там полно тараканов. Поднимете весь — увидите ещё больше… Знаете, что? Вам нужна огласка. Сначала они будут ненавидеть вас, потом начнут бояться, но, в конце концов, им придётся смириться с неизбежным.
— Такая слава может и помешать, господин министр. Вы сами знаете, что почти все бретёры только прикидываются честными: за мной уже идёт охота.
Министр смотрел на Люка так, будто ждал этих слов.
— Да, капитан, это риск. Примите его, послужите стране. У меня больше никого нет, кто бы понимал важность этой борьбы. Называться псом министра — то ещё удовольствие, но, если по-другому никак, нужно сделать это таким путём. Я дам вам ещё людей, будете везде успевать. Это нужно мне. Нет, не так: это нужно стране.
«Пёс министра выполнит команду. Как всегда, он всё понимает» — смирившись, подумал Люк. Стало немного стыдно за своё нытьё. На самом деле, он и не помышлял останавливаться. Просто иногда всё казалось бесконечно тщетным, словно попытка напиться морской водой. И сейчас, в этом разговоре, ему было нужно лишь в очередной раз услышать, что кто-то ещё видит смысл…
— Кстати, вы сказали, одну дуэль удалось предотвратить? — с интересом спросил Де Крюа.
— Да, двое оказались сговорчивыми и согласились, что оно того не стоит.
— Вот видите! Не все молодые круглые идиоты. Сознание будет меняться постепенно. Может, потребуется двадцать лет, чтобы навести порядок во всей стране, а может — все пятьдесят. Ваше дело — столкнуть с горы первый камень, Люк, — улыбнулся министр.
— В любом поколении есть кто-то, на кого можно рассчитывать. Взять хотя бы вашего лейтенанта на воротах. Парень умеет держать себя в руках, — вынужден был согласиться Люк.
— Вы о Франце де Мерло? Да, весьма рассудительный молодой человек. Кстати, о молодых людях: кажется, у нас был общий друг, сын которого как раз вступил в призывной возраст…
Де Куберте силился вспомнить, но тщетно. Он лишь ответил:
— Единственный близкий мне человек, что работал с вами, был де Сарвуазье. Его сыну сейчас, наверное, лет двенадцать…
— Двадцать.
— О… как это? Стойте… Да… Если посчитать… Так и есть.
— Его отец был дельным человеком, как знать, может, сын окажется не хуже. Хочу на него посмотреть и думаю определить в ваш полк, — повисла пауза, — Чего молчите?
Первый министр ждал ответа.
«Представляю, как его мать запрыгает от счастья. Десять лет тому мужа схоронила, теперь сына в столицу провожать. Единственного. До конца службы доживёт ли?» Но ответил он другое:
— Что заставило вас, первого министра, заниматься распределением на службу обычного лейтенанта?
— Мне нужны люди, капитан. Преданные, честные и толковые. Кто бы понимал важность стоящих перед ним задач, а не просто выслуживался. Постоянно таких ищу. Де Сарвуазье — лишь очередная ставка. Как-никак, его отец был лучшим строителем из всех, кого я знаю.
«Для полного счастья мне не хватает только мальчишки на свою шею. Но этот лис, как всегда, прав: служить де Сарвуазье придётся в любом случае — лучше уж подле нас. В столице полно соблазнов и опасностей, когда тебе двадцать. Кто-то должен открыть ему глаза на здешнюю жизнь. Вот только третий полк… Но куда деваться?»
— Кому ещё, как не дяде, присматривать за племянником? Да и приказ есть приказ, — покорно ответил де Куберте.
— Это ещё не приказ, Люк. Я советуюсь, ведь вы знаете эту семью. Вдруг знаете что-то, что мне неизвестно? Не нужно бездумного исполнения: говорите, что у вас на уме?
— Вы правы в целом, но третий гвардейский полк Лемэса сплошь из опытных солдат. Даже самые молодые лейтенанты у нас бывали в бою. На войне, или в приграничных стычках: других просто не берут. Служивые станут косо на него смотреть, саботировать приказы. Нарушать традиции полка не очень то дальновидно. Если вы желаете парню добра…
— Спасибо, капитан. Я над этим подумаю. Видите, как важно говорить прямо? У меня просто нет времени думать о таких вещах. Следующий раз не молчите, демоны вас забери. И хватит этих расшаркиваний, вы не на приёме у короля. Я разговариваю с вами, чтобы услышать вашу точку зрения, а не подтвердить свою, потому что считаю, что к вам стоит прислушиваться. Включайте мозги, а не просто поддакивайте, хорошо?
— Да, господин министр.
— Тогда ещё одно… Сейчас, только найду письмо.
Министр принялся рыться в одной из полок, а де Куберте обдумывал только что полученную выволочку. Если вдуматься, де Крюа прав. Не договаривающего офицера можно сравнить с трусливым солдатом, который боится сказать командиру о дыре в ботинке, а потом гибнет в бою, не вовремя поймав камень внутрь и замешкавшись.
— Вот, читайте, — он протянул бумагу Люку.
Неровным пляшущим почерком в ней было написано следующее:
«Господину первому министру Его Величества, графу Винсену де Крюа.
Этим письмом спешу сообщить, что опыт по начинению снарядов требушетов взрывчатым веществом прошёл удачно. Изготовлено тридцать образцов, из которых десять потрачено в ходе испытаний. Также нам удалось усовершенствовать формулу взрывной смеси, добавив второй компонент. В области сельского хозяйства открыт новый вид прикорма для растений и выведено два корнеплода путём скрещивания. Сейчас проходят проверку на сопротивляемость природным явлениям. Также сообщаю о необходимости дополнительного снабжения. Излагаю нужды в приложенной таблице.
Проблемы с местным населением, о которых я неоднократно писал вам, собственными силами решить не удалось. Прошу вашего содействия. Несколько раз местные срывали дорогостоящие эксперименты.
Верный подданный Его Величества, Симон де Прияр».
Люк поднял глаза на де Крюа и ждал, что тот скажет.
— Придётся вам съездить в это местечко, имение де Прияр, и разобраться в конфликте Симона с местными. Я напишу бумагу, подтверждающую ваши полномочия и отдельное письмо местному коменданту.
— Сколько людей можно взять с собой?
— Хоть всю роту, если считаете нужным.
— Кто будет ловить дуэлянтов, пока меня нет?
— Придётся положиться на нашу доблестную стражу, — улыбнулся министр.
Капитан тоже слегка растянул губы: оба знали, что городская стража не предотвратила ни одной дуэли. Они боялись связываться со знатью, да и штатные патрули всего по три человека.
— Господин министр, тогда