Послышались приближающиеся шаги. Дверь в спальню открылась. Кирилл подошел ко мне.
— Рома, — я никак не отреагировал, — что случилось?
Молчание.
— Ищенко, черт возьми! — заорал Кир. Этот его вопль привел меня в себя. Я энергично потряс головой и уставился на Волева.
— Что? — наконец спросил я.
— Что?! — возмутился Кирилл, — и ты еще спрашиваешь?! Ты позвонил мне и сказал, что я срочно должен приехать к тебе!
— А-а-а, — протянул я, — точно.
— Рома, — Кирилл бросил на меня удивленный взгляд, — что с тобой?
Я кивнул в сторону стула.
— Садись, — произнес я, — сейчас все расскажу…
Двадцать минут спустя…
— Ищенко, — Кирилл смотрел на меня вопросительным взглядом, — ты вообще понимаешь, что произошло?
— Да в том-то и дело, что не понимаю! — воскликнул я, вскакивая с кресла.
— Так ладно, — выдохнул Кирилл, — успокойся. Тут нет ничего такого. Просто Маша обратила Кристину в вампира, а так как моя сестричка уже являлась оборотнем, то в ней начали бороться две совершенно противоположные сущности. В итоге они просто выжгли ее изнутри.
— Но как это возможно?! — я недоуменно смотрел на друга.
Кирилл лишь пожал плечами.
— Я просто повторяю тебе слова моей бабушки. Мне было лет восемь-девять, когда она рассказала мне о похожем случае, произошедшем много-много-много лет назад. Так что не парься, Ищенко. Не думаю, что кто-то будет жалеть о смерти Кристины.
Я на мгновение онемел. Как он может так говорить?! Она ведь была его двоюродной сестрой! Ну нет, ладно я. Она на протяжении пяти лет бегала за мной, как собачка. Само собой разумеется, что она меня заебала за эти годы. Но Кир? Не понимаю я его… Хотя… Кристина кого угодно могла доканать.
— Рома, прости, но мне пора, — возвращает меня в реальность Волев, — у меня дела. Пока.
— Пока, — отвечаю я, но Кир уже вышел в коридор.
Я не знаю, сколько еще времени просидел в кресле, обдумывая все произошедшее. В моей голове крутилось огромное количество мыслей, которые я никак не мог привести в порядок.
— Рома, — послышалось с кровати. Всего лишь мое имя, произнесенное ее губами — и я вынырнул из этого беспорядочного омута мыслей.
— Маша, — резко поднимаюсь с кресла и в несколько шагов преодолеваю расстояние до кровати.
— Что произошло? — Васильева устало потирает виски. Я присаживаюсь на край кровати и беру девушку за руку.
— Ничего не помнишь? — поинтересовался я.
— Помню только, что Кристина рассыпалась на мелкие кусочки… — замолкает на несколько секунд, — это ведь был сон?
Маша обеспокоенно сжала мою руку.
— Нет, — я отрицательно покачал головой, — это был не сон. Кристина действительно рассыпалась на мелкие частички, из-за твоего укуса.
Девушка удивленно смотрела на меня.
— Давай забудем об этом? — предложил я, заключая Машу в объятья. Брюнетка положила голову мне не грудь, — Леона больше нет, Кристины тоже. Осталось всего семь с небольшим месяцев — и мы уедем отсюда навсегда.
— Целых семь месяцев, — шепчет Маша. Я зарываюсь носом в ее волосы.
— Они пролетят незаметно, малыш, — успокаивающе поглаживаю свою девочку по спине.
— Я люблю тебя, Рома, — нежно произносит Маша. От этих слов я расплываюсь в глупой улыбке.
— И я тебя люблю, Маша, — крепче прижимаю ее хрупкое тельце к себе, — теперь ты только моя. Моя навсегда.
Девушка вырывается из моих объятий и смотрит мне в глаза. Она ничего не говорит. Лишь приближается ко мне и мы сливаемся в сладком, нежном поцелуе.
Эпилог
POV Рома
Наконец-то настал этот день! Я не верю, что прошло столько времени… Девять месяцев назад я познакомился со своей будущей «сестренкой». Уже в тот день я понял, что она худшая из всех девушек на свете. Я часто издевался над ней, она отвечала мне с наглой ухмылкой на губах. Она бесила меня. Но в какой-то момент я понял, что все изменилось. Я понял, что чувствую к ней отнюдь не братские чувства. А сегодня… Сегодня мы собираемся сбежать из дома, лишь бы быть вмест
Решительным шагом направляюсь к двери и нажимаю на кнопку звонка. Спустя несколько мгновений дверь открывается, а я, как самый последний идиот, расплываюсь в улыбке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Рома, — радостно кричит Маша и кидается мне на шею. Прижимаю ее маленькую, беззащитную тушку к себе, — я так скучала.
— Я тоже безумно скучал, — отрываюсь от нее и заглядываю в ее прекрасные шоколадные глаза. Каждый раз, когда я смотрю в ее бездонные, карие глаза — я тону в них. Ее взгляд притягивает меня словно магнит. Помните, я говорил, что оборотень не может напиться? Так вот. Этот кофейный взгляд заменяет мне алкоголь. Один взгляд этих миндальных глаз обжигает. Всего лишь один взгляд заставляет сердце биться чаще. Всего один взгляд — а я уже готов совершать подвиги. И вот сейчас я вновь погружаюсь в пучину ее бездонных шоколадных глаз.
— Рома, — окликнула меня девушка, — что с тобой?
— Я тону в твоих глазах, — словно очумелый ответил я.
— Они же карие, — рассмеялась Маша.
— Ну и что? — не разрывая зрительного контакта, спросил я.
— Ты хоть понимаешь, в чем тонешь? — и снова этот звонкий смех, сводящий с ума.
— В шоколаде, — мечтательно произнес я.
Маша смущенно улыбнулась. Она взяла меня за руку.
— Пойдем, — она потянула меня за собой в дом.
— Подожди, — задержался на пороге, — сначала это…
Я притянул девушку к себе и впился в ее губы настойчивым поцелуем. Как же я скучал по ее губам… Мы не виделись целых две недели… Вроде бы небольшой срок, но на самом деле это так долго…
С большой неохотой отрываюсь от своей малышки. Ее поцелуи — словно наркотик. Такие сладкие и дурманящие…
— Пойдем, — девушка настойчивее тянет меня в дом, на этот раз я послушно следую за ней, — мама с Максом вернутся примерно через два часа.
— Ты уже собрала вещи? — захлопываю за собой дверь и снова притягиваю Машу к себе. Не для поцелуя, нет… Просто обнимаю ее за талию и прижимаю к себе.
— Да.
— Отлично, — не могу сдержать улыбки. Маша Васильева — маленький, ходячий аккумулятор, который заряжает меня своей энергией жизни и любви, — оставим им какую-нибудь записку?
— Думаю да, — девушка грустно улыбается. Прекрасно понимаю ее. Мы сбегаем, для того, чтобы обрести собственное счастье, но оба прекрасно осознаем, что наш побег расстроит родителей. Кто-то скажет, что побег — не выход. Тогда пусть этот кто-то ответит мне на вопрос: «А где тогда выход?». Для нас с Машей единственным шансом на любовь является этот самый побег. Мила и мой отец категорически против наших с Васильевой-младшей отношений. Они просто зациклились на своем: «Вы брат и сестра! Вы не можете быть вместе! Это неправильно!» А нас кто-нибудь спросил, что мы чувствуем? Да к черту все эти правила, принципы, стереотипы! Мы с Машей любим друг друга и это не изменить. Отец даже не догадывается, какую жизнь я вел до встречи с Машей. Я был полнейшим ублюдком, бабником, ловеласом, козлом… Моральным уродом, проще говоря. Меня не интересовало, что чувствует девушка, единственное, что мне нужно было от нее — секс. Но с появлением Маши моя жизнь кардинально изменилась. Я сам изменился. Она изменила меня.
— Я поднимусь наверх и возьму твои вещи, а ты пока найди листок и ручку, — нежно целую ее в лоб. Выпускаю из своих объятий.
Поднимаюсь наверх. Равнодушно осматриваю свою бывшую комнату. Почти равнодушно. Мой взгляд задерживается на кровати. В памяти складывается картинка восьмимесячной давности. Именно на этой кровати мы с Машей занимались любовью. Нет, не сексом! ЛЮБОВЬЮ! Именно в тот день, когда мы послали к чертям все правила и признались друг другу в любви — нас застукали. Отец заставил меня переехать обратно на квартиру. Запретил видеться с Машей. Но разве я когда-нибудь соблюдал его запреты? Пф… Конечно, нет! Вот и на этот раз я наплевал на все запреты и иногда «похищал» Машу после школы.
Беру вещи и спускаюсь вниз. Моя девочка сидит на кухне и что-то усердно пишет. Оставив сумки в прихожей, прохожу на кухню. Опускаюсь напротив Маши на стул. Девушка даже не замечает моего присутствия. Она полностью поглощена этим письмом. Я уверен, что Мила будет плакать, узнав, что мы сбежали. Уверен, что мой отец попытается нас вернуть.