Теперь пришла очередь Хайдена фыркнуть. Им обоим было хорошо известно о привычке короля Георга выбирать на этих балах юных дебютанток для своей постели.
– А теперь представь себе следующую картину, – продолжал Нед. – Юная Лотти в компании с другими дебютантками ожидает своей очереди быть представленной его высочеству. Когда подходит ее миг, она выходит вперед и направляется к королю, сверкая обнаженной грудью в низком вырезе платья и покачивая плюмажем из страусиных перьев. Делает поклон, и в этот миг ее плюмаж задевает нос короля. Король начинает чихать, да так безудержно, что с его камзола отлетают все пуговицы. Разумеется, этого не случилось бы, не пропитай Лотти свои перья острым перечным соусом.
– Но разве можно было так строго осуждать бедную девочку только за то, что король пару раз чихнул? – спросил Хайден.
– Нет, конечно. Да и наш добрый король Георг попытался обратить все в шутку, он лишь рассмеялся в ответ. Все худшее случилось потом. Пока придворные ползали по полу, собирая золотые пуговицы, сам король потянулся за одной, попавшей не куда-нибудь, а в вырез платья мисс Фарли.
– О дьявол, – пробормотал Хайден, опираясь на подлокотник кресла и прикрывая глаза ладонью. Ему было и любопытно, и в то же время страшно услышать, о том, что произошло дальше.
– Итак, мисс Фарли ощутила в вырезе платья мужскую руку, прямо на своей нежной обнаженной груди и, разумеется, поступила так, как и должна поступать в таких случаях настоящая леди.
– Только не говори, что она дала королю пощечину! – воскликнул Хайден, хватая Неда за руку.
– Конечно, нет, – усмехнулся Нед. – Она не дала королю пощечину. Она укусила его.
– Она… укусила короля? – ошеломленно переспросил Хайден.
– Да еще как! Говорят, что трое слуг с трудом сумели оторвать ее.
– Удивительно, что после этого ее не отправили в тюрьму за покушение на жизнь его величества, – заметил Хайден, и глаза его озорно блеснули.
– Вполне возможно, что этим все и закончилось бы, если бы не вмешательство ее опекуна. В результате Девонбрук увез Лотти подальше от Лондона и выжидал, пока скандал не утихнет и можно будет попробовать вновь вывести свою золовку в свет. Насколько мне известно, Лотти всегда славилась своими дикими выходками. – Нед взмахнул сигарой и закончил: – Только не понимаю, почему тебе до всего этого может быть дело, если ты в самом деле ее не скомпрометировал.
– К сожалению, ее опекун не разделяет твоих прогрессивных взглядов, – сухо ответил Хайден. – Не успели мы с ним обо всем договориться, как он выхлопотал для меня архиепископское разрешение на повторный брак.
– Ну, да, – коротко хохотнул Нед, – у Девонбрука опыт по части получения таких разрешений. Когда он сам решил жениться, это вызвало такой скандал, что память о нем жива и сейчас, хотя прошло уже десять лет. Так что же, я должен принести тебе свои поздравления?
– Скорее, выразить сочувствие. Ведь я должен теперь жениться на молоденькой девушке.
– Ну-ну, – хмыкнул Нед. – Тебе ведь всего тридцать один год, Хайден. Думаю, что твоя тычинка еще достаточно сильна, чтобы удовлетворить молодую женщину.
– Не в моей тычинке дело, за нее я спокоен, – ответил Хайден. – Просто моя первая жена была образцом кротости, и я привык к тихой спокойной жизни.
– Но ты был совсем мальчишкой, когда женился на Жюстине.
И похоронил ее.
Эти несказанные слова повисли в воздухе, и Нед долгое время изучал тлеющий кончик своей сигары, прежде чем заговорил вновь.
– Так все же, в чем цель твоего визита ко мне? Собираешься вызвать меня на дуэль? Мне пора посылать за секундантом?
Хайден поднялся, крутя в пальцах свою шляпу, и произнес, тщательно подбирая слова:
– Свадьба состоится завтра, в десять часов утра, в доме Девонбруков. Я подумал… одним словом, я прошу тебя быть моим свидетелем.
– Сочту за великую честь, – ответил Нед, облегченно откидываясь на спинку кресла.
– Не обольщайся, – усмехнулся Хайден. – Просто мне не из кого выбирать. У меня не осталось друзей, кроме тебя.
Он повернулся и пошел к двери, а Нед, не сумев сдержаться, сказал ему вслед:
– Не отчаивайся, Хайден. Нас с тобой только смерть разлучит.
Хайден не обернулся, но пока он шел мимо оцепеневшего дворецкого ко входной двери, у него за спиной раздавался хохот Неда.
5
– Лорд Смерть, – задумчиво повторила Лотти, теребя лист «Сент-Джеймс кроникл». – Хмм, сильно сказано, не правда ли? Может быть, я назову свой первый рассказ «Невеста Лорда Смерть». Что скажешь. Гарриет?
– Не понимаю, как ты можешь веселиться. Особенно когда ты в самом деле стала его невестой.
Они сидели, тесно прижавшись друг к другу, на кровати Лотти среди вороха газет. Сегодня Стерлинг отменил свое распоряжение «не баловать Лотти», и ей позволили оставаться в постели до самого полудня. С утра Лотти отметила, что все в доме стали относиться к ней, словно к тяжело больной, мгновенно исполняя все ее желания. Двое слуг перенесли Гарриет в ее спальню, а Куки испекла для Лотти ее любимые французские пирожные – в виде сердечка, пропитанные ромом и медом. Даже Джордж то и дело заглядывал в спальню, чтобы осведомиться, не нужен ли девушкам третий партнер в вист, и каждый раз приносил с собой все новые и новые газетные листы, пахнущие сырой типографской краской. Лотти, наверное, могла бы чувствовать себя счастливой, если бы только Куки не вздыхала так горестно, а остальные слуги не смотрели на нее с такой печалью в глазах.
Можно было подумать, что Лотти осуждена на казнь, а не на брак с богатым маркизом Оукли. Теперь Лотти точно знала, что означают слова: последний обед смертника перед выходом к виселице.
Назло всему и всем Лотти старалась держаться спокойно и весело. Ей не хотелось, чтобы ее жалели. Подведя Стерлинга и сорвав бал, который он для нее устраивал, она была полна решимости с честью сыграть роль невесты. Что ж, если ее брак – это каторжные галеры, она взойдет на борт с высоко поднятой головой. Даже Гарриет, поглощенная разыгрывающейся у нее на глазах мелодрамой, не чувствовала, насколько нервничает на самом деле ее лучшая подруга.
Отбросив в сторону «Кроникл», Лотти взяла последнее пирожное с подноса, стоявшего на коленях у Гарриет, и сказала:
– Довольно странно читать о самой себе в газетах. В них я выведена настоящей трагической героиней, словно сошедшей со страниц романа, который я когда-нибудь напишу. – Она слизнула с верхней губы капельку меда. – Нужно будет описать в своем первом романе мою свадьбу. А заодно изучить в нем черную душу маркиза и разгадать тайну смерти его первой жены.