А затем откинулась на подушках, измождённая до опустошения, счастливая. Любимая и любящая.
Руки коснулось что-то холодное и мокрое, я вздрогнула и вынырнула из полусна, в который погрузилась убаюканная нежными объятиями и тёплым дыханием вновь уснувшего Ярослава.
Открыла глаза. На краю постели лежала грустная седая морда и укоризненно глядела на меня.
– Ой, Герда, ты чего?
– Надо вывести её на улицу, – лениво проворчал Логинов, приподнялся надо мной, чмокнул в плечо и с тяжёлым вздохом выбрался из кровати. – Я скоро вернусь.
Улыбнулась ему, закуталась в простыню и, уткнувшись в подушку, всё ещё хранившую мужской аромат, начала проваливаться в сон.
Разбудил меня сквозняк. Наверное, Ярослав вернулся и открыл дверь. Попыталась снова вернуться в то приятное расслабленно-сонное состояние, но что-то мешало.
Что-то было не так.
Сердце быстро забилось, пригоняя кровь к мозгу, который тут же включился в работу, пытаясь понять – что именно не так.
Ярослав. Он не подошёл ко мне, продолжая стоять в проходе.
Я открыла глаза.
На меня смотрела Кристина Яворская.
Нет, Кристина Логинова – кольнуло ревностью сердце.
Повзрослевшая. Ухоженная. В дизайнерской одежде. Но с прежним выражением ненависти на лице.
– Значит, греешь постель моему мужу? – она по-прежнему не сходила с места. Красивые губы искривились в презрительной гримасе.
– Он подал на развод, – я села на кровати и прикрылась простынёй, чувствуя себя неуютно. Лежащая, да ещё и обнажённая, я была слишком беззащитной перед этим призраком из прошлого.
Чересчур материальным призраком.
Внутри заворочалось глухое отчаяние.
Хотя она ещё ничего не сказала, но моя интуиция кричала о близости беды. Как никогда хотелось заткнуть уши и не дать этой холёной красавице сообщить мне то, что она собиралась.
– Он не разведётся со мной, – Кристина усмехнулась, а я застыла – слишком уж уверенно она говорила. – Хочешь знать почему? Вижу, что хочешь. Я беременна. Почти три недели. Мой любимый муженёк перед отъездом в Анапу оставил мне подарочек. Нам. Он всегда хотел большую семью.
Нет! Он говорил, что уже несколько месяцев не прикасался к жене.
Врал?
Я почувствовала, как заледенели пальцы, затем стужа поднялась по рукам выше, захватывая грудь, сдавливая горло. Кажется, я разучилась дышать.
22
– Выйди, – прохрипела я, чувствуя, как поднимается в душе ненависть к этой женщине, уже однажды разрушившей мою жизнь и теперь стремящейся сделать это снова.
Кристина усмехнулась, но покинула комнату и даже закрыла за собой дверь.
Только оставшись одна, я сумела вдохнуть полной грудью. Чувствуя, как глаза наполняют слёзы, спрятала лицо в ладонях.
Нет, я не буду сейчас плакать. Прямо сейчас мне нужно побыть сильной.
А уж после, когда вернусь домой, смогу обнять Мурика и выплакать всё, что накопилось.
Я оделась и вышла из комнаты, где ещё совсем недавно была так счастлива.
На кухне разговаривали на повышенных тонах. Я слышала раздражённый голос Логинова и оправдывающийся Кристины.
Набрала полную грудь воздуха, нацепила маску спокойствия на лицо и направилась туда.
Я должна была услышать его.
Я чувствовала, что Ярослав любит меня, что он нуждается во мне так же сильно, как и я в нём. И если всё это было ложью, я должна услышать это от него.
Они оба обернулись на звук моих шагов.
Но я смотрела только на Логинова, пытаясь в его лице разглядеть ответ – было ли правдой то, что он шептал мне недавно.
Он смотрел хмуро, раздражённо и чуть смущённо. Но вины, которую должен был испытывать человек, которого застукали на вранье, я не увидела.
Может, он говорил правду?
В душе расцвела надежда.
– А вот и любовница моего мужа, – Кристина первой нарушила тишину. Она села на стул, достала из сумочки тонкую пачку сигарет и зажигалку. Закурила, выпустив в сторону Ярослава струйку сизоватого дыма.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Логинов подошёл к ней, резко выдернул сигарету из пальцев и погасил её под краном. Затем выбросил в мусорное ведро, громко хлопнув дверцей.
– Ты знаешь, что я ненавижу, когда ты куришь! – он распахнул дверь на террасу, прогоняя наполнивший кухню запах.
– Ну хоть какие-то эмоции ко мне испытываешь, – она усмехнулась, в глазах полыхнула горечь, но губы кривились насмешливо, – всё остальное досталось этой…
Я поняла, что с меня хватит.
Развернулась и вышла из кухни. Всё, что касается нас с Ярославом, мы обсудим наедине. Позже.
– Саша! – он бросился за мной. – Постой.
Я остановилась и обернулась к нему.
– Саш, – он схватил мою руку, прижал ладонь к своему лицу. Я почувствовала долгий выдох. Тёплое дыхание защекотало кожу. – Я не звал её. Она не нужна мне. Ты веришь?
Я кивнула. Конечно, верю.
Только где-то в самом уголке моего склеенного из осколков сердца тлел маленький уголёк сомнения. И я никак не могла его затушить. Всё-таки слишком сильно обожглась тогда.
– Я сейчас выпровожу её и приеду к тебе. Договорились?
Я снова кивнула.
Дышать становилось всё легче.
– Даже не представляю, зачем она приехала… Адвокат должен был ей всё объяснить. Может, денег мало…
– Она беременна. Около трёх недель. Она уверена, что ты не разведёшься с ней… из-за ребёнка… – со вздохом вытолкнула из себя слова и напряжённо замерла.
Подтвердит или опровергнет?
– Чушь какая! – возмутился Логинов. – Я к ней не притрагивался фиг знает сколько времени. Если она и беременна, то точно не от меня.
А вот теперь мне захотелось по-настоящему разреветься.
От счастья.
И облегчения.
Он не врал мне.
Я обняла его крепко-крепко, прижалась всем телом, утыкаясь в грудь носом, вдыхая любимый запах.
– Я люблю тебя, – прошептала, чувствуя себя очень сильной. И очень счастливой.
– Я тоже тебя…
Логинов вдруг замолчал.
И я подняла голову.
Он смотрел на что-то поверх моего плеча. Выражение его лица менялось. Оно стало смущённым, виноватым и испуганным одновременно.
Я обернулась, поразившись тому, как легко Ярослав выпустил меня из объятий. Словно больше не мог удерживать.
На пороге стояла девочка. С тёплыми карими глазами и тёмно-русыми волосами, заплетёнными в две косички ниже плеч.
У неё было растерянное выражение лица. Даже ротик открылся, выражая крайнюю степень удивления.
Рядом с ней стояла Герда, виляя хвостом.
– Папа? – растерянно произнесла девочка, окидывая меня недоумённым взглядом.
Не выставит…
Никого он не выставит. Это я поняла отчётливо, стоило лишь увидеть эту девочку. Алину. Дочь Ярослава и его жены.
Она была ровесницей моего сына. И от этого почему-то стало больно.
– Я пойду, – произнесла тихо. Скорее, для себя. Но Логинов услышал.
– Алина, подожди на кухне… с мамой. Я сейчас приду.
Он проводил меня до калитки.
Мы оба молчали. Да и что тут скажешь?
– Саш… – произнёс Ярослав, когда я уже открывала дверь.
Я подняла на него глаза.
– Ярослав, я всё понимаю. Мы оба взрослые люди, и у каждого эти десять лет была своя жизнь.
– Я хочу быть с тобой, – выдохнул он.
– Я тоже хочу, – призналась со вздохом. – Но сначала тебе нужно разобраться со своим прошлым.
И мне тоже.
Он поцеловал мою ладонь, глядя мне в глаза. Столько тоски и боли был в его взгляде.
Я знала, что Логинов любит свою дочь. Если он выберет меня, то сделает ей больно.
Когда всё успело стать таким сложным?
Калитка захлопнулась за мной с металлическим щелчком, и я поёжилась.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
В этот миг вдруг очень остро ощутила своё одиночество. Что я делаю? Я ведь разрушаю семью…
Стоп!
Если Кристина беременна не от Логинова, значит, у неё есть любовник. И это она, а не я, разрушает собственную семью.