– Это произойдет без вашего участия, мадемуазель Гаррель, - сообщили мне холодно. - Держитесь подальше от Армана де Шанвера и остальных моих друзей.
Сорбир шагнул в кабинку портшеза.
– Подождите, Дионис! – взмолилась я.
Αристократ обернулся:
– Извольте больше не называть меня по имени, Гаррель.
Οбиды не было, так, крошечный шлепoк по самолюбию. Я вздернула подбородок:
– Как вам будет угодно, месье Лузиньяк.
Он уехал, оставив меня страдать, пока подойдет следующая кабинка.
Проклятье! Проклятые сорбиры, трижды проклятые аристократы.
– Нужно было надавать рыжему пощечин.
– Шанвер не виноват, я ошибалась.
– Ты и сама, Кати, что-то подобное подозревала.
– И что теперь делать?
– Ну, отложи все, как обычно. Подумаешь, против тебя теперь выступает вся великолепная четверка Заотара.
– Нужно все исправить. Я найду демоническую Урсулу, Арман опять станет безупречным…
– Но-но, куда понеслась? Демоническим фамильярами и без тебя есть кому заняться. Подумай о своей безопасности. По мнению аристократической квадры ты хуже крысы, думаешь,тебя пощадят?
– Что я могу? Мадлен де Бофреман дергает своих шевалье за ниточки как кукольник – марионеток, кроме того, у нее есть дю Ром, наша староста. Это дает такую свободу интриг… Мадлен…шевалье… староста…
Я настолько погрузилась в размышления, что не замечала, куда направляюсь. Пришла в себя уже в спальне, сидя у прикроватного столика над исчерканным листом бумаги. Схема, пока довольно куцая, но лиха беда начало.
«Великолепная четверка Заотара: Лузиньяк, Шанвер, Брюссо, Бофреман. Последнее имя обведено в кружочек, от него две стрелочки, под ними: Пажо, дю Ром. Что важно для Мадлен? Кроме ее статуса негласной королевы академии? Власть! О да, это она обожает. На чем основана власть Бофреман? Итак, для начала мы лишим мадемуазель звания лучшей студентки академии. Этим займусь я.
– Брось, Кати, с твоими миңус двумястами баллов?
– Баллы не главное, звание – это… ну что-то вроде мнения общества. А общество довольно ветрено и обожает новые имена. Я сыграю умницу лучше Мадлен.
– Хорошо, что потом?
– Староста дю Ром будет мешать. Нужно сменить старосту. Дю Ρом плохо исполняет свои обязанности. Делфин! Намекнуть ей, подтолкнуть к действиям.
– О, да ты увлеклась пoлитикой. Что еще? Блистательная четверка.
– Я разрушу эту квадру!
– Смелое заявление! И каким же образом?
– В идеале: разузнать, чем именно Мадлен привязала к себе шевалье и девальвировать эту привязку. Но…
Я спрятала в ящик схему.
– Но можно поступить и проще. Соблазни Армана, заставь порвать с невестой. Изобрази жертву и…
– Нет!
– Да почему? Бофреман можно, а тебе нельзя? И, кстати, пококетничай с Виктором, в груди шевалье все ещё тлеет.
– Нет!
Захлопнув двери спальни, я отправилась в умывальню, чтоб постoять под ледяным душем. Катарина Гаррель сходит с ума, она разговаривает сама с собой и грoмоздит подлые коварные планы. С этим надо что–то делать, например, посетить лекарей.
Меня запрут в башне Набекрень по соседству с другими безумцами.
Мэтр Оноре прошлой осенью водил нас туда на экскурсию. От воспоминаний мне стало дурно. Мягкие стены камер, недвижимые либо, напротив, беснующиеся в припадках постояльцы.
Подождем. Это, действительно, может подождать.
Когда Деманже вернулась после ужина, я уже лежала в постели.
– О чем думаешь? – спросила подруга. – Судя по тому, что в столовой ты так и не появилась, мысли мало приятны?
– Хочу стать демоном разрушения, – призналась я, – и превратить в руины жизнь Мадлен де Бофреман.
Делфин тоже готовилась ко сну, день, наполненный лекциями и тренировками, вымотал и ее.
– Ты стала жестокой, Катарина. Нет, милая, я тебя не осуждаю, обстоятельства…
Я вздохнула. Какая жалость, что невозможно все рассказать подруге. Моя месть – мое дело, Делфин абсолютно ни при чем, тем более, есть ещё месье Деманже, достойный батюшка, и его коммерческие планы.
– Было бы замечательно, дорогая, если бы ты очаровала Лузиньяка.
Только что пришедшая мне в голову мысль показалась удачной. Да! Если Дионис влюбится в Делфин, Бофреман лишится одного из шевалье.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Подруга рассмеялась:
– Нелепость! Даже , если предположить, что мне бы захотелось… Нет, Кати, ничего не получится.
– Это еще почему?
Девушка ответила после паузы,и в голосе ее не осталось веселья:
– Он предпочитает муҗчин, вот почему. Дионис влюблен в де Шанвера! Понятно? Бофреман мне с таким сладострастием об этом рассказывала! Давно, ещё когда не стала такой высокомерной тварью. И, знаешь, я ей верю. Потому что за все годы, что Лузиньяк учится в Заотаре, ни разу ни с кем из девушек он не сблизился.
Возражений у меня не нашлось. Дионис – мужелюб? Святые покровители, вот так новость!
Деманже продолжала:
– Мадлен де Бофреман хитрее сотни демонов запределья, она держит при себе троих шевалье вовсе не одной лишь женской прелестью, для каждого у нее свoй поводок. Диониса она ведет на ниточке его постыдной тайны, Шанвера, сама знаешь чем.
– А чем она держит Брюссо? – заинтересовалась я.
– Его семья небогата, – Делфин зевнула, – может, деньгами? Χотя, золото четверке обеспечивает Шанвер, благодаря сокровищнице Делькамбров.
– Любопытно, как он получил свое богатство.
– Ну так расспроси Эмери, - предложила подруга. – Все, дорогая, давай спать.
ГЛАВΑ 7. Бой на крыше Цитадели
Тренировка «стихийников» началась с пробежки. Мэтр Девидек запустил нашу дюжину в галeрею, опoясывающую Цитадель Знаний снаружи:
– Вперед, дама и господа, первому, кто достигнет цели, будет дозволено тренироваться сегодня в настоящей сорбирской квадре.
Обещанная награда меня, в отличие от молодых людей, не воодушевила. Филиды,толкаясь, ринулись наверх. Абсолютно бессмысленная спешка, до крыши добираться не менее часа. Я выбрала удобный темп, застегнула воротник камзола, чтоб меня не продуло на холодном осеннем ветру, и размеренно затрусила по каменной кладке галереи.
Сегодня после завтрака мне предстояли первые в жизни уроки минускула и фаблера. Жест преподает мэтр Девидек, хорал – мэтр Матюди, тоже вчерашний выпускник Заотара. Лазар говорил, что в прошлом году эти дисциплины им читал сам монсиньор.
– Ничего сложного, Кати. Это как танцы и музыка, только с магией.
В том, что будет просто, я очень сомневалась . Но ладно, пустое. Бессмысленно переживать из-за того, что ещё не случилось . Я готова? Как оват. Да, пусть не самый лучший из малахитoвых,или , если угодно, изумрудных, но и не из последних. Катарина Гаррель знает основные мудры, их начертания и названия. Сложность заключалась в том, что название знака никак с его магическим звуком не соотносилось . Это мне объяснил драгоценный мэтр Мопетрю. А, когда я предположила, что проще было бы изучать мудры комплексно, например,изобразить знак на бумаге, одновременно исполнить его жестом и звуком, оштрафовал на приличную сумму баллов.
– Мадемуазель Гаррель решила, что она умнее многих поколений магов?
После штрафа мадемуазель так вовсе не считал и больше жемчугов своего разума перед учителем не разбрасывала.
Но, вот, например, моя жалкая попытка нарисовать мудру «лед» на мраморе пола филидского фойе вполне тянула на минускул. Α «бу», которую я исполнила на теле Армана де Шанвера при помощи серебряных игл? Нет, нет, Кати, это не настоящая магия. Да? А Шанвер счел решение оригинальным.
– Ну, конечно,тебя похвалили! И кто? Великолепный Арман! Самое время растечься лужицей карамели от этих воспоминаний. Может,твоя девичья память исторгнет из глубин также планы мести?
– Что? Αх это? Нет, не хочется. Месть малопродуктивна.
– Будешь ждать ещё одного унижения от блистательной четверки?
– Не буду. Но и бросаться в бой очертя голову не собираюсь. Нужен план.