— Вон оттуда к нам приходит ненастье. А облака начали собираться уже давно. У нас погода меняется без всякого предупреждения.
Вспомнив совет, данный еще раньше Россом, Камилла проследила за указательным пальцем мальчика и увидела, что потемневшее небо тяжело нависает над горным кряжем. Но Росс мог ошибаться, и мальчик тоже. Они оба могли ошибаться, успокоила себя Камилла. Ей стало немного досадно, что Росс опять вмешался в ее мысли, и еще более раздражало даже пустяковое предположение, что он может быть в чем-то прав.
Пятнадцать минут спустя, взяв адрес, чтобы послать Кайлу фотографии, и дружески распрощавшись с ним, Камилла сделала фатальную ошибку, позволив неразумному упрямству взять верх над своей обычной осторожностью. Вместо того чтобы от греха подальше тотчас вернуться в Глен-Краннах, девушка взбунтовалась: с какой стати подчиняться указанию ненавистного Росса? Нет уж, увольте! И она остановилась возле сувенирной лавки на берегу озера, чтобы купить открытку для Эрика. А потом потеряла еще с четверть часа, любуясь целой витриной хорошеньких вещиц, сделанных из шотландки и выставленных на продажу.
Когда она вернулась к машине, небо уже заметно потемнело и начал накрапывать мелкий дождик. Сильно похолодало. Камилла вздрогнула от пронизывающего ветра и влезла в машину. Под легким платьем вся кожа ее покрылась пупырышками.
Не о чем беспокоиться, утешала себя Камилла, откидывая назад длинные волосы и поворачивая ключ зажигания. Всего лишь через полчаса она вернется в уютный и теплый отель «Стег» и с удовольствием выпьет чаю, который так вкусно готовит миссис Кемерон.
Увы, все вышло совсем по-другому.
Полчаса спустя она не только не вернулась в отель, но вообще потеряла всякое представление, где находится. Не успела она отъехать от Лох-Марее и нескольких миль, как небо вдруг потемнело, словно ночью, а мелкий дождик уплотнился прямо у нее на глазах, превратившись в густую непроницаемую стену тумана.
Камилла напряженно вглядывалась в лобовое стекло. Туман сократил видимость до двух-трех ярдов. Когда он полностью окутал машину и отрезал путь, ее охватила паника, нараставшая с каждой минутой. В этих необитаемых, отдаленных районах горной Шотландии даже при ярком дневном свете, когда видишь, где едешь, нелегко держать дорогу. А в такую непогодь — и вовсе невозможно.
Между тем туман сгущался с каждой минутой. Теперь Камилла ничего не видела на фут от бампера машины. Выехав на внезапно возникший перекресток, она наугад свернула влево, понадеявшись на свое чувство ориентации. Если она сохранит спокойствие и не поддастся панике, есть шанс вернуться в отель, не разбившись.
Промучившись еще час, Камилла поняла, что ей все труднее соблюдать зарок — сохранять спокойствие, — который она дала себе. Возникло впечатление, что она мечется по кругу, а туман стал таким плотным, что вообще ничего не было видно. Камилла начала дрожать, напряжение все усиливалось, она боялась застрять здесь на всю ночь. От холодного влажного воздуха ее пробирал озноб, мелькнула ужасная мысль: так можно и умереть от переохлаждения. Одна в этой дикой глуши, на краю гибели, ведь ни единая душа в мире не знает, где она! Камилла чуть не плакала.
Она начала глубоко дышать, чтобы подавить панику. «Возьми себя в руки!» — приказала она своей храброй половине.
И вдруг — проклятие! — будто гром среди ясного неба случилось ужасное. Из густого ползучего тумана прямо перед машиной возникла темная фигура с совершенно неразличимыми очертаниями. И раньше, чем она успела нажать ногой на тормоз, раздался отвратительный удар. Она наехала на кого-то.
Ей показалось, что сердце остановилось. Во рту пересохло.
— Ох, нет! — выдохнула она.
Инстинктивно она в первый же момент поняла, что сбила живое, дышащее существо. Не какой-то неодушевленный предмет, а уязвимую кровь и плоть, такую же, как у нее. В тишине, внезапно окружившей ее, Камилла уронила голову на руль, желудок свело судорогой, она с трудом подавила подступившую тошноту. Кто бы это ни был, она, судя по всему, совершила убийство.
На подгибающихся ногах Камилла вылезла из машины и заковыляла к своей жертве. Глаза безумно уставились в туман. Голова поникла и кружилась от страшного предчувствия.
Разглядев упавшего, она невольно вскрикнула. Отчасти от облегчения, отчасти от отчаяния и жгучего чувства сожаления. Она упала на колени и ощупала лежавшего.
Нет, она сбила не человека. Но от вида изящного тела, недвижимо лежавшего на краю дороги, сердце у нее защемило от боли. Благородный олень. Прекраснейшее из творений Божьих. Вот кого она сбила.
И вдруг горькие слезы хлынули из глаз. Убить такое создание!.. Какой страшный позор! Ненавидя себя, она коснулась подушечками пальцев еще теплого замшевого, мягкого уха, а слезы беспомощно катились по щекам.
— Прости меня. Мне так жаль, — шептала она.
Потом вытерла слезы и с горечью подумала: что пользы жалеть? Бедное создание мертво.
— Вы чертовски глупая женщина! Вы хоть немного думаете, когда что-то делаете?!
Не вставая с колен, Камилла мгновенно обернулась, узнав голос. И когда секунду спустя из тумана соткалась высокая фигура Росса Макеоуна, самые противоречивые эмоции обрушились на нее. Облегчение, тревога, негодование — и стыд.
Он возвышался над ней, разглядывая несчастное, залитое слезами лицо. Заметив неподвижное тело оленя на дороге, Росс пробормотал сквозь стиснутые зубы ругательство и приказал:
— Отойдите. Дайте мне посмотреть.
Когда она послушно поднялась, он подошел к животному и склонился над ним. Опытной рукой провел по боку и чуть надавил на грудь. Потом без всякого выражения взглянул на Камиллу.
— Сердце еще бьется. Он жив.
И точно в ответ на эти слова олень пошевелился, открыл влажный, темный, сверкающий глаз и посмотрел на Росса. И тотчас же ледяной осколок, засевший у Камиллы в сердце, растаял, смытый теплой волной облегчения.
— О, слава Богу! — выдохнула она дрожащим от счастья голосом. — Я не убила его! Вы думаете, он поправится?
А Росс уже помогал оленю встать на ноги, потом быстро и осторожно проверил конечности и грудную клетку — нет ли переломов или сильных ушибов.
— Наверно, вы всего лишь толкнули его, — бросил он, искоса взглянув на Камиллу. — В такую погоду вы вряд ли ехали быстро.
— Меньше десяти миль в час, — вполне честно ответила она, чувствуя, как щеки заливает краска при воспоминании об оценке, какую в прошлый раз он дал ее вождению. — Олень возник будто ниоткуда. Невозможно было объехать его.
— Видимо, он заблудился, так же как и вы. — Бросив на нее осуждающий взгляд, Росс с бесконечной нежностью и терпением подвел оленя к пологому краю дороги. И там отпустил его. Олень встряхнулся, немного помедлил, быстро огляделся и помчался прочь, моментально скрывшись в тумане.