— Тут за углом есть отличная пиццерия. Может, прогуляемся и поужинаем?
— Угу. — Я оживленно мотаю головой, может, даже слишком оживленно, потому что пиво ударило мне в голову. — Звучит заманчиво.
Мы встаем и идем. Оказывается, что пиццерия не за углом, а чуть ли не на другом конце Лондона, и спустя двадцать минут я говорю:
— Ник, еще далеко?
— Мы почти пришли, — отвечает он. — Ты безнадежна.
— Вовсе нет, — отвечаю я и игриво шлепаю его.
Он поворачивается, хватает меня в охапку и говорит:
— Не вздумай шлепать меня!
Я хохочу, а он говорит, что в наказание я должна поцеловать его. Быстро чмокаю его в губы, а он откидывается назад и облизывает их.
— Нет, — говорит он, — это не настоящий поцелуй.
Я снова целую его, чуть дольше, но он качает головой, поэтому снова придвигаюсь к нему. На этот раз он открывает глаза и смотрит на меня, пока я целую его, — не успеваю опомниться, как мы целуемся и обнимаемся. Это так приятно, так волнующе, что я чувствую, как у меня в животе все переворачивается.
И я забываю обо всем. Следующие двадцать минут пути вообще не замечаю, потому что мы держимся за руки и каждые несколько минут останавливаемся, чтобы страстно поцеловаться. Мы хихикаем, как дети, я забываю о том, что проголодалась, что у меня болят нога, и вдруг Ник поворачивается ко мне и спрашивает, не устала ли я.
— Нет, — отвечаю я: я перестала ныть в ту самую минуту, когда он меня поцеловал.
— Хочешь, я тебя подвезу?
— Ты с ума сошел! Нет, не хочу!
Но он уже хватает меня, перебрасывает через плечо и бежит вниз по улице, а я восторженно кричу и колочу его по спине, чтобы он опустил меня, потому что волнуюсь: а вдруг ему тяжело меня тащить? Но вместе с тем мне хочется, чтобы он нес меня вечно, потому что так весело мне уже давно не было.
Придя в пиццерию, мы садимся за маленький, уютный столик в углу, в центре которого стоит свечка в бутылке, покрытой потеками воска. Все в этом месте похожи на Ника: молодые, модно одетые, улыбающиеся, но бедные, и я думаю, смогу ли привыкнуть к этому миру, далекому от крутых выпендрежных ресторанов и баров, в которые хожу. Здесь все кажутся такими естественными, их не заботят модные шмотки, которые надевают, чтобы произвести впечатление. В конце концов, этот образ жизни не так уж плох.
К нам подходит официант, чтобы принять заказ. Они с Ником знакомы: пожимают друг другу руки и говорят о том, как приятно снова встретиться. Ник делает заказ, хотя сначала надо было спросить, чего я хочу. Мне достается пицца «Фьорентина» и салат, а Нику — бутылка домашнего красного вина.
Как только официант уходит, Ник делает серьезное лицо и вздыхает.
— В чем дело? — спрашиваю я.
Он молчит.
— Ладно, — наконец произносит он, — тебе не кажется, что самое время поговорить?
О черт. Черт. Черт. Черт. Я знала: все слишком хорошо, чтобы быть правдой. Сейчас он скажет, что больше не хочет меня видеть.
— Ну, — неуверенно говорю я, — не думаю, что нам есть о чем говорить, но, если у тебя есть какие-то мысли, давай, сбрось груз с сердца.
— Хорошо, — он кивает. А потом вздыхает. А потом молчит.
Меня начинает тошнить.
— Послушай, — говорит он, — дело в том… — Он останавливается, смотрит на меня и берет мою руку.
Через две секунды я ее отдергиваю, потому что знаю, что мне не понравится то, что он скажет, и не хочу держать его за руку, пока он будет это говорить.
— Боже, — говорит он, — это так трудно.
— Ради бога, — взрываюсь я, от нервозности мой голос звучит громко и визгливо, — говори уже!
— Хорошо, — он кивает. — Дело в том, что я не готов к серьезным отношениям.
Я молчу. Что тут сказать? Не в первый раз слышу такое.
— Но, — он поднимает глаза, — мне очень хорошо с тобой.
— И в чем же проблема?
— Не знаю. — Он вздыхает и качает головой. — Думаю, ты должна знать: я не готов взять на себя обязательства, не готов начать серьезный роман. Какое-то время у меня никого не было, мне нравится быть одному, и я не собираюсь от этого отказываться.
— И все?
— Нет, — говорит он. — Ты мне очень нравишься, и я хочу встречаться с тобой, но не хочу, чтобы ты неправильно меня поняла.
— Но, Ник, я тоже не готова к серьезным отношениям, — говорю я, и это правда. — У меня тоже давно никого не было, и я в таком же положении.
У него на лице написано облегчение.
— И я знаю, что ты не Любовь Всей Моей Жизни и я не Любовь Твоей Жизни, но это не значит, что мы не можем наслаждаться друг другом.
Его лицо становится еще более довольным. Клянусь, я вижу, как у него расслабляются плечи.
— Так ты ничего не имеешь против? — говорит он.
— Ничего, — решительно киваю я. — Нам хорошо вместе, у нас потрясающий секс, так что давай расслабимся и будем наслаждаться так долго, как получится.
— Либби, — говорит он, тянется через стол и целует меня, — ты невероятна!
Я краснею и думаю, что не так уж плохо все получилось. По крайней мере теперь я точно в него не влюблюсь. Не то чтобы раньше могла влюбиться, просто теперь в этом нет смысла.
Мы проводим прекрасный вечер. Кажется, ужин очень вкусный, хотя я не замечаю вкуса еды, меня гораздо больше занимают поцелуи через стол. Я держу его руку, и мы отлично проводим время.
Знаете, что самое приятное? То, что в субботний вечер я с парнем и притворяюсь, что мы — пара. Притворяюсь, что ничем не хуже других женщин, сидящих здесь, что у меня тоже есть парень. Я больше не жалкая одинокая женщина, у которой никого нет, и потому в субботу вечером уже не приходится идти куда-нибудь с подружками.
Наверное, вы думаете, что я ненормальная. Джулс именно так и считает, потому что в одиночестве есть свои преимущества. И правда! Если ты занята, общительна, встречаешься с мужчинами и ходишь на свидания, лучше быть самой по себе, другого и не хочется. Но когда у твоих одиноких подруг вдруг появляются бойфренды, лишь у тебя никого нет, ты становишься несчастной. Звонишь им и приглашаешь в бар в субботу вечером, а они извиняются и говорят, что они со Стивом, Питом или Джейком, но, так уж и быть, согласны выпить чашечку кофе после обеда. Если повезет, подруга приходит одна с широченной улыбкой на лице, садится и заваливает тебя рассказами о том, какой он замечательный. Если не повезет, они притащатся вместе, и придется пытаться вести светскую беседу с кем-то, кого первый раз видишь, в то время как подруга влюбленно смотрит на него и восхищается каждой глупостью, которая вылетает из его уст. В результате сбегаешь так быстро, как позволяют приличия.
А субботние вечера ты проводишь одна или, еще хуже, на вечеринках, устраиваемых парами, когда единственный малосимпатичный холостяк (которого пригласили специально для тебя) — и тот не пришел. И весь вечер чувствуешь себя отвратительно.