– Думаю, вам следует уйти.
– Не дождетесь, – усмехнулся он, глядя на детей, встревоженно уставившихся на взрослых. Коннор постарался задушить кипящий в нем гнев. Он не собирается травмировать детей.
– Но я скажу вам, что будет дальше. Вы и тройняшки переезжаете ко мне. Завтра же.
– Шутите?
– Ничуть. Абсолютно серьезен.
Он оперся ладонями о стол и подался к ней.
– Я не собираюсь исчезать из жизни своих детей. Не собираюсь быть последним, о ком вы подумаете, когда понадобится поддержка или присмотр за ними. И самое главное: я не собираюсь больше спать на этом орудии пытки, которое вы называете диваном.
– Вы не можете единолично решать подобные вещи и ожидать, что я так и соглашусь…
– Разве не вы только сейчас сказали, что о детях нужно всегда заботиться, независимо от того, что придется для этого делать?
– Да, но я имела в виду не это, – бросила она.
Он поднял руку, призывая к молчанию, и будь он проклят, если этого молчания не добьется!
Она и молчала.
Кон предположил, что она слишком удивлена, чтобы спорить.
– Ваш дом слишком мал для всех нас, и вы это знаете.
– Но вас не приглашали здесь жить, – напомнила она.
– Я их отец. Они останутся со мной.
– Я их опекун. Они останутся со мной.
– Видите сами: никто из нас не желает уступать, так что мое решение – самое лучшее.
– Потому что вы так считаете.
– Потому что весь ваш дом размером с мой чулан!
Он оттолкнулся от стола и сложил руки на груди.
– Вас нельзя купить, чем я, кстати, восхищаюсь.
– Вау!
Она бросила на него взгляд, который легко бы мог поджечь его волосы.
– Спасибо.
Он проигнорировал сарказм:
– Вы хотите заботиться о детях. Я тоже. Значит, ответ ясен: мы оба остаемся с ними. Мы не можем сделать это здесь, так что переезд в мой дом – это логичный шаг.
– Логичный. Это все?
– А что еще?
– А новые жилищные условия, – продолжала она. – Как они подействуют на нас?
– Вы говорите о вчерашнем поцелуе?
– Нет, я говорю о том, чего вы можете ожидать после вчерашнего поцелуя.
Немного оскорбленный предположением, что он заманивает ее и детей в свой дом, чтобы уложить в постель, Коннор нахмурился:
– Расслабьтесь. У вас будут свои комнаты. Я не собираюсь обманом заманивать женщин в свою постель. Или принуждать их. Они приходят добровольно.
Если она сцепит зубы еще сильнее, челюсть может сломаться.
– Я не поеду, – выдавила она наконец. И эти три слова с учетом ситуации вызвали легкую улыбку в уголках рта.
– Кстати, я помню, что вы ответили на поцелуй прошлой ночью.
– Небольшой дорожный ухаб.
– Ну, насчет этого мы еще посмотрим.
– Поверьте мне на слово, – бросила она, сверкая глазами. – Я не стану одной из тех легионов женщин, которые выскочили из вашей постели.
– Не загоняйте себя в угол, – посоветовал Коннор. – И не давайте клятв, которые позже придется нарушить.
– Этого не будет.
– Но переехать вы переедете, – безапелляционно заявил он и стал ждать ответа.
Она оглядела перемазанных бананами детей. Он видел, с какой любовью Дайна смотрит на них, и уловил момент, когда она решила согласиться с его планом.
– Хорошо. Мы переедем. На время, – сухо процедила она.
– Каково ваше понятие временного?
– Полагаю, мы это выясним позже.
Он поднял бровь. Как только тройняшки окажутся в его доме, больше никуда не поедут. Останется с ними Дайна или нет – зависит от нее. Но единственное, в чем был уверен Кон, несмотря на все ее отрицания, – перед тем, как между ними все кончится, он уложит ее в постель.
Глава 6
– Это ошибка.
Бабушка Дайны подняла глаза от одежек малышей и прищелкнула языком.
– Это неверный взгляд на вещи.
– А какой верный?
У Дайны все горело внутри, а голова раскалывалась. Причина, несомненно, в бессонной ночи, споре с Коннором и поспешном переезде, который точно закончится несчастьем.
– Жить с Коннором Кингом? Даже временно? Неверный ход. Я чувствую это.
На самом деле все, что она чувствовала, – тревога. С тех пор как он поцеловал ее, она словно стояла на краю пропасти. Переезжать в его дом, на его территорию, спать в комнате недалеко от его комнаты… все это плохо кончится. Особенно потому, что хотя этот человек невероятно раздражал и иметь с ним дело было неприятно, он также неодолимо манил.
И при этом близнецы даже не брались в расчет. Он забирал близнецов, в свое владение – иного слова не подберешь. И это должно что-то значить, особенно если он собирается отсудить право опеки. Любой судья на свете оставит детей во дворце, под присмотром миллиардера, который мог позволить себе нанять армию нянь, а не почти разорившемуся кейтереру, живущему в съемном бунгало, которое было слишком мало для одного человека, не говоря уже о четырех.
– О боже!
Бабушка снова прищелкнула языком, и Дайна поежилась.
– Для тебя это возможность узнать отца детей, которых ты любишь, – заметила бабушка. – Воспользуйся ей. Узнай все, что сможешь.
– Для того, чтобы использовать против него позже? Ты это имеешь в виду?
Дайна задумчиво приставила палец к подбородку. Она не может рисковать тем, что Коннор возьмет над ней власть. И без того она будет жить в его доме, делить с ним детей и невольно даст все основания получить над ними опеку. Она должна пойти на это в полной готовности защитить себя, если будет необходимо.
– Нет, – вздохнула бабушка. – Я имела в виду, постарайся узнать его. Вы оба крепко связаны детьми. Навсегда стали частью жизни друг друга. Разве не лучше узнать человека, чем предполагать худшее и действовать соответственно?
Дайна застонала и плюхнулась на постель.
– Ненавижу, когда ты так рассудительна.
Пожилая женщина усмехнулась и принялась складывать крошечные маечки и штанишки.
– Ты не хочешь признать, что он прав, верно?
– Он не прав. В чем?
– Насчет этого дома. Он слишком мал для тебя и трех растущих детей. Ты это знаешь, Дайна. Просто не хочешь признать правду.
Верно. Иногда стены бунгало просто сжимались, душа их. Она сняла его три года назад, для себя, в ожидании, пока сможет приобрести собственный дом. Способ сэкономить деньги, поскольку арендная плата была невысока, так что она могла откладывать на покупку дома. Поскольку бизнес шел хорошо, Дайна считала, что пройдет совсем немного времени и она сумеет позволить себе приличный кондоминиум.
Она накопила денег, открыла кейтеринговую компанию и была уверена, что все планы рано или поздно будут выполнены.
Но тут появились дети, арендная плата поднялась, бизнес разваливался, и она так и застряла в этом бунгало. Когда Коннор сказал, что ее бизнес тонет, унося с собой мечты о ресторане, попал не в бровь, а в глаз.