11 января 1916 года
Николай II
Твоя телеграмма, в которой ты сообщаешь, что спала хорошо и лицо не очень болело, меня очень утешила, так как я мучился, оставив тебя в таком состоянии!
3 марта 1916 года
Николай II
Как досадно, что у тебя нарыв на твоем бедном пальце, и тебе приходится носить повязку!
Будь осторожна и лечи его хорошенько.
17 июня 1916 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Эту ночь спала 5 часов, для меня вполне достаточно, — сердце не особенно хорошо и неважное самочувствие. Видишь ли, состояние моего сердца с некоторого времени ухудшилось. Я не давала себе отдыха, хотя имела на то полное право, — но была лишена возможности это сделать. Мне было необходимо бывать в госпитале, чтобы дать иное направление своим мыслям, приходилось принимать кучу людей — душевная напряженность за эти последние тяжелые месяцы, конечно, должна была отразиться на слабом сердце; эта прелестная поездка в Новгород в физическом отношении была очень утомительна — вот старая машина и пришла в негодность.
17 декабря 1916 года
Александра Федоровна
Сегодня 5 гр. Головная боль не так беспокоит: но сердце еще расширилось: так что не встаю с постели. Мы все нежно целуем и обнимаем нашего одинокого и дорогого.
3 января 1916 года
Александра Федоровна
Я спала хорошо; лекарство все еще действует, поэтому и сердце мое не в порядке. Вл. Ник. продолжает электризовать мне лицо. Боли возвращаются только по временам, но у меня головокружение, чувствую себя скверно и должна быть осторожна при еде, чтоб избежать боли в челюсти.
3 марта 1916 года
Николай II
Николай II
Да, моя родная, я начинаю ощущать свое старое сердце. Первый раз это было в августе прошлого года после Самсоновской катастрофы, и теперь опять — так тяжело с левой стороны, когда дышу. Ну, что ж делать!
12 июня 1915 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Мой глаз (а также голова) сильно болели целый день: это от тройничного нерва в лице. Одна ветка идет к глазу, другая к верхней челюсти, третья к нижней, а главный узел находится около уха. Я слышала, что многие страдают от таких болей. Нейдгарт был так плох, что доктора послали его на юг для отдыха. Это происходит от простуды личных нервов. Щеке и зубам гораздо лучше — сегодня вечером левая челюсть все время выпадает, а глаза очень болят, поэтому сейчас не буду больше писать.
15 марта 1916 года
Александра Федоровна
Прости, что так плохо пишу, — у меня компресс на указательном пальце. При операции нашего несчастного полковника я уколола палец, и сейчас он нарывает.
16 июня 1916 года
Николай II
Николай II
Извиняюсь, что посылаю тебе пустую бутылочку из‑под каскары[15], но мне нужно еще.
19 июня 1915 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Как ты себя чувствуешь, моя любовь? Твои дорогие грустные глаза все меня преследуют. Милая Ольга написала прелестное письмо и спрашивает много про тебя, как ты все переносишь, хотя она говорит, что ты с веселым лицом будешь скрывать и молча переносить трудности. Я так боюсь за твое бедное сердце — ему приходится переживать. Откройся твоей старой женушке, твоей невесте прошлых дней, поделись со мной твоими заботами — это тебя облегчит. Хотя — иногда чувствуешь себя сильней, если держишь все про себя, не позволяя себе размякнуть. Но это так вредно сердцу физически — я слишком хорошо это знаю.
11 июня 1915 года
Александра Федоровна
Но я обеспокоена, что твое милое сердце не в порядке. Прошу тебя, вели Боткину осмотреть тебя, когда ты вернешься, — он может дать тебе капли, ты будешь принимать их при болях. Я так сочувствую всем, у кого больное сердце, так как столько лет сама этим страдаю. Скрывать и таить все горести и заботы — очень вредно для сердца. Оно физически устает от этого. Это иногда было видно по твоим глазам. Только всегда говори мне об этом, потому что у меня достаточный опыт в этом отношении, и м.б. я сумела бы тебе помочь. Говори обо всем со мной, поделись всем, даже поплачь — это иногда физически как будто облегчает.
13 июня 1915 года
Николай II
Николай II
Сейчас, после завтрака, я нашел на своем столе твое письмо и горячо благодарю за него. Как досадно, что ты кашляешь и у тебя 37,3, — почему?
Сегодня утром я, когда встал, позволил Боткину всего себя выслушать и выстукать. Он просил сделать это здесь, так как здесь больше времени — он меня с Крыма так не осматривал. Он нашел все в порядке и сердце даже лучше, чем в последний раз! Странно!
15 февраля 1916 года
Николай II
Вл. Ник. предложил мне принимать иодин, что я и делаю, и пока еще не ощущаю неприятных результатов.
(30 июня 1916 года)
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Я уверена, что твое бедное сердце болит, расширено и нуждается в каплях. Прошу тебя, дружок, ходи меньше пешком. Я повредила своему тем, что много ходила на охотах и в Финляндии, и прежде чем посоветоваться с доктором, страдала от ужасных болей, удушья и сердцебиения. Береги себя, малютка мой, ненавижу быть вдали от тебя, это самое для меня большое наказание, особенно в такое время.
16 июня 1915 года
Александра Федоровна
Надеюсь, тебе удастся делать прогулки, это укрепит твои нервы, усилит аппетит и сон. Я на минуту перед лазаретом зашла к Знамению и поставила за тебя свечку, мой муженек.
24 января 1915 года
Александра Федоровна
Я рада, что ты снова стал принимать иодин, это — от времени до времени — очень тебе полезно.
1 июля 1916 года
Николай II
Николай II
Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в середине груди, продолжавшуюся четверть часа. Я едва выстоял, и лоб мой покрылся каплями пота. Я не понимаю, что это было, потому что сердцебиения у меня не было, но потом оно появилось и прошло сразу, когда я встал на колени перед образом Пречистой Девы. Если это случится еще раз, скажу об этом Федорову.
26 февраля 1917 года
Александра Федоровна
Александра Федоровна
Дружок, если ты услышишь, что я не совсем здорова, не пугайся — я так ужасно страдала, физически переутомилась за эти два дня и нравственно измучилась (и буду мучиться все время, пока в ставке все не уладится, и Н. не уйдет), — только тогда я успокоюсь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});