– Пришел? – кусая губы персикового цвета, нетерпеливо спросила возлюбленная. – Где ты был так долго? Почему телефон отключен? Скотина…
– Ты же сама просила, чтобы я отключил свой телефон… Чтобы не спалиться. Забыла?
– Все равно скотина. Мог бы как-нибудь тайком позвонить! Заходи, рассказывай скорее.
Комната Полины – небольшая, но очень изящно обставленная – ничуть не напоминала другие помещения в квартире, словно подвергшиеся бомбардировке… Мальчишки, Глеб и Лев, являлись сущим наказанием – ни минуты не сидели спокойно, постоянно бесились и играли, сметая все на своем пути. Конечно, чистюля Галина Гавриловна старалась за ними прибрать, но это был поистине сизифов труд. Порядок в квартире не держался долго.
В свою комнату, служившую одновременно и будуаром, и художественной мастерской, Полина сыновей не пускала. Только здесь обои были целыми, мебель – не поцарапанной.
Как только они вошли в комнату, молодая женщина немедленно повернула ключ в замке. И через секунду в дверь уже стали ломиться мальчишки – с воплями, хрюканьем, свистом.
– Прекратите! Кому я сказала, прекратите! – Порой их вопли перекрывали крики Галины Гавриловны.
– Слушай, а если у них этот, синдром гиперактивности? – кивнув на дверь, ошеломленно спросил Лука.
– Это они меня к тебе ревнуют, – засмеялась Полина. – Нет, так-то они нормальные… Пройдет с возрастом. Лучше расскажи… Ты видел Зою?
– Видел. Провел с ней почти сутки…
– О-о-о… Надеюсь, между вами ничего не было? – Полина уселась в кресло, поджав под себя ноги.
– Кажется, я ей понравился, – усмехнулся Лука.
– Но между вами ничего не было?
– Послушай, ты меня отправляешь к женщине, чтобы я провел с ней ночь, а потом предъявляешь претензии…
– Какая гадость… – сморщилась Полина. – Если ты с ней спал, я тебя брошу, потому что это отвратительно. Ты же знаешь, какая я брезгливая!
– Да не спал я с ней, не спал.
– Фу, идиот. Ты даже не представляешь, как это мерзко, если бы ты с ней… Она же отвратительная. Словно жаба. Мерзкая. Брр!
– Я. С ней. Не спал, – раздельно повторил Лука.
– А что вы делали вместе целые сутки?
– Мы с ней беседовали. Потом ездили вместе по разным ее делам…
– Да ты что! – ахнула Полина, прижав ладони к щекам. – С ума сойти. А теперь очень подробно, с самого начала.
– Ты была права. Я у ее у ворот стоял часа два, чуть не околел.
– Бедненький! А что же она тебя не пускала?
– Нормально, не хотела связываться с незнакомым человеком. Но мело очень сильно… Потом меня пригласили в дом…
Лука принялся рассказывать о прошедшем вечере. Он говорил и словно видел себя со стороны. Вот он сидит напротив Полины, на диване. Губы шевелятся, глаза моргают, иногда он жестикулирует. Только он, Лука, не правду сейчас говорит, а словно роль играет. Это не ложь, это игра… Конечно, он не признается Полине в своей измене. А если и признается, то лишь тогда, когда его припрут к стенке и отпираться будет бессмысленно. Вот тогда Лука признается, но сразу же пойдет в наступление – «как, милая, ты же сама поставила меня в такие условия…».
Когда Лука закончил рассказ, Полина обрушила на него тысячу уточняющих вопросов. В доме Зои все те же люди прислуживают? А каким показался Луке сам дом? Не правда ли, очень грубое и безвкусное сооружение? А как обстановка? А как мастерская? Какими Луке показались работы Зои? Надгробие – как живое?! Да она ведьма, эта Зоя, раз ей удаются эти жуткие скульптуры… А о чем Зоя говорила с заказчицей? Та хвалила мастера? А сумму гонорара они обсуждали? Нет? Не ври! Ну ладно, нет так нет. А что у Болконской? Слушай, Зоя добровольно тебя в этот жуткий гадюшник повела? Там одни змеи, правда?.. Как упала в обморок? Почему? Ее увезли в больницу?! А что с ней такое произошло?
Лука отвечал осторожно, думал над каждым словом. С одной стороны, надо было рассказать Полине все то, чему он оказался свидетелем (а как иначе, не расскажешь – другие из завсегдатаев «салона» непременно донесут, а Полина потом взбесится – почему не обо всем поведал?). С другой – чтобы Полина не заподозрила его в измене.
– …они меня, наверное, восприняли как кавалера Зои, ее любовника. Выглядели просто шокированными, когда она там появилась под ручку со мной…
– Наверное! Это же страшные люди. Им только дай повод посплетничать! – захохотала Полина. Она выглядела возбужденной. Разрумянившаяся, с блестящими глазами, ловила каждое слово Луки.
Конечно, Неверов мог рассказать Полине, что узнал в новом госте «салона» ее ухажера. Но почему-то Лука был уверен именно в Аркадии. Он неплохой человек, все понимает. Но даже если и разболтает, тоже ничего страшного. Они откровенничали, да, два пьяных мужика, но и тогда Лука не признался, что с Зоей у него все было серьезно.
Словом, опасаться нечего, но все равно у Луки сердце было не на месте.
И что самое главное – Полина не спросила его о том, заметил ли он плагиат в работах Зои.
А тогда зачем любовница посылала его к своей бывшей подруге?
Просто узнать, как та живет, чем? Что это за любопытство непонятное? Может, Полина поссорилась с Зоей, но до сих пор не может отстраниться от нее?
Лука все-таки не выдержал, сказал:
– Ты знаешь, я не заметил ничего общего в ваших работах… – он указал на стены, завешанные от потолка до пола картинами. – У тебя – все цветы да цветы, в основном сирень, еще фрукты, бублики… натюрморты, словом. А у нее…
– Ах да. Но ты не специалист… Я свои выводы сделала, выслушав описание того, что ты видел в ее доме.
– Полина, послушай. Если ты всерьез считаешь, что Зоя занимается плагиатом, подай на нее в суд.
– В суд? У меня нет таких денег… А она со своими связями любой суд выиграет! – фыркнула Полина. – Она самому адвокату Недзвецкому делала памятник для его покойной матери… Так что это глупый совет.
– Ну ладно. В суд ты не собираешься подавать. А не хочешь ли, например, простить эту Зою и забыть обо всем. Ну было и было, бог с ней… – осторожно произнес Лука.
– Если бы ты знал, сколько она мне гадостей сделала, ты бы так не говорил! – вспылила Полина. – Этого забыть нельзя.
– Но… вы же с ней дружили, как я понимаю?
– Это она тебе рассказала?
– Она мне ничего о тебе не рассказывала. Но там, у Болконской, кто-то обронил эту фразу, что вы крепко дружили…
– Вранье. Зоя являлась моей приживалкой. Вот бывают подобные люди: своей жизни нет – к чужой присосутся. Я ее просто терпела рядом, но мы с ней не друзья, нет. Она вампир. Психологический вампир!
Полина вскочила с кресла и принялась, размахивая руками, обвинять Зою во всех смертных грехах.
Но Лука слушал ее со странным чувством. В этот момент он думал, почему Полина злится на Зою. А что, если Полина завидует более успешной и богатой подруге? Да, да, возможно, причиной всему – обыкновенная зависть.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});