Читать интересную книгу Старый дом (сборник) - Геннадий Красильников

Нянькин недоверчиво сощурил один глаз. Хм, где же это она найдет людей? Разве что древних старух, которые уже несколько зим с печи не слазят?

На губах председателя снова появилось что-то похожее на улыбку.

Но Галя продолжала:

— Попросим помочь штатных работников из МТФ, с конного двора, с птицефермы! Пока скот пасется, ничего не случится, если каждый разбросает десяток возов. Да разве можно отказаться, ведь не для чужого дяди это, для себя! Думаю, и вы не будете против?

Нянькин немного подумал и решил, что, пожалуй, надо согласиться. В самом деле, эта девчонка неплохо придумала. Сама или кто ее надоумил? И все-таки ему очень не правилось, что агроном слишком часто бывает среди рядовых колхозников, подрывает авторитет руководящего состава колхоза. Должно быть, не обходится и без сплетен, клеветы на него, председателя.

— Конечно, Галина Степановна, в принципе я не против. Не возражаю, нет. Штатные работники наравне со всей массой должны вложить свою долю труда в полевые работы! — Фраза получилась гладкая, и Григорий Иванович с минуту сидел молча, мысленно ее повторяя. — Да, доля труда должна быть! Но… не ручаюсь, что пойдут на такое дело. Народ ненадежный…

— Григорий Иванович, честное слово, пойдут! С таким народом можно горы ворочать, не то что эти несчастные кучи!

— Охо-хо, вы это про акагуртских? Мало еще знаете их! Я, честно говоря, устал с ними, очень устал. Каждый старается подставить ногу, сунуть палку в колесо…

"А может, они с тобой устали, товарищ Нянькин? — с неприязнью подумала Галя. — Не зря же окрестили тебя: "Деревянный колокол". Горе луковое, а не председатель!"

— Значит, вы согласны? Тогда скажите бригадирам, чтобы послали доярок, конюхов, птичниц в поле. С вилами, конечно!

Выйдя из конторы, Галя остановилась на крыльце задумавшись: кого бы еще найти? Хорошо бы собрать человек тридцать, тогда можно было бы справиться за день. Побольше бы мужиков! Но где их взять? Кузнецов не пошлешь — им сейчас хватает своей работы, — вон, как гремят за Акашуром. А что, если поговорить с трактористами? В самом деле!

Она кинулась на окраину деревни, на бегу обдумывая предстоящий разговор с механизаторами.

Трактористы — человек шесть — сидели за столом и дружно хлебали дымящуюся паром лапшу.

— Здравствуйте! Приятного аппетита!" — весело поздоровалась с ними Галя.

— Спасибо! Садитесь с нами, — откликнулся Ушаков.

Мошков, увидев Галю, торопливо хлебнул полную ложку и, обжегшись, замотал головой.

— Ты куда-нибудь спешишь, Андрей? — засмеялся Сабит. — Валла, не торопись, кушай спокойно, это настоящий лапша!

— Видимо. Мошков торопится на работу? — улыб нулась Галя, а Андрей еще больше смутился и сердито свел брови.

— Нет, он только что вернулся со смены, собирается отдыхать, — подхватил шутку кто-то из трактористов. — В последнее время бессонница его мучает…

Так, шутя и посмеиваясь, Галя приглядывалась к трактористам, про себя отмечала, загибая в кармане пальцы: "Андрей, безусловно, пойдет, Сабит от него не отстанет, а этот, Кабышев? Он и слова не проронил. Чего он такой?.. Его надо обязательно вытянуть!"

— Товарищ Ушаков, время дорого. Вот какое дело…

Она рассказала о том, что привело ее к механизаторам. Слушали молча. А Ушаков — до чего же хитер! — кивнул на своих подчиненных:

— Товарищи что скажут… Они, конечно, имеют право на отдых, но если в порядке добровольности… Я ничего не имею против. Хотя навоз — это не нас касается…

Мошков положил ложку на стол.

— Чего там, Павел Васильич, судить-рядить! Например, я согласен, иду. Думаю, все пойдут. Только за Кабышева не решаю.

И он насмешливо посмотрел на Олексана. Галя почувствовала, что между этими двумя происходит что-то неладное. Олексан тоже перестал есть, поднялся и вышел из-за стола. Не глядя на Мошкова, пробормотал:

— Ты за других не отвечай. Всегда распоряжаешься, как будто один тут. Я и без твоих распоряжений пойду.

— Ну, неужели пойдешь? Тебя же никто силком не тащит.

Мошков явно насмехался. Олексан слегка побледнел, повернулся к Мошкову и медленно произнес:

— Не смейся, Мошков, придержи язык. Понял?

Галя встала между ними.

— Ого, вы, я вижу, подраться готовы. Не время. А если у вас руки чешутся, идемте со мной. Только, чур, не драться.

Олексан сдернул с гвоздя свою фуфайку и вышел первым, не дожидаясь других. Мошков со злостью проговорил вслед:

— Не люблю этих… тихих!

…В поле вышло около сорока человек. Нянькин на этот раз перестарался: послал даже старика сторожа на МТФ, а сторож этот на деревянной ноге. Хромого старика Галя тут же отослала обратно.

Работали дружно, но работа ничуть не мешала женщинам болтать. Особенно выделялся певучий говор Кабышевой Зои.

— Господи-и, работаем, работаем, а увидим добро-то, — неизвестно. Минутки не посидишь, гоняют туда-сюда. Виданное ли это дело — штатных работников в поле вывели!

Олексан работал рядом с Сабитом. Он слышал, что говорит мать, и мучительно покраснел, — начали гореть даже кончики ушей. Сабит тоже с удивлением прислушивался к голосу Зои, щелкал языком: "Тц-тц, нечему она не хочет работать?" а Зоя не умолкала; нагибалась, подхватывала вилами комочки ссохшегося навоза, далеко отбрасывала его и все сыпала словами:

— Чай, у людей-то иначе, не как у нас, по-людски. Вот увидите, нам за это и трудодней не запишут, пожалеют. Думала, управлюсь сегодня на ферме с курочками, да дома в огороде покопаюсь. Ан нет, навоз им дался! Так уж оно в колхозе: дома хоть все пропадай, а колхозу подавай!

Сабит изумленно покачал головой:

— Аликсан, какая это женщина?! Валла, она совсем не хочет работать! Слушал ее, в ушах стало нехорошо!

Олексан разворачивал большую навозную кучу и сделал вид, что не слышит. Со злостью подумал: "Помолчала бы, не видит, что ли: люди смеются. Все работают, только ее и слышно…" И тут какая-то доярка сердито набросилась на Зою:

— Хватит тебе каркать-то, Зоя, слушать противно! Что у тебя дома, крыша, что ли, валится или дети плачут? — И прибавила зло: — А если неохота с нами работать, иди копайся у себя в огороде. Мы и без тебя справимся! А то раскаркалась тут… ворона!

— Осто-о, Орина, да разве я про тебя плохое сказала? — пропела Зоя, почуяв, что сказала лишнее. — Я ведь так, между делом…

— Не про меня, так про колхоз! Ладно, иди себе…

Никто из женщин не вступился за Кабышеву, отступились от нее, словно она болела прилипчивой хворью. Зоя поняла это, растерянно огляделась вокруг и, встретив насмешливые, враждебные взгляды, поджала губы.

Отступать было поздно. Тогда она стряхнула с вил комки навоза, вскинула на плечо и, не оглядываясь, пошла прочь. Проходя мимо Орины, плюнула:

— Тьфу, Орина, отсохла бы твоя рука от этой работы!

Орина выпрямилась, с задором ответила:

— У нас-то не отсохнет! Это у тебя, видно, на колхозной работе отсыхают!

Зоя ушла не отвечая. Женщины еще некоторое время поговорили о ней, похвалили Орину: "Молодцом, Орина, давно бы ее так!", а вскоре и вовсе о ней забыли.

Теперь Олексану казалось, что все с неодобрением посматривают в его сторону. Не поднимая головы, он молча ворочал большие кучи, с силой размахивая вилами. А в голове стучало: "А я не уйду, не уйду! Почему другие работают, а мать ушла? Что теперь люди скажут? А я все равно не уйду!"

Глава XI

Олексан кончал загон. Прикинул: "На два заезда остается, не больше". Доехав до конца загона, остановил трактор. Из-под крышки радиатора со свистом вырывались струйки пара — вода уже кипела, надо залить свежую… Через каждые два-три круга приходится добавлять ведро воды: трубки в радиаторе старые, протекают. Трактор по возрасту куда старше самого Олексана: весь в железных заплатах. Старый труженик. Олексан ласково провел рукой по теплому боку трактора: "Ну как, старик, жив? Держись, мы с тобой еще поездим!" А сам все-таки поглядывал с завистью на трактор Мошкова: красавец дизель, словно чувствуя свою силу, вздрагивая стальным корпусом, уверенно входил в борозду и шел, подавшись вперед, как хороший, резвый конь. Вот бы на таком поработать! Теперь Олексан был уверен, что смог бы работать и на дизеле. А лучше всего зимой поехать на курсы дизелистов. Отец, наверное, согласится, а сам он рад бы уехать из Акагурта хоть на полгода. Так хочется куда-то уйти из дома. Про тот случай с огородом Марья рассказала женщинам. Отцу, видимо, теперь стыдно, ругает мать, а та плачет и смотрит на Олексана такими глазами, будто говорит: "Смотри, за что отец меня обижает…" На черта дался им этот огород!

Олексан снова сел за руль и выжал муфту сцепления. В это время сзади послышался крик: