На этом моменте в её вибрирующем высоком голосе стало возможно буквально физически ощутить горечь. Она подняла на меня полные боли глаза и тихо продолжила:
— Моя семья погибла в первый же день. Пока я вышла в магазин за продуктами, в наш дом попал один из первых залпов артобстрела. Никто не ждал такого, никто даже не мог предположить, что они начнут просто бомбить город, полный мирного населения. Но их это нисколько не смущало. Эти фанатики совсем не имели жалости.
То, что я пережила в следующие две недели — до сих пор часто сниться мне в кошмарах. Поверь, то что творил со своей жертвой Сом, по сравнению с той гнетущей атмосферой ужаса, в которой я побывала, будучи маленькой беспомощной девочкой — это совсем не страшно… Это даже сравнивать нельзя.
Эти образы всё ещё возникают, стоит мне забыться и закрыть глаза. Старик с оторванными ногами, плачущий у окровавленного трупа ребёнка… Дикие, полные ненависти взгляды этих убийц… То, как мы отрубались от усталости, прячась, как крысы, по полуразрушенным домам и обязательно выбирая места между окнами, боясь умереть во сне от случайной пули…
Когда мне, наконец, удалось выбраться из этого ада, я поняла, что мой мир рухнул. Раньше я верила в то, что добрых людей намного больше, чем злых, и что всё будет хорошо, если самой жить правильно. Как же я ошибалась…
Горечь в её рассказе сменилась на злобу, следующие слова она буквально цедила сквозь зубы:
— Каким, на хер, чудесным образом всё может быть хорошо, если может произойти ТАКОЕ? Будь хороших людей хоть в миллиард раз больше, что они смогут противопоставить даже одному такому зверю? И ведь все остальные государства даже палец о палец не ударили, всем было наплевать.
Ты, наверное, думал, что государственные СМИ Оси преувеличивали происходящее тогда в Египте, как обычно, желая очернить другой политический строй и отвлечь граждан от внутренних проблем, но нет. Тогда они не могли передать и десятой доли того ужаса, что там творился.
И вот, маленькая, наивная девочка впервые сталкивается с реальным миром, полным дерьма и, наконец, понимает, что в нём не выжить, оставаясь доброй. К счастью, я была не одна. С самого начала мы держались вместе с девчонкой на два года старше меня.
Нам нужно было как-то выживать в новом «прекрасном» мире, мы впервые оказались предоставлены сами себе в совершенно незнакомой и враждебной стране.
По началу, кое-как добравшись до Оси, мы постоянно кочевали из города в город, боясь привлечь внимание местечковых триад и других мелких банд. Нам не хотелось становиться на панель или устраиваться в бордель. Это унижение, для нас, было хуже голода, и мы не готовы были променять последние оставшиеся крохи человеческого достоинства на стабильное и тёплое местечко в конуре.
Нам приходилось воровать еду из продуктовых магазинов и небольших лавок. На тёмных улочках городов окраины такой «прогрессивной» и «цивилизованной» Оси, мы повидали не мало мерзости, которая конечно не сравнится с ужасами войны, но сам понимаешь…
Мы всё же приспособились. Человек — тварь, которая может привыкнуть вообще ко всему, если конечно не сломается. Однажды мы повстречали бабушку, она тоже была из Египта и предложила нам ночлег за возможность пообщаться на родном языке. Оказалось, что её сын — это босс небольшого синдиката и она пообещала попросить у него найти для нас «нормальную» работу.
С тех пор мы занялись контрабандой, изучили все особенности этого ремесла. Мы специализировались на мелких ценных грузах и работали по разным направлениям. Возили посылки из Британии, между регионами, даже по некоторым родовым землям. Мы делали успехи и зарабатывали себе имя. Вскоре репутация начала работать на нас, и мы стали очень востребованы в определённых кругах.
Мы с Нану были больше чем подруги, вместе мы прошли столько… И, кажется, всё налаживалось, я вроде-как нашла своё место в мире. Но потом в жизни моей подруги появился мелкий английский гангстер, в которого этой дуре не повезло влюбиться. Я сразу почувствовала, что с этим уличным псом что-то не так. Он мне не нравился, и в наших отношениях с Нану впервые за столько времени появились ссоры и недопонимание.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я решила, что моя подруга всё же важнее и смирилась, пришлось приобщить этого англичанина к нашим делам. Но чуйка не давала мне покоя. Как обычно — не зря, нужно было к ней прислушаться.
Шей обвела руками квартиру и поморщилась.
— Вот это логово на чёрный день — результат моей взыгравшей паранойи, как оказалось — вполне обоснованной. Первый мой секрет, о котором я ничего не сказала Нану.
Недавно её хахаль начал подбивать нас кинуть «Лонг жа» и свалить в Британию, забив на всё. Последние грузы были действительно ценными, мы возили слитки тригнита.
— Прости что перебиваю, но не пояснишь, что за тригнит? — спросил я.
— Да ладно, ты и так уже долго, внимательно и терпеливо меня слушаешь, но ты серьёзно не знаешь, что такое тригнит? — удивилась она.
Я равнодушно пожал плечами. Хоть я и усердно изучал этот мир, абсолютно всё запомнить — не получиться никогда.
— Это сплав, из которого делают контакты имплантов. Вроде, он не вызывает отторжения у организма, точнее сказать не могу, я не сильно разбираюсь в медицине. Но очень странно, что ты не слышал о нём. Из-за того, что технология его производства запатентована, и лицензию имеют лишь несколько корп, да и его транзит облагается дикими налогами — цена на него в десятки раз превышает полновесный аналог в золоте.
Я была не согласна на это, пришлось бы попрощаться с Осью навсегда. Продолжая работать честно, в перспективе мы могли получить куда больше, чем с одной украденной партии. Да и отказываться от единственной профессии, которой я владела, мне тоже не хотелось.
И вроде бы я убедила их не делать глупостей, но судьба, насмехаясь над моим именем, решила вылить на меня очередную порцию «везения». Моя названная сестра решила, что английская дворняга для неё важнее и сбежала к нему вместе с товаром, ещё и отправив в триаду информацию, что это я решила их кинуть, и груз спрятала тоже я.
Понимаешь, я ведь «Удача», у меня просто не могло всё наладиться. Думаю, не стоит объяснять, как я оказалась в той пыточной. Я уже приготовилась умирать, самостоятельно с Сомом я бы точно не справилась, разве что попыталась бы его спровоцировать или испугать, чтоб он убил меня побыстрее. Но, как бы это не было странно, мне действительно повезло. Тогда, понимая, что умру, я жалела лишь о том, что не смогу собственноручно убить этих предателей, посмотреть в глаза этой агонизирующей суке.
Девушка сжала кулаки и нахмурилась. Некоторое время мы сидели молча, затем она всё же продолжила, но уже спокойно:
— Мне кажется, я усвоила достаточно уроков от этого дерьмового мира. У меня больше никого нет, я скоро не смогу продолжать заниматься тем ремеслом, кроме которого ничего не умею, я окончательно разочаровалась в людях и теперь осталась одна… Мне некуда идти, и единственное, в чём я сейчас уверена, это то, что интуиция подсказывает мне оставаться с тобой.
Фух, первый раз всё это на кого-то вывалила, ты уж извини. Но, на удивление, мне вроде стало полегче. А теперь твоя очередь, ты позволишь мне остаться с тобой? — она внимательно посмотрела мне в глаза.
— Есть идеи, где твоя подруга скрывается в Англии, за две недели получиться её найти?
— Да, — кивнула она.
— Ты же понимаешь, что рядом со мной тебя может ждать ещё больше ужасов? Единственно, что я могу гарантировать — это то, что мы встретим их вместе. И учти: обратного пути не будет, ты либо со мной до конца, а если решишь сбежать — я тебя убью.
Она молча кивнула, и я не смог разглядеть в ней страха или неуверенности.
— Тогда я отправлюсь с тобой в Британию, и мы вместе разберёмся с твоими друзьями. Я пока не буду ничего рассказывать о себе. Ни по тому, что тебе не доверяю, поверь. Просто ты сейчас не сможешь воспринять мою историю. Может быть позже, но это не должно быть проблемой, если ты так веришь своей интуиции, — я с сомнением прищурился, но Шей не выказывала недовольства и сохраняла спокойствие.