В северном крыле дворца находились апартаменты правителя: там имелся небольшой вестибюль с плитой для омовения, который напоминал прихожую в любом современном доме. Из вестибюля дверь вела в большую центральную комнату, служившую приемной; слева от нее находились опочивальня, ванная и туалет правителя. В юго-западном, ближайшем к Малому храму углу дворца помещались прекрасные комнаты. Перейдя же в противоположное крыло дворца мимо комнат с многочисленными ванными, можно было попасть на женскую половину. В этих комнатах на полу мы обнаружили множество бусин, а также косметику, которая бережно хранилась в раковинах мидии: в одних мы нашли румяна, в других — черную тушь, которой красили брови и ресницы. В углу одной из комнат валялся гребень из слоновой кости; в углу другой — что-то похожее на остатки женского рукоделия, которым занимались на досуге. Кое-где валялись маленькие кусочки перламутра различной формы; возле них лежали тонкие полоски битума, причем в некоторых из них сохранилась инкрустация, сделанная в виде веселого узора. Мы нашли здесь маленькую круглую мозаичную крышку от коробки; возможно, в ней хранились безделушки, различные мази или благовония.
Как-то утром мы с Етти поспешно подбирали все эти крохотные предметы, прежде чем из комнаты будет выметен мусор и в нее войдет Ригмор со своим фотоаппаратом. В юго-западной части дворца Сетон производил расчистку под полом комнат, желая узнать, что там находится. Острие кирки рабочего, разрыхлявшего пол в самой южной комнате, наткнулось на кучу мягкого щебня: в этом месте пол немного оседал. Рабочий позвал Сетона. Тот приостановил работы и засунул руку в маленькое, забитое мусором углубление. Он извлек оттуда небольшую карнеоловую бусину и металлическую пластинку блекло-серого цвета. Осмотрев полоску, Сетон вызвал Етти, послав к ней мальчишку с запиской. Мы с ней как раз успели подобрать последний кусочек перламутра и отправились вдвоем следом за мальчишкой. Сетон сидел на корточках перед углублением в полу. Он вынул руку из кучи щебня. Сквозь его длинные пальцы посыпался песок, и мы увидели на ладони маленький круглый диск серого цвета и несколько бусин.
— Не возьметесь ли вы за обследование этого углубления? — обратился Сетон к Етти. — По-моему, оно сделано умышленно; я уже нашел в нем серебряную пластинку. И этот диск, наверное, тоже серебряный, не правда ли? Здесь, вероятно, спрятано что-то особенное.
Мы решили, что Етти придет сюда и сразу же после обеда займется расчисткой углубления в полу.
Приблизительно в половине третьего вернулась с раскопа Етти.
— Я извлекла значительную часть вещей, — сказала она. — Это клад драгоценностей, он великолепен, но там осталось еще очень много. Попадаются очень хрупкие предметы, поэтому будьте осторожны.
Я со всех ног бросилась к двери. Даже до южной части дворца было довольно далеко. Мимо конюшен и храма Гимилсина, по крутому каменистому подъему, мимо жилых кварталов я добралась наконец до дворца. За ним дальше на север, до самой линии горизонта простиралась пустыня — очень желтая в лучах послеполуденного солнца.
Выемка в полу имела в ширину около двух футов и оказалась довольно глубокой. По краям ее стояли маленькие картонные коробки, в которые Етти поместила различные находки. Я села на пол и принялась их разглядывать. Здесь были какие-то клинообразные куски красивого синего цвета. Я знала, что это лазурит; в изобилии имелись куски той же величины и формы, но тускло-серого цвета; Сетон сказал, что они серебряные. Кроме того, тут были карнеоловые, серебряные и ониксовые бусины и множество мелких круглых дисков — они напоминали большие подвески, так как у каждого диска имелись серебряные планки с отверстиями по краям, служившие, по-видимому, для продевания нескольких рядов нитей. Наконец я заметила две длинные булавки с крупными головками — лазуритовой и серебряной — и один или два лазуритовых амулета с изображением животных, похожих на быков. «Как красиво, должно быть, выглядело это сочетание красок с блеском металла, когда украшение было новым, — подумала я, — полупрозрачный золотисто-красный карнеол и синий лазурит в блестящей серебряной оправе». В тот момент я не знала еще, что благодаря искусству химика Пьера и реставратора Етти нам удастся почти полностью вернуть украшению былой вид. А пока я лежала плашмя на земле и, опустив коробку в яму, осторожно счищала землю; затем я просеивала содержимое коробки через мелкое сито, на случай, если мной упущен какой-либо предмет. И всякий раз в сите неизменно оставались мельчайшие бусины. Мне было интересно, для чего они предназначались? Ведь они настолько малы, что их невозможно нанизать на нити в промежутках между более крупными. Вдруг моя кисточка натолкнулась на что-то твердое. Я подула, и сквозь пыль проступил ярко-синий предмет. Я продолжала осторожно дуть, пока контуры предмета не очистились полностью. Затем, взяв нож с широким лезвием, я стала медленно окапывать его со всех сторон, пока предмет не оказался на поверхности. Тогда я вынула его из ямы и осторожно смахнула пыль маленькой кисточкой. Это была птица с распростертыми крыльями из лазурита. Кончик одного крыла был украшен серебряным колпачком, на втором же крыле колпачка не оказалось, но недалеко от кончика имелось маленькое отверстие, несомненно для того, чтобы продевать нить. Голова, тоже серебряная, не была, однако, головой птицы. Несмотря на то что она запылилась, потускнела и сплющилась от долгого пребывания под землей, мне было ясно, что это голова льва. Я увидела и другое: сквозь отверстие в серебряной части шеи птицы и в части, сделанной из лазурита, была продета проволочка, на которой виднелась маленькая карнеоловая бусина, подобная той, что я недавно нашла. Бусина, вероятно, служила лишь для усиления цветового эффекта, создаваемого серебром и лазуритом. Хорошо, что я не попыталась вынуть амулет большим и средним пальцами: головка птицы еле держалась, а проволока, вероятно, переломилась бы от прикосновения.
Я разыскала в коробке, в которую Етти сложила кусочки серебра, то, что надеялась в ней найти: маленький, слегка приплюснутый треугольник, похожий на наконечник для карандаша. Так и есть! Я надела его на кончик крыла, лишенный колпачка. Он идеально подошел. Птица была знакома мне по изображениям на цилиндрических печатях. Это был Имдугуд — орел с головой льва, символ бога войны и истребителя чудовищ Нинурты. Я нашла еще один амулет с изображением Имдугуда, но только меньшего размера. На этот раз его голова, туловище и хвост были из серебра и только крылья — из лазурита.
Етти в последний раз пошарила кисточкой по дну ямы.