Если бы Ларейн не ночевала сегодня в комнате Дианы, Ферн поднялась бы к своей юной подруге и, объяснив ей все, попросилась бы переночевать, но мысль о том, что Ларейн может подумать невесть что, особенно после высказанных ею в загородном клубе подозрений, не позволяла Ферн этого сделать. Нет, пожалуй, лучше всего остаться здесь. Она разбудит Росса, когда рассветет, и он сможет потихоньку вернуться к себе, так что, кроме них двоих, никто не будет знать, что он провел ночь в ее комнате.
Достав запасное одеяло, Ферн устроилась в кресле. Завернувшись в одеяло и погасив лампу, она смотрела в окно на последние, стихающие приступы грозы. Росс спал, дыша глубоко и ровно, всего в каких-нибудь нескольких шагах от кресла.
Вслушиваясь в его дыхание, Ферн совсем не удивлялась тому, что он здесь, – ведь она была сиделкой и давно привыкла проводить бессонные ночные часы у постели своих пациентов. Бедный, бедный Росс! Какой у него бледный, нездоровый вид! А ведь все-таки он вспомнил про нее, пришел к ней за помощью и сочувствием! И все же нельзя, чтобы утром его увидели выходящим из ее комнаты. Ферн снова сказала себе, что не будет спать всю ночь, чтобы утром разбудить Росса пораньше, пока не поднялись остальные. Но она забыла, что последние несколько часов кряду энергично отплясывала на вечеринке, так что продержалась Ферн совсем недолго, и, когда первые утренние лучи озарили комнату, она уже спала глубоким сном, выставив из-под одеяла маленькую голую ножку.
Глава 4
Росс проснулся со счастливым ощущением, что головная боль отпустила его.
Первые несколько мгновений он просто лежал, радуясь легкости и свободе во всем теле, однако тут же, по веселому щебетанию птиц за окном, понял, что находится не у себя, – ведь его комната не выходила окнами во дворик, где в специально устроенные кормушки слетались по утрам пернатые гости позавтракать хлебными крошками и зернами. «Сами можете слушать ваших певцов, а я люблю птичий хор», – частенько повторяла его тетя. Она любила птиц, и внутренний дворик ее дома служил для них большой гостиной, куда они слетались поклевать зерен, попеть и пощебетать.
Теперь уже окончательно проснувшись, Росс приподнялся на локте и с удивлением обнаружил спящую Ферн, свернувшуюся клубочком в кресле.
Россу стало стыдно. Малютка всю ночь провела в этом кресле! Спустив свои длинные ноги на пол, он подошел к ней. Одна тапочка, соскользнув, валялась на полу, и маленькая голая ножка была холодна как лед. Очень осторожно, стараясь не разбудить ее, Росс поднял Ферн на руки и отнес в нагретую его собственным телом постель. Сняв вторую тапочку, он бережно укрыл девушку одеялом, улыбнувшись, когда она, нежно вздохнув во сне, устроилась калачиком на теплой постели.
Росс взглянул на часы. Было почти восемь, и он решил, что пора возвращаться к себе. На кухне наверняка уже жизнь била ключом, и ему вовсе не хотелось, чтобы кто-то из прислуги увидел его выходящим из спальни тетушкиной сиделки – небритого, в пижаме и вообще явно только что из постели. Озорная улыбка мелькнула в его глазах, когда он подумал, в какое положение попадут они с Ферн, если кто-нибудь увидит его выходящим из ее спальни. Да, она милая и обаятельная девушка, но кто же поверит, что она провела ночь в строгих и целомудренных объятиях обычного кресла? Он стоял и смотрел на Ферн, которая спала безмятежно, как младенец, и вдруг почувствовал, что больше всего не хочет, чтобы ее доброта обернулась теперь против нее. Росс подошел к двери и, открыв ее, посмотрел направо, налево – коридор был пуст. Мысленно возблагодарив Небеса, он осторожно закрыл дверь и поспешил к себе.
Но Небеса он возблагодарил преждевременно, потому что был все же замечен, когда выходил из комнаты Ферн.
Примечательной особенностью белокаменного особняка Эдвины Кингдом были, в частности, выкрашенные зеленой краской ставенки. Сильный ветер, бушевавший ночью, сорвал одну из них. Окно это выходило в коридор, где располагалась комната Ферн. Боясь, как бы тяжелый деревянный щит, болтавшийся на одной петле, не упал и не повредил кого-нибудь, Делила позвонила местному умельцу, мастеру на все руки, и попросила починить ставни. Он как раз торчал сейчас с наружной стороны на приставной лестнице, откуда хорошо просматривался коридор, и его маленькие острые глазки сразу же узнали племянника Эдвины Кингдом, когда тот, заспанный и всклокоченный, выходил из комнаты сиделки. В том, что это именно ее комната, Джед Ивенс был уверен на сто процентов, так как буквально позавчера заходил туда починить скрипящую половицу.
Язвительно усмехнувшись, он переложил комок жевательного табака из-за левой щеки в правую. «Ишь ты, подумать только! С племянником Кингдом, конечно, все понятно. Кто же откажется, если сама девица не против? Но она-то какова! А все притворяется невинным цветочком! Нет, до чего же все-таки эти девицы умеют дурачить мужиков! Кривляются, строят из себя недотрог, а сами… – Ивенс поскреб небритый подбородок корявыми пальцами, и в его маленьких глазках мелькнуло злорадство. – Это что же получается? Если ты красив и богат, значит, тебе достаточно только один раз посмотреть на такую вот миловидную блондиночку, и готово дело?.. Или вы станете это отрицать? Ну уж нет, сэр, вас там ой как ждали с распростертыми объятиями!»
Джед Ивенс уже починил ставни и сидел в одиночестве на кухне, уплетая яичницу с ветчиной и жареным картофелем, когда Ферн принесла пустой поднос из-под завтрака Эдвины. Обмакивая кусок хлеба в оставшийся на тарелке жирок, Ивенс не переставая жевал, не сводя глаз со стройной фигурки Ферн, которая мыла в раковине посуду за Эдвиной.
– А ночью, похоже, была настоящая буря, – медленно проговорил Ивенс. – Ты что-нибудь слышала?
Ферн не нравился этот человек, и она коротко ответила «нет».
– Ну да, у тебя же было послушать кое-что поинтереснее. – В его голосе звучали теперь злобные нотки. – Например, всякую слащавую дребедень, которую нашептывал в твое нежное ушко Росс Кингдом. Так ведь? – Внезапно он вскочил и бросился к ней – Ферн даже не успела вскрикнуть, когда он обхватил ее цепкими руками за талию. – Не вздумай рыпаться, сиделочка! – Он привлек ее к себе, и, в ужасе глядя в его перекошенное лицо, Ферн поняла, что он собирается ее поцеловать. Собрав все силы, она ударила его под дых, так что он налетел на стол. Стоявшая на нем посуда загремела, вилка полетела на пол. – Ну вот я и пощупал тебя, ангелочек, – изрыгнул из себя Джед Ивенс. – И скажу тебе, крошка, что ты, оказывается, тоже не без изъяна. Ну да ладно, что годится для этого спесивца Кингдома, то сгодится и для другого. – Он снова начал надвигаться на Ферн; бледная как полотно, она проскользнула у него под рукой и метнулась в сторону. Джед Ивенс успел схватить ее за белый халатик, раздался треск разрываемой ткани, и Ферн, вскрикнув, выбежала в коридор, где наткнулась на перепуганную Делилу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});