— Давай так. Ты расскажешь мне свою версию событий, а я уж тогда решу, ругать тебя или нет. Я получил два абсолютно безумных послания, одно от леди Сесили и другое — от нашей сестры, которая замужем за Бурком.
— Я даже не знала, что помолвлена, — с отчаянием начала Велвет, — а потом пришло это письмо из Шотландии, от графа.
— Графа Брок-Кэрнского, — вставил Робин.
— О да, Брок-Кэрнского. Такое забавное письмо, я даже не обратила на него особого внимания. А потом дядя Конн рассказал мне о моем обручении. Хотя свадьбу не предполагалось играть до моего шестнадцатилетия, граф неожиданно остался единственным мужчиной в роду по прямой линии и должен жениться как можно скорее, чтобы обзавестись наследником.
— Такие вещи случаются, Велвет. В этом нет ничего необычного, и я понимаю Брок-Кэрна.
— Робин, еще месяц назад я и не подозревала, что обещана этому незнакомцу. Я не выйду замуж без любви! Это мама обещала мне наверняка, Робин. И я не выйду замуж, пока не вернутся родители.
— А ты не могла все это объяснить графу, сестричка? Не будет же он бесчувственным к девичьим страхам. Я уверен, он согласился бы с твоей просьбой подождать, пока наша матушка и Адам не вернутся через несколько месяцев.
— Дядя Конн, похоже, так не думает, Робин. Ну, дождалась бы я графа, попросила его, а он взял да и отказал? По закону я обязана выйти за него. Став же фрейлиной нашей королевы, я оказалась под надежной защитой до возвращения нашей матушки. Не такой уж страшный поступок я совершила, дорогой брат. Этот граф Брок-Кэрнский вряд ли будет сильно расстроен тем, что я стала одной из фрейлин королевы. Робин покачал головой.
— Ты слишком умна для девушки, Велвет, — сказал он, улыбнувшись. — Да будет тебе известно, что ты сейчас проделала фокус, который следовало сделать нашей матери, когда она была в твоем возрасте. Но я тебе этого не говорил! А теперь скажи, как тебе понравился двор?
— Это самое восхитительное место, где я когда-нибудь бывала, Робин! Никогда не думала, что смогу так мало спать и участвовать во стольких делах сразу! У меня теперь две закадычные подруги. Бесс Трокмортон, она такая добрая ко мне, Робин. Не то что остальные, которые по большей части горды как павлины, а на самом деле — пустое место. Они не хотели со мной даже знаться, пока не выяснили, что у меня есть два богатых и холостых брата.
Он усмехнулся над ее восторженностью.
— А кто вторая подруга?
— Ее зовут Эйнджел Кристман, и она настоящая красавица, Робин! Она состоит под опекой королевы и бедна как церковная мышь, как она сама говорит, но она тоже так добра ко мне! Когда Бесс и я можем на время отвлечься от наших обязанностей, мы вместе с Эйнджел, Уолтом и Скэмпом выезжаем в город. Я даже была в театре, Робин!
Он опять улыбнулся:
— И какую же пьесу вы смотрели?
— Какую-то новую, под названием «Тамерлан Великий», написанную господином Кристофером Марло3. Уолт сказал, что он лучший драматург, которого когда-либо знала Англия.
— Правильно, — ответил Робин. — А кто такой этот Уолт, который так хорошо разбирается в драматургии?
— Ну как же, Робин, это сэр Уолтер Рэлей. Думаю, он влюблен в Бесс, хотя ни один из них не осмеливается даже взглянуть на другого в присутствии королевы. Скэмп говорит, что королева отправит их обоих в Тауэр, если заподозрит, что между ними что-то есть.
— Опять ты загадываешь мне загадки, сестричка, — сказал Робин. — Ты дважды упомянула какого-то Скэмпа, но я понятия не имею, о ком идет речь.
— Граф Эссекский, Робин. Все прочие зовут его так же, как и тебя, но я сказала, что так называть его не буду: в моей жизни есть только один Робин.
Роберт Саутвуд похолодел. Граф Эссекский, так же как и его отчим, граф Лестерский, пользовался репутацией женского обольстителя. Робину было известно, что сей джентльмен пытался весьма настойчиво волочиться за его матерью, когда она овдовела после смерти его отца Джеффри Саутвуда.
— Итак, Велвет, — сказал он как можно спокойнее, — ты подружилась с Эссексом, не так ли?
— Он так любезен, — ответила она. — Он говорит, что я ему напоминаю его сестру Дороти, и он с Уолтом предупредили всех джентльменов при дворе, чтобы они не пытались вести себя со мной легкомысленно. О, Робин! Мы так хорошо проводим время вместе, Скэмп и Уолт, Бесс и Эйнджел, и я!
— Значит, он не пытался ухаживать за тобой, Велвет?
— Кто?
— Эссекс.
— Нет, — рассмеялась она, — он слишком занят, выполняя прихоти королевы, чтобы обращать внимание на меня. Честно говоря, я этим обстоятельством даже несколько разочарована. Думаю, мне понравилось бы, если бы он поцеловал меня. Ведь каждого когда-нибудь в первый раз целует кто-нибудь, кто ему нравится, не правда ли? — Она вопросительно взглянула на брата.
— Конечно, — ответил Робин спокойно, очарованный ее искренней невинностью и в то же время обеспокоенный за нее. Как могли мать и Адам вырастить ее в таком неведении об окружающем мире? Он встал и, протянув ей руку, помог подняться. — Пройдем в дом, Велвет. Ты не видела Линмут-Хауса, так как в Лондоне никогда ранее не бывала. Я хочу, чтобы ты познакомилась с ним. Ты будешь моей хозяйкой дома, когда королева приедет через несколько дней погостить.
— Я буду твоей хозяйкой? О Робин! Я думала, что ты пригласишь Виллоу.
— Я бы так и сделал. Но моя обворожительная младшая сестричка прибыла в Лондон и, будучи еще неоперившимся птенчиком, должна набраться опыта в проведении больших королевских приемов. Может быть, тебе когда-нибудь придется принимать короля Джеймса, Велвет.
Легкое облачко раздражения набежало на красивое личико Велвет, но столь стремительно, что брат ничего не заметил.
— Еще не решено окончательно, что я выйду за этого шотландца, Робин. Вспомни обещание нашей матери.
— Я помню о нем, Велвет, но ты несправедлива. Ты судишь о графе Брок-Кэрнском, даже не познакомившись с ним и не узнав его получше. Ты фрейлина и в полной безопасности, по крайней мере пока не вернутся твои родители. Ты выиграла первую схватку. Так будь же великодушна в своей победе, сестра.
Глава 2
Роберт Джеффри Джеймс Генри Саутвуд, граф Линмутский, носил свой титул с трех лет. Он не помнил своего отца, на которого поразительно походил. В возрасте шести лет он стал личным пажом ее величества королевы и вошел в дворцовую жизнь с легкостью, обусловленной самим его происхождением. В восемнадцать уехал учиться в Сорбонну, исколесил всю Европу. Именно там, в Сорбонне, он познакомился с Александром Гордоном, наследником шотландского графского титула Брок-Кэрн.
Алекс был тремя годами старше белокурого английского графа, но сдружились они очень быстро, как если бы были разлученными в детстве братьями. Они решили объединить свои финансы и разделить одни апартаменты на двоих. Они вместе учились, вместе пили и даже вместе волочились за девушками; иногда, когда их финансы оказывались на нуле, они делили одну девицу весьма легкого поведения на двоих, и та бывала не только не рассержена тем, что получала плату за две услуги только один раз, но и, наоборот, очень довольна тем, что заполучила двух таких пылких и многоопытных любовников. Алекс и Робин были знакомы уже около года, когда встал вопрос о женитьбе.
Робин объяснил другу, что с детских лет обручен с дочерью друга семьи и по возвращении домой женится на ней. Алекс признался, что находится точно в таком же положении, но заметил, что его нареченная на тринадцать лет моложе его и что брачный контракт не разрешает ему жениться на ней до ее совершеннолетия. Но пока что, заявил он, он совсем не торопится стать женатым человеком. Госпожа Велвет де Мариско может спокойно расти дальше, во всяком случае, в том отношении, насколько это касается его.
— Как, ты сказал, ее имя? — Робин неожиданно вскочил Как зовут с кровати, на которой до этого лежал, твою нареченную?