— То есть, каждый творит что хочет?
— Можно сказать и так, хоть это и не правильно.
— А как правильно?
— Каждый творит, как может, каждый вносит посильный вклад в гармонию.
Я провела кончиками пальцев по резьбе серебряных колонн. Рисунок, доступный взгляду, жил, непрестанно изменяясь. Искусно выполненная гравировка внесла частицу жизни в металл, наполнила его холодный белый оттенок дыханием. А на ощупь — шершавая поверхность, бездушная. Леденящая пальцы.
Жар широких ступеней совершенно не окрашивал подножия колонн, алые волны и серебряные искры взаимопроникая, оставались незапятнанными; два цвета существовали совершенно отдельно, но, при этом, вместе.
— Что ты чувствуешь? — Требовательный эльф, уловив мой настрой, тут же заинтересовался. — Пожалуйста, кроме слов «красиво», «восхитительно». Конкретно.
— Смятение. Тревогу. И, - уж прости, пожалуйста, за банальность, но - восхищение.
Эллорн отвернулся.
«Кто создал колонны, принц?»
«Эйльфлёр Маррир, из Первых Детей рода принца Бринона».
«Он соединил несоединимое. Металл и жизнь, огонь и лед… еще есть его произведения?»
«Мы говорим «работа». Впрочем, для тебя, наверное, различие неуловимо?.. Не сердись, Элирен. Его другие работы находятся не в Розовом Дворце, здесь он бывает крайне редко. Эта чеканка — м-м… подарок. Напоминание. Впрочем, не важно».
Как хочешь, я не настаиваю на излишней откровенности. Если о чем такой «подарок» и напоминал бы мне, то только об относительности признанных канонов.
* * *
Приглядываясь к жизни эйльфлёр изнутри, невольно проникалась к ним все большим уважением. Искусные в ремеслах, умеренные в удовольствиях, дисциплинированные в деле, изящные в жизни. Дружные в семье, неутомимые в труде, бесстрашные в бою. Преданные в дружбе, беспощадные во вражде. Выдержанные, предельно вежливые, умные. Очень красивые. Совершенные.
И постоянно, каждую минуту - деятельные.
Рядом с ними трудно не замечать собственные промахи, резче проявляется неумение, недогадливость, несообразительность человека. Преимущества долгой жизни, не слишком ясные для взгляда со стороны, раскрывались во всей полноте, бесстыдно подчеркивая людскую ограниченность. Мою собственную ограниченность.
Эллорн, сдержанный, совершенно отстраненный, доводил меня своими достоинствами до зубовного скрежета. Невозможность соответствовать высоким запросам поначалу не слишком трогала. Я есть то, что я есть. Но дни проходили, ничего вокруг не менялось. Каждую мою оплошность сопровождали соответственные взгляды, понимающие улыбки. Мне не прощали ничего, любая мелочь была замечена, отмечена, оценена, вежливо осуждена. Все реже удавалось не обращать внимание на надменность.
В дополнение к остальным трудностям, со стороны Эллорна не было абсолютно никакой поддержки. Эльфы совсем не признавали снисходительности даже к невольным промахам, ни собственным, ни у других. Иногда такая категоричность меня восхищала, иногда — сердила. Конечно, жалость, проявленная бы ко мне, оскорбила б безмерно, заставила почувствовать себя униженной. Но некоторое чувство сострадания мне самой все же было не чуждо. Всё, на что способны эйльфлёр — вежливо-высокомерное презрение.
Единственно, к кому они благоволили бесконечно — природа, их окружающая. Зверье и растения платили тем же. Всё, что эльфы сажали, росло прекрасно, всяческая живность наполняла каждый закуток их домов, свирепые хищники, и те относились к ним с почтительным уважением.
Эльфы одновременно вызывали столько различных чувств, что иногда я никак не реагировала на них, так как не могла выбрать, какое же чувство уместнее.
* * *
— Не понимаю! — Решительно согласилась я. — Вот именно, очень точно: не «не знаю», не «не могу сказать», а не понимаю своего места. Не проникаюсь, безусловно, присутствующей идеей собственного нахождения здесь, не нахожу оправдания. Просто не вижу данную идею, если угодно.
«Это удобно — не видеть. Снимается обвинение в лености натуры».
«Вы сами не допускаете меня к делам, эльф!»
«Хлопоты на кухне не в счет, среди эйльфлер достаточно тех, что умеют и любят приготовление пищи. Ты ведь про это думаешь?»
«Частично. Но меня никуда не пускают, Эллорн. Покажи, чем бы я могла заняться, приведи меня в такое место - и я приложу все старания…»
«Я тебя уже привел. Здесь, во Дворце, в твоем распоряжении громадный потенциал - используй его. Ты ведь даже не пытаешься, Элирен…»
— Пытаюсь! — Упрямо возразила, чувствуя себя задетой обвинением в лени тем более, что некоторая доля правды в том присутствовала. — Только не совсем понимаю, какого результата ты ожидаешь от моих попыток. Да, красота вокруг меня завораживает, очаровывает, временами - тревожит. Но не несет практической реализации, да? Ты ведь в этом меня постоянно укоряешь, в том, что восторг не перерождается ни во что большее?
— Я не укорил тебя ни разу. Я лишь указываю на бессмысленность пустого восхищения. Нет на свете ничего более низкого, чем бессмысленное существование, Элирен.
Вот так, как всегда, наотмашь. Взобравшись на перила, идущие по периметру крыши, заставила себя пройтись по ним до следующей лестницы, и вернуться обратно.
— Ну, хорошо, ты разрядила бешенство на собственном страхе высоты, ты его просто побила. — Насмешливо поклонился Эллорн, когда я спрыгнула рядом. — Догадываюсь, что побить ты хотела не его. Между прочим, в оружейную тебе доступ не заказан. Почему бы ни попытаться реализовать хоть одно горячее желание?..
— Это мысль. — Согласилась, вдохновленная открывающейся перспективой. Эллорн, не стирая насмешки, поклонился еще раз. — Не радуйся раньше времени, эльф, мне понадобиться наставник. Терпеливый и снисходительный. Знаешь, мне тебя уже заранее жаль.
— Ты умеешь отомстить. — Согласился Эллорн, под локоть подводя меня к еще одной не замеченной на второй площадке арке. — Здесь ближе.
* * *
В Розовом Дворце Эллорна эйльфлер было немного. Они приходили, задерживаясь на несколько дней, и уходили снова. Некоторые жили настолько уединенно, что я и не подозревала про существование за стенкой, пока мы не сталкивались. Как-то утром в комнату с бассейном, из ниши, которую я считала просто украшением, вошла белокурая эльфийка с огромными серыми глазами. Я в это время втайне училась плавать, и чуть не утонула от неожиданности.
— Прошу прощения, — Улыбнувшись, эльфийка отшагнула назад, и ниша вновь обрела вид непроницаемой стены. Эллорн появился почти немедленно, присел на край бассейна, пока я одевалась за ширмой, сказал:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});