— Но, дорогой, я совершенно ничего не понимаю, — сказала Хильда с нотками беспокойства в голосе. — Чего нам бояться?
— Нужно избежать того, чтобы твое и мое имя появились в газетах. Страховая компания непременно воспользуется этим поводом, чтобы опротестовать иск. Можешь не сомневаться в этом.
Она в отчаянии заломила руки.
— Как скажешь. Я, правда, ничего не понимаю, но если ты так считаешь, будь по-твоему. Итак, мы не увидимся до тех пор, пока страховая компания не закончит все дела?
— Да. Прости, Хильда, но это очень важно. — Я поднялся. — Пусть пока все кажется загадочным для тебя, но если детективы обнаружат то, что мы были любовниками, все изменится. Тогда ты поймешь, насколько я был прав. — Я отошел от нее. — Итак, я забираю телевизор и уезжаю. Вдруг кто-нибудь приедет сюда и увидит нас вместе.
— Но мистер Маклин сказал, что, раз мы подали иск страховой компании, телевизор должен остаться здесь, пока не закончится расследование этого случая.
Меня словно хлестнули по лицу.
— Да — как я мог забыть! Хорошо. Слушай, Хильда, едва ты снимешь номер в отеле Лос-Анджелеса, напиши мне. Я не доверяю телефонным звонкам. Наш разговор может быть подслушан. Будем поддерживать связь письменно.
— Как скажешь, Терри.
На этом я откланялся и был до такой степени встревожен, что забыл ее поцеловать.
Глава 6
За четыре дня не случилось ничего экстраординарного.
Днем я чувствовал себя достаточно сносно, но с наступлением ночи страх прочно поселялся в моей душе.
На пятое утро я получил письмо от Хильды.
Она сообщала, что устроилась в семейном пансионе в Лос-Анджелесе и даже начала подыскивать работу, правда, пока безуспешно. Она также сообщила, что страховая компания работает в тесном контакте с мистером Маклином, и, скорее всего, они уже послали детектива обследовать телевизор. Вероятно, инспектор приедет в субботу, то есть завтра утром. Она просила меня быть в «Голубой Сойке» и показать инспектору неисправный телевизор. Так что в одиннадцать утра я должен быть там. Она сообщила, что ключ от дома находится под ковриком.
Я приехал в «Голубую Сойку» на следующее утро приблизительно в одиннадцать утра.
Парой минут позже я услышал рев мотора машины, которая поднималась по горной дороге, и вышел на веранду. Сердце мое сильно колотилось, во рту пересохло, а желудок сжимался от страха.
Открытый «паккард» въехал в ворота и остановился рядом с моим фургоном. За рулем сидел высокий широкоплечий парень лет тридцати двух. Черты его загорелого лица были не очень правильны, но в них была своя привлекательность. Он легко выпрыгнул из машины и поднялся ко мне на веранду.
— Мистер Риган?
— Да.
Он протянул руку.
— Рад познакомиться, мистер Риган. Я — Стив Хармас из компании «Нэшнл фиделити». Вы в курсе дела? Адвокат мистера Делани сообщил, что вы продемонстрируете мне телевизор и объясните, как мог произойти этот несчастный случай.
«Что ж, пока неплохо, раз он говорит о несчастном случае», — подумал я.
Я проводил его в гостиную.
— Вот он, — я кивнул в сторону телевизора.
Он равнодушно глянул и уселся в кресло, приглашая меня последовать его примеру.
— Этот иск вызвал настоящий переполох в нашем змеином болоте, — сказал он. — Вы бы даже здесь могли услышать шум, если бы прислушались более внимательно.
— Но по какой причине весь этот шум?
— Отделом по расследованию претензий клиентов руководит жуткий тип по фамилии Мэддокс, — сказал Хармас. — Это еще тот тип! Нет в мире человека более недоверчивого. Каждый раз, когда мы получаем иск с требованием оплаты, он так брезгливо его рассматривает, словно это яйцо двухлетней давности. Он вертит его и так и этак, рассматривая со всех сторон. Он даже не ждет, пока разобьют скорлупу, а прямо говорит, что иск «тухлый». Все требования об оплате мы рассматриваем подобным образом, заранее предполагая, что нас намереваются надуть. За год мы получаем от двадцати до тридцати тысяч исков. И на каждую сотню, как минимум, приходится два нечестных. Но вот что удивительно: Мэддокс узнает о них задолго до того, как наши супердетективы проведут тщательное расследование. Мэддокс очень гордится своей интуицией, и, что самое странное, эта интуиция до сего времени его ни разу не подводила. — Он глянул на меня и улыбнулся. — И как же мы ждем того дня, когда однажды он окажется не прав! Парень, этот день был бы для нас праздником!
Я сидел и слушал, стараясь сдержать бурю эмоций, бушевавших у меня в душе.
— Вернемся к нашим баранам, — Хармас закурил. — Так вот, этот иск Мэддокс с самого начала считает неверным. Я получил приказ досконально разобраться в этом происшествии.
— А что фальшивого видит ваш шеф в этом иске?
— Мэддокс есть Мэддокс, и его доводы предельно просты: с тех пор, как мы начали страховать телевизоры, мы выдали примерно двадцать тысяч полисов подобного рода. И, что всего удивительнее, мы до сих пор не получили ни одного иска об уплате. — Он улыбнулся. — Между нами, агенты, придумавшие этот полис, сделали это исключительно ради рекламы. Это ловушка для простаков. Мы заранее знали, что делаем беспроигрышный ход, так как не собирались платить по претензиям. Всегда можно доказать, что клиент не прав.
— Как я понимаю, вы и в этом случае не собираетесь удовлетворить претензии?
Хармас пожал плечами.
Вы правы. Но тем не менее я разделяю мнение Мэддокса на этот счет. Мы внезапно оказались перед фактом, что из двадцати тысяч полисов подобного рода один предъявлен к оплате. Все было бы в порядке, если бы все формальности были соблюдены, но это не гак. Полис был заключен только пять дней назад, и мы гут же получили требование о его оплате. Этот Делани, который заключил договор с компанией, погиб раньше, чем успел получить уведомление компании о заключении страховки. Местные власти не произвели вскрытия, а сразу похоронили. Все это вызывает подозрения даже у рядового детектива, не говоря уже о Мэддоксе.
— Если я вас правильно понял, в этом деле есть что-то подозрительное? — спросил я.
Хармас рассмеялся.
— В соответствии с чутьем Мэддокса, здесь все более чем подозрительно. Ха! Слышали бы вы, как он орал! Я думал, телефон взорвется. — Он поднялся и подошел к телевизору. Открыл крышку и бросил взгляд на магнитофон и проигрыватель.
— Прекрасный аппарат! У вас действительно золотые руки, мистер Риган.
Я промолчал.
— Вы были первым, кто обнаружил тело?
— Да.
— Ха! Я читал заключение коронера. В телевизоре пропал звук, и Делани пытался самостоятельно найти неисправность. По собственной неосторожности он дотронулся отверткой до высокого напряжения и получил смертельный разряд. Я правильно излагаю факты?
— Именно так и случилось.
Он присел на корточки перед телевизором и начал внимательно изучать детали.
— И до чего именно он дотронулся?
Я подошел к нему и показал контакт, к которому якобы прикоснулся Делани.
— Он сделал это простой отверткой без изолированной ручки?
— Да. Я нашел ее рядом с телом.
Хармас выпрямился.
— Он был парализован, не так ли? И мог передвигаться только сидя в инвалидной коляске? — Хармас указал на кресло на колесиках.
— Да.
— Мало приятного для его жены. Судя по слухам, очень красивая женщина. — Он сделал характерный жест руками, рисуя женскую фигуру. — Лакомый кусочек для любого мужчины.
Я ничего не ответил, но приготовился к защите.
— Вы встречались с ней?
— Да.
— Как вы думаете, они с мужем ладили?
— Но какое отношение это имеет к несчастному случаю? — Я как мог сдерживал себя, но голос предательски начал дрожать. — У меня еще много дел. Миссис Делани попросила показать вам телевизор. Я сделал это. Можно мне уйти?
Он вновь уселся в кресло.
— Люблю иметь дело с деловыми людьми. Разумеется, даром тратить время никому не хочется, да еще при этом выслушивать весь тот бред, который я несу. Вы сконструировали это чудо техники, и вы первым обнаружили труп. Вы к тому же хорошо знаете местных жителей. Что вы скажете, если я буду платить вам десять долларов в день за консультации и советы?
Я заколебался, но что я, в конце концов, потеряю, если буду все время находиться рядом с ним? В любом случае, Хармас мог пригласить и другого человека. А так, по крайней мере, я буду в курсе его расследования.
— Цена приемлемая, — кивнул я. — Итак, десять долларов в день.
Он вытащил два билета по десять долларов, сложил их пополам и бросил мне на колени.
— Так как, вы думаете, они относились друг к другу? — повторил он.
— Насколько я знаю, со стороны все было в порядке, — сказал я. — Но я редко видел их вместе.