Читать интересную книгу Звездное скопление - Алексей Герасимов

— Неизвестные корабли, ответьте Роксане… Неизвестные корабли, ответьте Роксане… — донесся до меня бубняж связистов.

— Роксана, я крейсер Республики Каракорум "Темуджин". - раздался из динамиков голос. — Следую в вашу державу с дипломатической миссией. Настройте конференцию и свяжите меня с вашим наместником. Нойон Хурала и Темник Флота, адмирал Денецкий, желает с ним беседовать.

— Здесь Роксана, готовность к визуальной связи пять секунд. Четыре… Три… Две… Одна…

— Контр-адмирал Киндяшков, синклитик Бизантия. — козырнул я (первый, потому как младше по званию) появившемуся на экране пузатенькому крепышу казахской наружности, в черной форме а-ля Кригсмарине. — Счастлив приветствовать вас в системе Роксаны.

Колю Денецкого я знал по учебному периоду плохо, почти не пересекались, в отличие от Пака.

— Адмирал Денецкий, нойон и темник флота. — он отдал воинское приветствие небрежно и лениво. — Направлен Хуралом для установления долговременных дипломатических отношений.

На миг он нахмурился.

— Вы, я вижу по обстановке, или аскет, или находитесь не в здании правительства.

— В объединенном командном пункте системы, адмирал. — не стал скрывать я очевидного.

— Вы чего-то испугались, контр-адмирал? — за ровным голосом явно проглядывала издевка. — Неужто нас?

— Моя обязанность быть готовым к любой неожиданности, нойон. — счазз, позлить он меня пытается. Походи десяток лет по судам, тебя словом задеть ой как сложно будет, дурак напыщенный. — А отчего, простите, в таком количестве вы? Неужто кого-то опасаетесь?

— Это почетный эскорт! — фыркнул он.

Ну еще бы не фыркнуть — только что шпилькой воздал равным за равное, да еще и показал, что он мне, как минимум, ровня. "Казахский Дёниц" лишь нойон, как и я — синклитик. И ничего не попишешь, нарушения протокола нет.

— Понимаю. — кивнул я. — Представительство, это очень важно. Желаете приземлиться? Наш космопорт может принять всю флотилию. Или встанете на орбите? Мы предоставим самые удобные и низкие орбиты.

— Эскадра, — произнес он едва ли не через губу, — уже приступила к торможению и останется относительно планеты в часе хода, дабы не вызывать паники. Я прибуду на адмиральском катере.

— Буду рад принять. — кивнул я. — Наши лоцманы сейчас дадут вам вектор посадки.

На этой благостной ноте я дал знак разорвать соединение.

— Жестко вы его, синклитик Киндяшков. — раздался из динамиков голос Солодухиной.

— Ни к чему баловать послов, друнгарий. — ответил я Свете. — Сам начал хамить, теперь пусть не обижается. Ни на изощренное хамство в моем исполнении, ни даже если я его катер яликом назову. Заодно пусть подумает: если я такое соединение флота поименовал всего лишь как жалкую флотилию, то каковы же силы у нас? Верно я говорю, друнгарий Скуриди.

— Верно, контр-адмирал, верно. Синклитик Солодухина, я уверен что возглавляемая вами контрразведка примет меры для пристального наблюдения за послом Денецким.

"Может он и безопасный, но пущай за ним следять", подумал я про себя, и улыбнулся.

***

— Так, ребятки, — по дороге в свои апартаменты я одновременно делал три дела: снимал раскраску с морды мокрой тряпкой, стягивал на ходу китель и общался со своим секритариатом в полном составе. — Чтобы наглый сей посол с голодухи не был зол, ему надо обеспечить всяко-разный разносол. Теперь, подробнее. Устраиваем ему торжественный обед — вы, я и начальник моей личной службы безопасности, который Доместик Схол… забыл его имя…

— Савватий Юстиниан. — подсказал Дима.

— Ага, значит и он. Этому степному Дёницу… пардон, нойону, темнику и адмиралу передайте протокол встречи. Далее. Кто из вас троих работает на разведку или контрразведку? Или и там и там?

Ответом мне было смущенное молчание. Я даже отвлекся от вытирания морды лица, чтоб глянуть на ошарашенные рожи флигель-адъютантов.

— Шо, никто? — ответом мне стали три отчаянно мотающиеся башки. — Резюмируем: хреново. Придется импровизировать. Итак, яхонтовые мои, наша с вами задача убедить этого космопроходимца в том, что я, "а", вояка более чем посредственный, "б", управленец ну совершенно никакой, "в", надменный сукин сын, сибарит, бездельник, раздолбай и вообще прожигатель жизни, и, наконец, "г" — что я настолько не лишен тщеславия, что сплю и вижу себя в короне базилевса… Ну или хучь автократора. Как мы можем достигнуть этих задач?

— Простите, синклитик, но… Зачем? — несмело спросила Анжела.

Ну вот, а такой умненькой девочкой казалась… Но хоть кофе делает хороший — я ее за это даже хотел к стратегическому персоналу, подлежащему спасению в первую очередь, приписать.

— Ну это же элементарно, Ват… э-э-э-э, миссис Хадсон! Если он будет считать, что меня можно использовать, что я недалекий но тщеславный карьерист, чье возвышение будет гибельно для Бизантия, что любого завоевателя при таком правителе будут воспринимать как освободителя, тогда он станет помогать моему возвышению. Ну, и вашему, вместе со мной. Доступно?

— А не решит ли он, что сейчас Роксана уязвима как никогда? — спросил Дмитрий. — Не приведет ли еще и десант, вместе с флотом, да не таким, а посильнее?

— Такой риск есть. — согласился я. — Но он невелик. Решение в одиночку принимать он не будет, да и мы, если что, зубасты. А шо у нас с идеями? Ничего? Я так и думал. Первое. Организовываем пир. У нас найдется пиршественный зал поаляповатее? Полный роскоши, дорогих вещей и тому подобного, но так, чтоб это выглядело безвкусицей?

— Найдем. — усмехнулся Рома. — Псевдоантичность подойдет?

Да уж, когда дело доходит до работы, застенчивость у него исчезает. Главное указать вектор и пинка дать.

— Вполне! Статуи там есть? — с кителем я, наконец, справился, повесив его на плечо, навроде ментика, и принялся за шейный платок.

— А то! Венеры там всякие, Аполлоны, еще какой-то мужик в крылатых тапочках — все голышом и в нескромных позах.

— Гермес ака Меркурий. — просветил его я. — Что еще в наличии?

— Ну еще позолота всякая, канделябры какие-то вычурные, оттоманки у стен, стол три на десять метров, люстра хрустальная… Ну, не знаю, на полтонны может.

— Отлично. — шейный платок сдался быстрее, но фуражка съехала на бок. — Это и готовьте. Блюда на ваше усмотрение — я в изысканной кухне ничерта не понимаю. Еще, тащите туда гобелены на…

Я замер. Мне в голову пришла мысль, и она мне совсем не понравилась. Но, подумав её еще раз, я пришел к выводу, что такая тактика будет оптимальной. Денецкий после нашей пикировки и так меня недолюбливать будет, ну чисто на инстинктах, подспудно, а после такого и вовсе презирать начнет.

— Нафиг гобелены, я передумал. — заявил я, затем жеманно указал пальчиком одной руки на Димана, а затем, не менее жеманно, пальцем второй на Ромарио, произнося при этом томным голосом: — Ты. И ты. Вы будите изображать моих любовников.

Парни дружно поперхнулись, у Романа уши побагровели как помидоры в последней стадии зрелости, а я, повернувшись к Анжеле, уже нормально добавил:

— Ангелина, госпожа флигель-адъютант, оденьтесь повульгарнее и соблазняйте господина Юстиниана. Он, под конец, должен сделать вид, что нажрался и соблазнился. Если с нойоном будут женщины — пусть их тоже обмасливает взглядом. В остальном импровизируем. Анжела, подбери челюсть и не забудь предупредить доместика схол. Что смотрите, господамы, повышение отрабатывать надо, даже если не нравится, так что все за работу: вы готовиться, я переодеваться и в грависвязь. Да, не забудьте, на пиру форма одежды парадная.

С этими словами я скрылся в своих апартаментах и бросил ту одежду, от которой уже успел избавиться, на ближайший стул. Секунду постоял, вживаясь в образ Юлия Цезаря в исполнении одного известного актера и, манерничая, произнес:

— Брут? Юля. Давайте устроим пир. Пир-пир-пир!

***

— Синклитик Киндяшков, — строго обратилась ко мне Черикаева, едва я влез в яйцо связи, — почему вы в столь непотребном виде?

Непотребный вид представлял из себя шикарно расшитую форму синклитика, алый плащ и начищенные до блеска сапоги.

— Га? — не въехал я. — Вы о чем это, дукс?

— О вашем… — она покрутила пальцами у глаз. — О вашем облике.

— А, подводка! Так мне сейчас, перед встречей посла, к стилисту идти, а он мою работу все одно раскритикует и смоет. Что время-то терять?

— Но это… грубое нарушение культурных традиций Бизантия! Это, в конце концов просто неприлично! — вот, самка собаки играет, а? Да по ней Большой Театр плачет! Нет — Кащенко!!!

— Дукс, у меня на орбите торчит куча боевых кораблей с неясными намерениями! У меня каракорумский посол уже почти стартовал к планете, мне его встречать скоро! Ну до приличий ли мне, когда, быть может, война на пороге? — последнюю фразу я выдал с трагизмом и глубокой печалью в голосе. О державе, мол, радею.