В моих ушах начинает шуметь.
- Прерывание… - онемевшими губами шевелю я.
- Можете, прямо сегодня. Срок уже явно не маленький. Ещё пару дней и не возьмут. Анализы все у вас на руках, так что… Потом, попросите нам справки отправить. И мы Вам все документы чистенько сделаем.
- Чистенько…
- Я Вас на час дня записала. Сует мне в руки бумаги. Всего хорошего. Следующий!
Ничего не соображая, спускаюсь вниз, позабыв про флюорографию. Силовиков во дворе уже нет.
Закидываю все бумаги в машину, на заднее сиденье. Быстрым шагом иду в сторону корпуса, где приемная Скорой.
На автопилоте отмахиваюсь от всех корочками, кто не желает меня пускать к Насте.
Нахально стаскиваю у медсестер халат. Захожу к ней.
- Настя…
- Яра! - слезы льются по лицу. - Они ничего не делают.
Сжимает ладонями маленький животик.
- Положили меня здесь и всё!
Губы трясутся от обиды.
- Говорят: ждите врача…
- Сейчас! - сжимаю ее холодные пальцы. - Сейчас всё сделают.
Выхожу из палаты.
- Заведующий отделением где? - раскрываю корочки перед проходящей мимо медсестрой. - Срочно. Вызывайте.
- Ой! - осекается она, заглядывает в дверь кабинета. - Петр Владимирович!
Заглядываю в двери. Пьет чай, мило беседует по телефону.
- Я занят! - недовольно.
- К Вам тут… из органов.
Отодвинув ее, прохожу внутрь. Тыкаю ему в лицо корочки.
- В двадцатой палате Зольникова. Если она потеряет ребенка, Вы потеряете должность и покой, обещаю Вам.
- Ну что ж так сразу!.. - взмахивает руками оскорблено. - Можно ведь и как-то по человечески подойти.
- Потому что надо СРАЗУ помощь оказывать! - с яростью цежу я.
Ускорив персонал, дозваниваюсь до Сергея. Но он видимо где-то в архивах и сдал телефон.
Не отхожу от Насти. Ей страшно, она сейчас жутко ранимая. И все время ищет меня взглядом.
Время близится к часу.
И мне надо идти на прерывание. А я даже ещё не осознала, что беременная. Смотрю слепо на Настин животик… Вижу, почему-то Вариных близнецов. И страшно… А вдруг не помогут.
Полпервого прилетает Серёга.
- Настя! - залетает в палату.
Она под капельницей.
Уступаю ему стул.
Положив руку ей на живот, нежничает, обнимает ее, целует, и что шепчет.
Ну вот…
Я тихо ухожу. Отправляю девочкам, что все более-менее. Кровотечение остановили. Обещают, что всё будет нормально.
И всё ещё успеваю на процедуру.
Как зомби иду в гинекологию. В ушах шумит. Пульс долбит в уши.
Заглядываю в кабинет.
- Подождите, Вас пригласят.
Сажусь на мягкую скамейку.
Иван обещал принимать любые мои решения на этот счет.
Неожиданно у меня начинает зарождаться какая-то внутренняя истерика. Я никогда не залетала и не делала абортов. И сейчас прихожу в ужас от предстоящего. Хотя, не на луне живу и знаю, что будет не больно и быстро. Но ужас связан не с этим. С чем-то совершенно другим. С чем-то животным во мне, иррациональным, с какими-то глубинными рефлексами.
Телефон пиликает. Опускаю взгляд на экран, чтобы отвлечься. На экране моем снова Иван. И всплывающие сообщения.
Иван: Яра, ты где?
Как я должна ответить?..
И из нашего девчачьего чата.
Эва: Девочки, посмотрите, что я у Виктора в альбомах нашла! Иван с отцом. Яра, хочешь, попрошу вам отдать?
Открываю.
А там фотка… Мужчина на руках держит годовалого пацана. Чумазого и довольного. Щурящегося от солнца. С пирожком в руке.
Улыбку я эту везде узнаю… Ванечка.
И от этого предстоящего “чистенько”, мне становится так грязненько, что хочется повыть.
Дверь кабинета открывается.
- Зольникова?
Глава 20 - Спецэффекты
- Чего долго так? - стоит у тачки Иван. - Я от голода почти умер.
Иван в форме и берцах, но без оружия и обвесов. Не поехал со своими, меня дождался.
- У девочек больше кабинетов.
- Гинеколог?..
- Да.
- Три часа?!
- Я к Насте ещё бегала…
- Гинеколог - не мужик, надеюсь?
- Зольников, угомонись! Ты пересмотрел порнушки с медосмотрами. Там всё врут.
- Не ломай мою ранимую психику! В порнушке всё правда, я точно знаю, сам проверял.
- Сядь за руль, - отдаю ему ключи.
- Всё нормально? - настороженно.
- Чувствую себя хреново.
- Почему?
- Переутомление, вероятно.
Сажусь на пассажирское сиденье.
- Поехали сегодня к бабушке после ужина, заодно ее увезем? Отоспишься там.
У нас сегодня семейный.
- Я не могу, Вань. Шеф только до обеда отпустил.
- Мансуров… - недовольный вздох.
Демонстративно стучу ногтями по экрану телефона, шлепая Ивана по прессу.
Заткнись, Вань!
Он не может слушать нас круглосуточно, но робот реагирует на ключевые слова и потом предлагает к прослушиванию именно эти фрагменты. Я думаю, свою фамилию он вбил как ключевое.
Прищурившись, Иван мстительно косится на меня.
За грудки притягивает к себе.
- Целуй…
Господи, когда ты уже повзрослеет, дурень ревнивый!
Чмокаемся несколько раз. Улыбается, обшаривая мои карманы.
- Что ты там ищешь, Зольников?
- Это досмотр… - похабненько. - Бедра раздвинь…
Нет… Пусть никогда не взрослеет!
Вытаскивает шприцы и кастет. Дёргает удивленно бровями.
- Это зачем?
- Лекарство…
- Для кого?
- Для больных! Положи обратно.
Послушно засовывает в карманы.
- Что там по новым маршрутам у нас? Ничего не появилось? - намекаю ему на трекер.
- Увы…
Сегодня последний день месяца.
- А адресат?
- Баба Яга занимается этим вопросом.
Баба Яга у нас - полковник. Братья давно ещё окрестили.
Мы едем к зданию управления. По дороге съедаем по коробке фаст-фуда. Он ведёт, я кормлю его.
- А ты чего мне блинчик не оставила, - возмущённо.
- Неа, сама все съела.
- Э-э-э… Зольникова! А как же я? Я тоже хочу сладенькое.
Пацан…
К горлу подкатывает ком, к глазам слезы.
Мда… Совсем ты плоха стала, Зольникова. Рука-лицо просто!
- Яр?.. Ты чего?
- Ничего… - истерично смеясь над собой, шмыгаю носом и вытираю накатившие слёзы.
Это что такое, блять, за спецэффекты?! Как с этим функционируют??
- Яра?.. Хрен с ним с блинчиком!
Истерично начинаю хохотать, закрывая руками лицо.
Иван паркуется на обочине. Ошарашенно смотрит на меня.
Притягивая за грудки, целую в переносицу, губы и небритую челюсть.
- Чо происходит? Там блинчики с лизергином?
- Ооо… - рвано выдыхаю я.
Не совсем блинчики.
- Поехали-поехали! Опаздываем.
Одновременно с нами в ворота заезжает тачка Мансурова.
- О… Мизгирь… - оскаливается Иван.
Сжимаю его бедро высоко в паху. Спокойно…
Мы оба тормозим перед въездом. У него помеха справа.
- Пропусти его.
- С хуя ли?
- Пропусти, говорю.
Нажимаю на кнопку за Ивана, мерцая фарами Алишеру.
- И зачем?
- Он бесится, когда не понимает логику противника. Это выводит его из равновесия и он начинает совершать ошибки.
Возле крыльца тачка Виктора и кортеж охраны СОБРа - автобус и бойцы.
Мансуров открывает окно.
- Автобус уберите.
Бойцы стоят в агрессивных позах не шелохнувшись.
- Кто старший?
- Капитан Корнев, - надменно чеканит один из собрят.
- Я сказал, автобус подвинь, капитан, - цедит Мансуров, раскрывая корочки.
- Отряд в распоряжении полковника Зольникова, - холодно чеканит Корнев. - Убрать автобус приказа не было.
Иван ядовито угорает.
Паркует тачку на последнее свободное место у ворот.
Мы выходим.
- Здорово, бойцы! - рявкает своим.
Собровцы оживают, через прорези балаклав для губ видны скупые улыбки. Жмет у автобуса руку Корнева. Запрыгивает внутрь.
Поправив одежду, сажусь на заднее сиденье к майору Мансурову.
В тачке просто воздух трескается от его тихого бешенства.
- Добрый день товарищ майор.