с фруктами и цветами. Но Кристина придиралась ко всему: и кроватка какая-то маленькая, и стоит-то она не так, и вид с балкончика не тот (чем ей не угодил вид на море, ума не приложу).
– Здесь слишком холодно, – завела она, едва войдя в номер.
– И прекрасно, после жары на улице – самое оно, – ответил я, чувствуя, как внутри закипает раздражение.
– Но я замерзну!
– Можно сменить режим кондиционера.
– Вот и займись, – потребовала она.
Видимо, мой брошенный на неё взгляд оказался достаточно красноречивым, потому что Кристина, похоже, поняла, что перегнула палку, и тут же пошла на попятную.
– Ну, пожалуйста, пупсик, – заныла она. – А то я простужусь…
Начинать отдых с конфликта не хотелось, поэтому я сдержался и, настоятельно попросив никогда не называть меня пупсиком, занялся кондиционером. Кристина юркнула в свою спальню и уже оттуда продолжила возмущаться тем, что её вещи, которые, как обычно, доставили в номер и разобрали, пока мы оформляли заселение, разложили не так, как ей нужно. Я не стал слушать эти причитания и отправился в свою ванную.
Выйдя из душа, я увидел, что номер пуст. В айфоне обнаружилось сообщение от Кристины, информирующее, что она спустилась к бассейну. Я не стал торопиться к ней, сначала просмотрел почту и другие важные новости. Пока полет нормальный, но с моей работой всегда нужно держать ухо востро.
Покончив с делами и заключив, что сейчас, пожалуй, самая пора пообедать, я спустился вниз и не без труда отыскал на немаленькой территории отеля свою спутницу – в баре возле одного из бассейнов.
– Как ты мог оставить меня одну так надолго? – заныла Кристина, как только увидела меня.
Она сидела у барной стойки в одном купальнике – хотя назвать веревочное плетение купальником можно было с большой натяжкой, скорее это действительно был «купальничек» – и потягивала коктейль.
– Пока тебя не было, ко мне какие-то типы приставали! – пожаловалась она. – И вообще, я проголодалась.
Что ж, хоть в чём-то мы совпадаем. Я предложил пойти в ресторан, и Кристина поняла мои слова буквально – тут же спрыгнула с барной табуретки и, подхватив меня под руку, собралась увести к одному из отельных ресторанов, который уже успела присмотреть.
– Погоди, – остановил её я. – Ты что, собираешься идти туда в таком виде? В купальнике?
– А что такого? – Она удивлённо захлопала наращенными ресницами. – Мы же на отдыхе.
Мне стоило немалого труда объяснить ей, что даже для отдыхающих элементарные правила приличия никто не отменяет. Кристина обиженно надула губы, но всё-таки согласилась со мной – и в результате я чуть не умер с голоду, дожидаясь, пока она выберет наряд и освежит макияж.
Вечером мы прогулялись по окрестностям отеля, не миновав при этом ни одного из магазинов. Везде, по мнению Кристины, продавался сплошной отстой, но в отель мы тем не менее вернулись с полными руками её покупок. Ночь мы провели каждый в своей спальне, и, признаться, я был этому только рад.
На другой день я встал пораньше: хотел осмотреть руины древнеримского города Поллентия, до которых так и не добрался в свой прошлый приезд сюда три года назад. Кристина наотрез отказалась ехать со мной:
– Если я весь день проведу на солнце, я безобразно загорю!
– Но ты же хочешь на пляж.
– На пляжик хочу.
– Но там ты тем более загоришь.
– Но не безобразно! Там я загорю РАВ-НО-МЕР-НО! – Последнее слово она протянула по слогам.
– Ехать довольно далеко, так что бόльшую часть дня ты проведёшь не на солнце, а в машине с кондиционером. А пока будем осматривать развалины, можно чем-нибудь прикрыться.
– А как же тогда я загорю? – тут же возразила Кристина.
Я понял, что не имею никакого желания продолжать этот диалог, и предложил разделиться. Пусть она себе идёт на пляж, а я буду следовать своим планам.
Кристина на секунду задумалась и потом выдала:
– А если ко мне опять кто-нибудь будет приставать?
– Позови охрану. Но вообще это приличный отель, и посторонних сюда не пускают.
– Значит, эти типы были местные.
– Это значит, что тебе стоит выглядеть не столь вызывающе, – буркнул я и вышел из номера. Арендованный вчера автомобиль уже дожидался меня на отельной стоянке.
По большому счёту, руины Поллентии особенно ничем не отличались от других аналогичных памятников Средиземноморья. Но я не чувствовал себя разочарованным, так как с удовольствием провёл день в гордом одиночестве. Обратный путь я специально выстроил так, чтобы подольше поколесить по острову. Телефон предусмотрительно выключил – ведь мог же я оказаться вне зоны доступа сети, правда? Для экстренных деловых звонков у меня имелся другой аппарат, и тот номер Кристина не знала.
Я прекрасно поужинал в симпатичном рыбном ресторанчике и вернулся в отель поздно, незадолго до полуночи. Не удивился бы, узнав, что Кристина в это время отрывается где-нибудь на дискотеке, но она была в своей спальне и дрыхла, устроившись почему-то поперек кровати. Кожа ее приобрела красный оттенок, заставляющий сомневаться в пользе ультрафиолета, но чем бы дитя ни тешилось, лишь бы ко мне не приставало.
Были опасения, что утром Кристина, после такого интенсивного поджаривания, проснётся больной. Но тут (видимо, ради разнообразия) прогнозы не сбылись. Моя спутница не только подскочила бодрячком, но и снова собралась на пляж, мотивируя это тем, что после того, как кожа облезет, она получит более ровный загар.
Слово «загар» уже начало действовать на меня как красная тряпка на быка, но я держался. Хотя держался уже из последних сил.
День мы снова провели порознь. Что делала Кристина, я точно не знаю, да меня это и не интересовало. Я же снова оседлал своего арендованного коня и отправился в Драконьи пещеры – наслаждаться под звуки классической музыки колоритными видами красочно подсвеченных сталактитов и сталагмитов. В тот вечер я не стал задерживаться, вернулся пораньше, чтобы отвести Кристину на ужин. Выглядела она вполне бодрой, даже несмотря на то что уже начала облезать, ела с завидным аппетитом, выбирая самые дорогие блюда и, как обычно, критикуя их вкус и состав, а заодно и обслуживание.
Впрочем, даже несмотря на это, вечер прошёл вполне мирно. И я уже начал надеяться, что и дальше всё может сложиться не так уж плохо, – но не тут-то было. По возвращении в номер Кристина вдруг закатила мне истерику. Всё началось с обвинений, что я бросаю её на целый день одну и даже не интересуюсь, как у неё дела, хотя она, может быть, тут умирает или ей не хватает денег. На это я резонно