Отвечая на обвинения, выдвинутые против него во внутреннем отчете, Стапель заявил:
Как ученый я потерпел неудачу. Я подделывал данные и фабриковал результаты экспериментов. Я поступал так неоднократно на протяжении долгого периода времени. Я понимаю, что шокировал и возмутил коллег своим поступком. Я подставил под удар свою область деятельности – социальную психологию. Я стыжусь этого и глубоко сожалею… Я не устоял перед искушением признания, публикаций и привилегий, которое со временем становилось все сильнее. Я хотел слишком многого и слишком быстро. В системе, где проверок не так много, где люди работают в одиночку, я пошел по скользкой дорожке. Я хочу подчеркнуть, что причиной ошибок, которые я совершил, не был эгоизм [3].
Недавно еще два широко известных психолога вошли в список ученых, которых обвиняют в фальсификации данных. Эти истории подделки результатов экспериментов трагичны, их широко освещали в СМИ. Интересно, что в случае Хаузера и Стапеля именно молодые ученые заметили мошенничество и поступили, как им подсказывала совесть, а их имевшие доступ к той же информации старшие коллеги не сделали ничего. Здесь стоит сказать вот о чем. Во-первых, мне бы хотелось, чтобы наказание за подтасовку данных было более суровым. Во-вторых, такие случаи не создают серьезной угрозы научному прогрессу. Исследователи-фальсификаторы встречаются нечасто, и научные нормы, требующие, чтобы результаты были воспроизводимы экспериментальным путем, являются серьезной защитой от ложных выводов. Если научному сообществу не удается воспроизвести результаты, полученные исследователем, на его работу начинают смотреть с подозрением.
Но редкий случай разоблачения явного мошенничества ослепляет нас еще сильнее. Я не говорю о том, что возможна систематическая фальсификация, которую никто не раскрыл. Какими бы шокирующими ни были эти два дела, правда состоит в том, что молодые коллеги поделились своими подозрениями и рано или поздно, но начали действовать. Для научной области или целого направления гораздо опаснее коллективно вздохнуть с облегчением, когда на поверхность выходит по-настоящему серьезное нарушение этических норм. Большинство с уверенностью заявит, что они не виноваты ни в чем таком. Но, заметив настоящее мошенничество, мы можем не увидеть того, что подрывает нашу репутацию менее явно, чем подделка, и что гораздо менее интересно СМИ, – и эта опасность угрожает целым областям. Что происходит, когда общепринятые методы и подходы становятся настолько неприемлемы, что подмоченной оказывается репутация целой научной области?
Бессознательная слепота
В марте 2012 года нас с моим великолепным коллегой Доном Муром пригласили давать показания в Совете по надзору за отчетностью публичных компаний США (PCAOB), созданном в 2002 году законом Сарбейнса – Оксли в ответ на экономическую неэффективность Enron, аудиторской компании Arthur Andersen и ряда других организаций. PCAOB проводил слушания о том, следует ли вменить в обязанность коммерческим организациям регулярно менять аудиторские фирмы, чтобы аудиторы получили бо́льшую независимость. Наше приглашение в вашингтонский офис PCAOB несколько отдавало театральностью. Председатель Совета Джеймс Доти заранее знал, что мы скажем, поскольку мы приводили этот аргумент на протяжении 15 лет – и напрасно пытались убедить руководство компаний способствовать настоящей независимости аудиторов. Сидя перед пятью членами Совета и залом, полным не согласных с реформой аудиторов и представителей деловых СМИ, мы с энтузиазмом еще раз повторили наши аргументы в пользу независимости.
Обсуждение слишком отдавало бюрократией, поэтому позвольте мне познакомить вас с его подоплекой. Правительство США, как и правительства многих развитых стран, понимает, что на финансовые отчеты компаний вынуждены полагаться многие третьи стороны (инвесторы, стратегические партнеры и т. д.), когда принимают решение, стоит ли инвестировать в компанию или взаимодействовать с ней. Поэтому корпорации обязаны проходить аудит в независимых фирмах, и специально для проведения независимого аудита была создана целая отрасль. В 1984 году от имени абсолютного большинства председатель Верховного суда США Уоррен Бергер в своем выступлении на суде по делу Соединенных Штатов Америки против Arthur Young & Company заявил, что аудиторы должны неукоснительно соблюдать полную независимость от клиента.
В своих показаниях для PCAOB я привел аргумент, который впервые опубликовал в 1997 году, затем повторил в своих показаниях для Комиссии по биржам и ценным бумагам в 2000 году и который я теперь представлю вам. А именно: в США независимый аудит отсутствует, при том что для создания независимости нужны до смешного очевидные меры, но мы никак не можем осуществить необходимые для этого изменения. Соединенные Штаты Америки стали требовать от фирм, чтобы они проходили дорогостоящий независимый аудит, однако отрасль была создана таким образом, что единственное, чего она не может обеспечить, – это независимости. И «большая четверка» аудиторских фирм, доминирующих в отрасли, невероятно успешно манипулирует американской юридической и политической системами. Она стремится сохранить свои рынки и прибыль за счет тех, для кого было создано требование независимого аудита. Между тем большинство сегментов общества не замечает всего масштаба проблемы.
Так в чем же, собственно, состоит проблема? В том, что мы регламентировали отношения, при которых аудиторы мотивированы угождать своим клиентам, – а при таком положении вещей аудиторская независимость невозможна. Более того, мы сделали эту порочную практику легитимной во всей отрасли. Согласно нынешнему закону, аудиторским фирмам выгодно работать на одного клиента как можно дольше. Аудиторская фирма, которая не одобрила отчетность клиента, в перспективе рискует потерять его. Кроме того, аудиторским фирмам очень выгодно дополнительно продавать своим клиентам другие услуги, в том числе консалтинг. Во многих случаях прибыль, которую фирмы получают от сторонних услуг, значительно превышает прибыль от аудиторских. Кроме того, как консультанты они скомпрометировали себя, поскольку дают пристрастные советы тем самым фирмам, чьи отчеты они должны непредвзято проверять. Наконец, отдельные аудиторы часто переходят из своей фирмы в проверяемую компанию. И даже больше: переход к клиенту – самый часто встречающийся вид смены работы аудиторами. Вместе все это приводит к тому, что аудиторским фирмам оказывается выгодно во всем идти навстречу клиентам, а не честно проводить аудит их отчетов. В результате «независимые фирмы» вовсе не независимы. Все эти обстоятельства действовали в отношениях между Arthur Andersen и Enron. Достаточно назвать такой простой факт: Enron была клиентом Arthur Andersen с 1986 года – практически с момента своего основания и вплоть до гибели.