Читать интересную книгу Заговор черных генералов - Вадим Хлыстов

Я сделал глоток уже остывшего чая и аккуратно поставил стакан на блюдечко:

– Ваши мысли очень интересны, отец Иннокентий, но возникает закономерный вопрос – зачем от людей прятать знания об их возможностях?

– Да тут как раз все прозрачно ясно, Андрей Егорович, – с внезапной горячностью встрял Стас, – это ведь так приятно быть первым парнем на деревне. Все местные девчонки безропотно, гм… проявляют благосклонность, а мужики боятся твоих кулаков. И чарку подносят из опаски, чтобы не прибил вдруг с дрянного похмельного настроения. Ну встаньте на место этого «первого парня», внезапно узнавшего, что в селе подрастает мальчишка, который прекратит его шалости на сеновале и может вообще оторва… э-э-э… усечь часть тела, так беспокоящую родителей этих барышень.

Он зыркнул в сторону митрополита и архимандрита:

– Прошу прощения, святые отцы. Надеюсь, я не очень…

Отец Феофан опустил голову, только плечи его почему-то начали вздрагивать, а архимандрит подвигал бровями, пряча брызнувшие из глаз веселые искры:

– Да, Станислав Федорович, вы очень сочно обрисовали стремление к власти на бытовом уровне. Но мне бы хотелось расширить вашу мысль. Очень похоже, что стремление к доминированию у этих существ заложено как один из базовых инстинктов. Вроде как у нас инстинкт голода. Однако, по-видимому, в истории их развития случилась некая катастрофа, которая повлияла на репродуктивную функцию. Попросту говоря, их особи женского пола не могут рожать или рожают очень редко. Нами за все обозримое время наблюдений зафиксированы всего несколько случаев появления у них детей. Я считаю, хотя продолжительность их жизни и гораздо дольше человеческой на несколько порядков, эти существа из-за чрезвычайно низкой рождаемости боятся нам проиграть в битве за место под солнцем. Поэтому они пошли единственно верным для них путем. Замедлять наше развитие, руководя людским социумом, находясь при этом в тени. Такое положение дел, с одной стороны, полностью удовлетворяет их инстинкт доминирования, а с другой – позволяет сохранять популяцию. Но я более чем уверен, что ради выживания и удовлетворения своего главного инстинкта эти существа, без малейшего угрызения совести, могут походя создать условия, когда будут уничтожены несколько сотен миллионов каких-то передвигающихся на костылях инвалидов…

Пока он говорил последнюю фразу, я принял окончательное решение в отношении священников. Привлечь на свою сторону современную инквизицию, пусть и тайную, было бы большой удачей. Пришло время открывать карты:

– Ноя, – беззвучно позвал я свою спутницу, – поняла, что надо делать?

В голове в ответ хихикнул язвительный голос:

– Ну наконец-то решился. Не прошло и часа, как архимандрит решил не скрывать, чем занимается возглавляемая им комиссия…

Я в ответ мысленно погрозил пальцем Ваджре, а сам в это время вопросительно посмотрел на отца Иннокентия:

– Два последних вопроса, отец Иннокентий. Первый – разработала ли Церковь за века наблюдений какие-нибудь способы определения, что за конкретная «нелюдь» находится перед инквизитором? И второй – мы говорили здесь о христианстве и мусульманстве. Но ни разу не затронули буддизм и иудаизм. С представителями этих двух религий вы также поддерживаете ваши специфические отношения?

Он с хитрецой на меня взглянул:

– Неужели вы думаете, что я бы стал с вами обоими разговаривать, прежде не удостоверившись в вашей «человечности», господин Егоров? Сразу скажу – с некоторых пор в Церкви не все благополучно. И мы вынуждены скрывать свои знания даже от отдельных иерархов, как после их рукоположения или возведения в папство в христианстве, так и после присвоения достоинства верховного муфтия у мусульман. По поводу второго вашего вопроса, мы…

Я вежливо перебил его:

– Погодите. Предлагаю продолжить нашу беседу в другом месте. Только прошу отнестись спокойно к тому, что сейчас увидите, святые отцы. В этом не будет никакой бесовщины.

После последних слов прямо на стене кабинета митрополита появилась дверь, ведущая в мою квартиру. Я встал и сделал приглашающий жест:

– Прошу входить, господа. Мне необходимо поделиться с вами некой информацией…

И тут же чуть не застонал от бессильной злости, так как в голове раздался сладко-приторный голос:

– Если я появлюсь перед отцом-инквизитором с симпатичными рожками и очаровательным гибким хвостом, мой господин не будет сильно на меня кричать?..

Его высокопреосвященству

кардиналу Святого Престола,

секретарю Конгрегации

Священной канцелярии

господину Донато Меркати

Особо конфиденциально

В архиве не сохранять

Копировать запрещено

По прочтении в присутствии

монаха Данилова монастыря

УНИЧТОЖИТЬ!!!

Тема: «Туман»

20.02.1934 г.

Ваше высокопреосвященство. Обстоятельства сложились так, что я, как глава Синодальной Библейской комиссии Русской православной церкви, принял решение выполнить тайное указание Синода РПЦ от 26 апреля 1725 года. Аналогом такого указания в Святом Престоле является секретная булла от 23 июня 1725 года. Имею честь напомнить Вам, что по договоренности между нашими Церквями в случае принятия подобного решения руководители наших организаций обязаны немедленно собраться для полного ознакомления с создавшейся ситуацией в стране, где такое решение было принято. В соответствии с вышеизложенным буду рад встретить Вас как почетного гостя в стенах Данилова монастыря ровно через десять дней с момента окончания чтения Вами этого письма.

Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь.

Архимандрит Данилова монастыря

Русской православной церкви отец Иннокентий

Глава 6

Ворожеи не оставляй в живых…

Ветхий завет. Исход, гл. XXII

Москва

23.03.34 г. 02 час. 19 мин. по московскому времени

Прошло почти два месяца с тех пор, как мы отстранили Сталина от власти и начали срочно внедрять в стране проект реформирования экономики под названием «Золото». Этот проект готовился группой экономистов под руководством Леонтьева, ставшего в том мире, откуда мы появились, нобелевским лауреатом по экономике. Леонтьева после проведенной им блестяще комбинации на бирже, в результате которой я оказался владельцем блокирующих пакетов акций ведущих предприятий Германии, я забрал из Цюриха в Москву и предложил возглавить Институт экономики СССР. Рекомендации этого института были обязательны для исполнения правительством. Задачи перед ним стаяли сложнейшие, если не сказать, что почти взаимоисключающие. С одной стороны, если нам не удастся реализовать наши планы не дать состояться Второй мировой войне, экономика страны и ее вооруженные силы должны быть к ней готовы. А с другой – реформировать страну так, чтобы экономика СССР стала экспансионной на международных финансовых и торговых рынках. Надо было не скатиться как в крайность сталинской беспощадной индустриализации, так и в крайность безумных горбачевских реформ, разваливших великое государство. В общем, почти как в том анекдоте про пистолет и деньги – вот тебе власть и крутись как хочешь…

Начали мы с новой Конституции, в которой частная собственность объявлялась священной и неприкосновенной, а все права и свободы личности – абсолютными. При этом в уголовном законодательстве преступления против личности, собственности и государства обозначались как самые тяжкие. Вводился суд присяжных. Для подтверждения твердости своих намерений и гарантий того, что реформы необратимы, был принят закон о праве на свободное владение оружием всеми без исключения гражданами страны. В области политики было санкционировано создание партий, различных объедений граждан и свобода СМИ, а в области экономики – разрешено частное предпринимательство. Государственные предприятия переводились в состояние корпораций, в которых половина акций принадлежала государству, а половина работникам. Допускались в добывающую промышленность иностранные корпорации. Готовился указ о введении в обращение золотого рубля и создании сети из государственных и частных банков.

Но, как говорится – гладко было на бумаге… Если бы не база данных «Росомахи», в основу которой были положены мои архивы, из которой черпались уже готовые тексты законов и, главное, – результаты аналитики, к чему приводит принятие того или иного закона, – мы бы не просто не справились с таким валом крайне нужного законотворчества. Нет. Нас просто раздавило бы событиями уже за два месяца.

Страна, спавшая политическим летаргическим сном, начала медленно открывать глаза. И первый взгляд, которым она обвела вокруг себя, был нехорошим. Очень нехорошим. С таким взглядом страны творят внутри себя чрезвычайно гнусные вещи. От гражданской войны до этнических чисток, когда все режут всех, после чего следует или неминуемый развал, или жесточайшая диктатура. Пришлось срочно внедрять через СМИ идею, что свобода – это не вседозволенность и что свобода одной личности заканчивается там, где начинается свобода другой. Да что там греха таить. Внедрение этой идеи пришлось поддержать вполне себе материальными и недвусмысленными действиями нового ОГПУ, возглавляемого Стасом. Начавшим было появляться как грибы после дождя экстремистам всех мастей, различным бандам, возглавляемым зачастую бывшими сотрудниками ОГПУ, воспользовавшимися законом о свободном владении оружием, было твердо показано на примере нескольких показательных разгромов, прошедших с демонстративной жесткостью, что с новой властью и законами, которые она издает, лучше не шутить. Все это происходило на фоне катастрофической нехватки буквально всего. Начиная с денег, медикаментов и продовольствия, заканчивая инженерными кадрами и квалифицированными рабочими для планируемых к постройке предприятий.