Читать интересную книгу Возвращение в Полночь - Константин Мзареулов

Выбрав момент, когда шум голосов малость поутих, Марат тоже сказал о наболевшем:

— Современная физика использует слишком сложный математический аппарат, слишком много надуманных допущений. Это признак кризиса науки.

— Поздравляю, вы открыли Америку, — невесело хохотнул Джошуа Зу.

Проигнорировав иронию, Марат продолжил:

— Можно провести аналогию с кризисом геоцентрической системы. Птолемей и его последователи до безумия усложняли модель, нагромоздили иерархию эпициклов, но все равно не смогли подогнать теорию под видимое движение планет и Луны. А потом Ньютон открыл закон тяготения, Кеплер вывел простенькое уравнение, и все стало на свои места.

Ему немедленно напомнили, что история науки знает огромное количество подобных примеров. Когда уперлась в тупик классическая физика, ответы на большинство вопросов дали простые постулаты Эйнштейна и Бора. Многолетний поиск химической формулы белка завершился озарением: нужна не химическая, а структурная формула, потому что белковые молекулы складываются из аминокислотных звеньев. Кошмарные интегралы ядерной физики удалось упростить и понять, когда Фейнман и Юкава нарисовали примитивные диаграммы, которые объясняли превращения частиц лучше и нагляднее, чем многоэтажные уравнения.

— Так всегда бывает, — резюмировал физик-теоретик Марек Бажулин. — Старые теории неприменимы к новому классу явлений, а потому приводят к нелепым выводам. А потом кто-то умный придумывает очень простое объяснение, и начинается новый виток прогресса.

Бабушка Нина Тарусова подхватила:

— Всякий раз стена на пути познания казалась неодолимой. Теперь мы уперлись в тупики релятивистских и квантовых теорий. Ничего страшного — надо лишь нащупать нужный камушек, и тогда стена рухнет со страшным грохотом.,

— Остановка за малым, — засмеялся Зу. — Ладно вам, пошутили и хватит. Предоставляю слово межзвездникам.

Отдел, который возглавлял Шэнь Старостин, находился в другом конце здания, так что с его сотрудниками Марат сталкивался лишь в столовой. По разговорам он знал, что Старостин работает над проектом межзвездного зонда и даже получил под этот проект солидное финансирование от Великих Гостей. Теперь же становились известны подробности.

Шэнь сообщил, что начинкой для зонда занимаются космические агентства, тогда как его лаборатория проектировала средство доставки. Многоступенчатая термоядерная ракета должна была разогнать аппарат примерно до сотой доли световой скорости, после чего зонд распустит парус, на котором будет сфокусировано микроволновое излучение установленного на Луне сверхмощного мазера.

Согласно расчетам, аппараты серии «Бригантина» смогут разгоняться до 1/20 и даже 1/15 скорости света. Предполагалось, что полет к Проксиме и Альфе Центавра продлится менее 85 лет, а Сириус, Эридана и 61-я Лебедя будут достигнуты через век-полтора. Способа затормозить у цели путешествия не существовало, поэтому исследования будут проводиться с ходу. Промчавшись мимо звезд, зонды соберут информацию о наличии планет и физических свойствах этих миров, а затем отправят полученные сведения на Землю.

Проект показался Марату не слишком удачным. Сто лет — чересчур долгий срок. За это время сменится несколько поколений, да и технологии обновятся не раз. Не исключено, что уже через полвека люди построят более мощные двигатели, а то и порталы вроде тех, которыми пользуются Великие Гости, Вчерашнему орбитальнику казалось, что нет смысла тратить огромные средства на запуск зондов, если те, добравшись до цели, запросто могут обнаружить земную колонию.

Во время обеденного перерыва он подсел к Старостину, поделился сомнениями и прямо спросил:

— Не проще ли попросить Аунаго или Фтомир, чтобы забросили нашу экспедицию в соседнюю систему?

Шэнь насмешливо поглядел на него, но промолчал. Лишь позже, покончив с салатом и придвинув к себе тарелку рисовой каши с рыбными палочками, межзвездник произнес:

— Просили и не раз. Нам отказали. Пришельцы не считают возможным вмешиваться в естественный ход нашего прогресса. Кроме того, никто не станет строить ради наших развлечений портал возле Проксимы, потому как это недешево, а прибыль весьма сомнительна.

Сарказм, отчетливо прозвучавший в его голосе, смутил Ирсанова. Кажется, этот человек недолюбливал инопланетян, хоть и получал от них немалые деньги.

— Вы иронизируете? — осведомился Марат. — Они ведь передают нам некоторые технологии. Какое же тут невмешательство в прогресс?

— В том-то и дело, любезный, — Старостин полил кашу соевым соусом. — В некоторых случаях они помогают весьма щедро, но гораздо чаще стараются притормозить наши работы… — Пожав плечами, он посоветовал: — Об отношении пришельцев к человечеству поговорите с Сандерсом. Можно сказать, главный специалист в этой области.

Шэнь кивнул на соседний столик. Там сидел замдиректора по общим вопросам, старательно делавший вид, будто не слушает, о чем говорят Ирсанов и Старостин. Что ж, работа у него такая — подслушивать да подсматривать. А вот кому передается подслушанное, это уже вопрос второстепенный, пусть и любопытный.

Разговор оставил неприятный осадок. Жизнь в отсталой колонии сделала Марата махровым земным шовинистом, помахровее любого коренного землянина. В политических дискуссиях он драл глотку, доказывая, что никакого суверенитета у космических поселений быть не может и что все человечество должно управляться из единого центра, то бишь правительством Земли. С другой же стороны, Марат Ирсанов испытывал глубочайшее почтение к сверхцивилизациям Великих Гостей.

Когда после перерыва все вернулись в конференц-зал, он снова поднял этот вопрос, за что был коллективно пристыжен. Оказывается, земные коллеги, в отличие от провинциала Ирсанова, давно сообразили, что пришельцы считают людей существами далеко не первого сорта.

Эрвин Сандерс, посмеиваясь, сравнил галактический статус Земли с архипелагом южных морей, куда приплыли на галеонах и каравеллах европейские колонизаторы. Причем сами туземцы не понимают, сколь жалок их жребий, а потому с готовностью прислуживают бледнокожим полубогам.

— Мы для них — никто, — печально резюмировал Сандерс. — Остров с папуасами, на котором обосновались фактории европейских держав.

— Даже не обязательно, что великих держав, — добавил Зу.

— Вот именно! — Сандерс энергично кивнул. — Нас заставляют добывать жемчуг, экзотические ракушки, ценную древесину, черепаховое мясо. Платят же безделушками — табаком, бусами, дешевым виски. Колонизаторы щедры и великодушны: нам даже показали, как изготовить хороший нож и правильно связать плот. Но при этом не дают пороха и не учат строить моторных лодок. А тем более самолетов.

— Туземцы и этому рады, — Старостин с отвращением покривился. — Человечество обеспечивает дешевую рабсилу, люди вкалывают на опасных производствах, гонят в порталы дармовое сырье.

Тарусова грустно добавила:

— И еще мы предоставили им плацдармы под армейские базы. Никто не задумывался, с кем намерены воевать кланты, обосновавшиеся на Марсе?

— Нифбезил и Чауц готовятся к войне? — удивленно переспросил Ирсанов.

— Похоже на то, — произнес Сандерс.

Земляне были полны недоверия, и это покоробило Марата. Он не мог представить Землю в виде архипелага, населенного дикарями. К тому же в логике коллег просматривались прорехи, и Марат поспешил на них указать:

— По-моему, не все так плохо. Наши специалисты получают приглашения на Внешние Миры.

Посмеиваясь, Сандерс произнес замогильным голосом:

— Бледнолицые полубоги забирали к себе особо смышленых туземцев. Только почти никто не возвращался на свои дикие острова. А если возвращаются, то без нужных знаний.

— Подождем, пока прилетит Сильвия Бернштейн, — не сдавался Марат.

Зу поведал доверительным шепотом:

— К твоему сведению, Сильвия уже год как на Земле. Вернулась помолодевшая, при больших деньгах, но разочарованная. Ее знаменитая теория оказалась ошибочной.

— Что она узнала про их науку?

— Якобы ничего. Похоже, ей поставили мыслеблок. Сокрушенно покачивая головой, Сандерс добавил:

— Нам дают сведения, необходимые для работы на пришельцев, не более. Физика, химия, математика — лишь ненамного выше, чем достигли мы сами. Нам объявили, что Единой теории поля нет и не может быть. Что обе эйнштейновские теории — специальная и общая — описывают, да и то не слишком верно, локальные эффекты. Что вожделенное Великое Объединение — тупиковый путь. Но нам не говорят, какой путь правильнее тех тупиков, в которые мы забрели! Нас держат в неведении.

— Но для чего? — Марат вопросительно поглядел на Зу.

Тот пожал плечами и невразумительно ответил, что такими загадками в Центре занимается заместитель директора Сандерс.