь, ему нужен воздух!
— Так он жив? — уточнила Диана.
— Вон отсюда, я сказал!
Фиона открыла два окошка, имеющихся в комнате, и мы вышли. Я тут же направился на задний дворик, где располагался колодец. Попросил:
— Полейте меня, а?
Фиона тут же сноровисто откинула крючок, удерживающий цепь с ведром — и когда успела насобачиться? Ведро полетело в колодец, где-то внизу тюкнулось о воду. Диана смотрела на меня с сомнением.
— Вряд ли ледяной душ пойдёт на пользу спине.
— А яйцо — пойдёт? — вяло спросил я. — Я в яйце весь, от и до. Знаешь, каково это — ходить в одеждах из крови врагов?
— Ну, так… — поморщилась Диана. — Имею представление. Ладно, раздевайся давай.
Мне и вправду оставалось только раздеться. Комбинезон под воздействием яиц совершенно прохудился, прорехи открывались от каждого движения. Хорошо хоть трусы ещё держались. А, собственно, чего бы им не держаться-то? Они ж мои, собственные. Маде ин C-E45988/C.
Фиона таки умудрилась закрепить скатерть и двумя руками подняла ведро.
— Готов?
— Всегда готов! — отважно ответил я.
Вода выплеснулась мне на плечо, ведро выскользнуло из кошкиных рук и, наполовину полное упало ей на ногу. Визг поднялся до небес. Фиона на одной ноге упрыгала в сторону. Диана честно почти не ржала.
— Ну, ты — моя последняя надежда, — сказал я, со значением поглядывая на платье, у которого уже вторая бретелька превратилась в тонкую ниточку.
— Козёл ты, Костя. Мудак и сволочь, — проворчала Диана, но всё же бросила ведро обратно в колодец и завертела ручку ворота.
— Я такой, да, — не без гордости ответил я.
— Отвернись, охальник.
Я отвернулся. Ладно-ладно, будет ещё время.
Ледяная вода аккуратной струйкой полилась мне на голову. Я поспешно вымыл волосы, уши, лицо. Вообще, убрал яйца отовсюду, откуда мог.
— Всё? — поинтересовалась Диана.
— Можно я трусы постираю?
Ведро с остатками воды аккуратно опустилось мне на голову.
— Понял, отстал.
— Блин! — тут же воскликнула Диана. — Ты глянь, что творится!
Она сняла с меня ведро и, швырнув его в колодец, резко повернула мою голову туда, куда надо было смотреть.
— Трррррэш, — прокомментировал ворон, сидящий на срубе колодца.
В нашу сторону, а вернее конкретно к нам двигалась толпа из полутора десятков яиц. Это были странные яйца, с чёрными узорами. Как будто кто-то готовил их к Пасхе, но упоролся в хлам и