Читать интересную книгу Закон постоянного невезения - Иоанна Хмелевская

– И за эти знания вы получили разрешение находиться в доме покойника, да? И кто же вам дал это разрешение? Ну, быстро!

Михалина никогда не была излишне пугливой, однако безвременная утрата своего божества окончательно ее доконала. Так что, несмотря на все опасения Бежана, она вовсе не замкнулась в молчании.

– Как кто дал? Прокурор.

– Какой прокурор?

– Ну какой-какой? Самый главный. Что вы тут из себя несмышленыша изображаете, полицейский – и вдруг да не знает. Ваш помощник-то уже все забрал, пока меня тут не было, потому как, если бы я тут была, он бы ни единой бумажки не получил.

Тайна она и есть тайна, уж лучше в печку…

– Отличная идея. Вот бы убийца-то обрадовался!

Какой убийца?

– Как какой? Тот, что совершил это преступление.

Михалина отставила в сторону утюг и посмотрела на Бежана с жалостью, осуждением и нескрываемой обидой.

– А на кой шут той сучке все эти бумажки? Она в них и носа никогда не сунула, уж он всю дорогу держал их от нее подальше. У него были свои секреты, и ей до них никакого дела не было, а убил его никто иной, как только она!

Именно тему сучки Бежан непременно хотел обойти, чтобы вынудить эту бабу назвать других врагов убитого Доминика, которых она так упорно ни в грош не ставила и скрывала. Конечно, он мог выловить этих врагов по документам, но их там были сотни, так что пришлось бы с ними разбираться годы. Разумеется, все они боялись, но по-разному. У некоторых этого страха было абсолютно недостаточно для того, чтобы толкнуть их на преступление. Сучка, откровенно говоря, выходила в лидеры всего на полголовы, а не на пару корпусов. Однако Бежан не любил оставлять какую-либо ситуацию невыясненной до конца.

– Ну ладно, – неожиданно согласился он. – Но какой у нее мог быть повод? Непосредственный?

Михалина снова схватила утюг и, послюнявив палец, коснулась раскаленной поверхности.

– А на кой черт ей повод? – презрительно процедила она, вернувшись к глаженью. – Бросил он ее – и все тут. Отомстить хотела.

– Когда?

– Что когда?

– Когда он ее бросил?

– А кто их там разберет? Только что, не так давно. И вы думаете, она ему простила? Письмо даже ему прислала.

– Какое письмо? Где оно, это письмо?

Михалина вдруг замолчала. Она продолжала яростно утюжить – глуха, слепа и зла на весь белый свет, в особенности же на Бежана. Бежан уже сообразил, что она сумела столкнуть его с темы, что он позволил ей втянуть себя в полемику на тему сучки, вместо того чтобы выяснить другую сторону вопроса, к тому же он совершенно забыл о своем жестоком хамстве.

Да и брюки покойника ему уже порядком надоели.

– Хватит! – ни с того, ни с сего рявкнул он вдруг. – Выключите свой утюг! Это допрос по делу об убийстве! Вниз! Немедленно!

Михалина на мгновенье замерла, потом послушно выключила утюг и выполнила приказ. Спускаясь вслед за ней по лестнице, Бежан грустно подумал, что, похоже, с ней так и нужно обходиться, хотя подобное обращение вовсе не принадлежало к числу его любимых методов…

– Вот теперь мы с вами поговорим, – зловеще объявил он, чем чрезвычайно заинтересовал Роберта Гурского, поскольку до сих пор его начальник почти никогда не прибегал к такому тону. – Кто прислал письмо?

– Она. Та сучка.

– Фамилия!

– Иза Брант.

– Откуда вам это известно?

– Я сама видела…

– Вы это письмо в руках держали?

– Держала…

– Вы его читали?

– Нет…

– Так откуда же вы знаете, что письмо было от Изы Брант? На нем была фамилия отправителя?

– Нет. Но я знала, что оно от нее. Я знаю ее почерк…

– И что с этим письмом произошло?

Михалина снова замолчала. Бежан разнервничался: письмо, черт бы его побрал, могло хоть что-то прояснить, возможно, это действительно Иза Брант, и какого дьявола им тогда копаться в политико-финансовом гнилье, если убийца по личным мотивам был бы у них, как на ладони. Знание жизни заставляло его везде искать второе дно, а эта ужасная 6абища опять все перемешала.

– Где. Это. Письмо, – сказал он с таким невероятным нажимом, что и авианосец бы прогнулся.

Михалина была почти, как авианосец. Но только почти.

– У меня… – прошептала она нехотя.

– Где у вас? Дома?

– Дома… – И тут ее прорвало:

– Дома. Я его вообще ему не отдавала. Как вынула почту, так сразу же увидала, и знала, что это от нее, я же знала, что он мог бы к ней еще вернуться! Открыть не посмела, хотела его сжечь, боялась, но не отдала! Не отдала!!!

Она вдруг расплакалась. Казалось, заплакал сам Дворец культуры [7]. Бежан и Гурский в изумлении уставились на нее.

И так бы они и смотрели неизвестно сколько времени, если бы у Бежана не зазвонил телефон. Он ответил.

Транспортный отдел в порядке дружеской услуги молниеносно нашел ответ на вопрос, который был ему задан сразу же после беседы с Вильчинским и получения номеров автомашин, виденных в Вечфне Костельной и Заленже. Одна из них, «тойота авенсис», была зарегистрирована на фамилию Изы Брант, улица Круткая, три, квартира три, вторая, «тойота карина», такси – на имя Лукаша Дарко, улица Бонифация, восемнадцать.

К Бежану немедленно вернулись силы, энергия, быстрота и сообразительность.

– Это письмо вы доставите завтра в управление мне лично. К восьми тридцати утра. Кроме того, вы составите список тех, кто бывал у пана Доминика за последние годы. Всех, кого знаете: фамилия, имя, адрес. Не позже восьми тридцати утра. До свидания.

– И она принесет? – с сомнением спросил Гурский, когда они поспешно покинули дом жертвы, оставив Михалину в состоянии окаменелого протес га.

– Честно говоря, я бы удивился, – мрачно ответил Бежан. – Но если не придет, мы сами к ней тайком заберемся, так как прокурор ни за что не даст нам санкции. Священная корова. Как мне кажется, она и сама не знает, сколько она знает.

– Да она просто-напросто не успеет, – выразил свое мнение Роберт, трогая с места. – Она еще здесь посидит…

– Потом в порядке утешения снова начнет гладить портки покойника, а потом опоздает на последний автобус до Млавы…

– Тогда зачем было назначать ей срок на утро?

– Потому что завтра до нее дойдет. Иначе бы она сидела тут еще дня три. А сегодня, прежде чем мы обнаружим Изу Брант, нам еще нужно будет проверить, что из нее смог выжать Забуй, и она ли это вообще. А уж потом мы отправимся к ней на вежливую беседу…

11

Сержант Забуй не мог пережить своего поражения, поэтому не стал сразу же возвращаться в управление, а поехал в комиссариат по прежнему месту жительства подозреваемой. Там он был знаком с заместителем начальника, когда-то они случайно повстречались, даже понравились друг другу, и Забуй надеялся что-нибудь от того узнать. Если уж не о поведении этой проклятой Изы Брант, то хотя бы о ее характере. И, возможно, удостовериться – точно ли это она или нет.

Сержанту пришлось немного подождать, прежде чем заместитель начальника, освободившись от дел, смог его принять.

– Иза Брант? – задумался заместитель начальника. – Возможно, такая и жила здесь, но я о ней ничего не знаю. Никаких преступлений, никаких нарушений, никаких жалоб… Хотя, постой, что-то мне припоминается…

Напрягая память, он вспомнил случай, имевший место несколько лет тому назад, когда жильцы того дома, где жила Иза Брант, написали жалобу на некую Марлену Бобек, устраивавшую по ночам бедлам. Понадобилась не одна неделя, чтобы несколько утихомирить охочую до развлечений Марлену. Все это было страшно весело, поэтому зацепилось в памяти, и как раз тогда Иза Брант выступала в качестве свидетеля. Заявила, что в общем-то грохот она слышит, но к ней он доходит слабовато, так как это на другом конце дома и двумя этажами ниже, а больше она ничего не знает. В целом, насколько он помнит, она произвела приятное впечатление.

– Приятное!? – горько фыркнул сержант и поделился уже своими впечатлениями от встречи в подозреваемой пани, тем самым весьма заинтересовав заместителя начальника.

Время шло к полудню, поэтому сержант поспешил вернуться в управление, но, видно, такой уж выдался у него невезучий день, потому что он сразу же оказался свидетелем грабительского нападения на пару иностранцев на окраине парка Дрешера. Он даже не мог сделать вида, что не имеет с полицией ничего общего, так как был в мундире, и не мог как-либо отговориться, чтобы не скомпрометировать исполнительную власть в глазах чужеземцев, к тому же по глупости он признался, что знает немецкий язык. Когда Бежан с Гурским, пробившись через сравнительно небольшие пробки, приехали в половине третьего в управление, сержанта еще не было. Усиленно разыскиваемый по телефону, он объявился только около четырех.

Забуй кратко изложил свои неудачные приключения, что было встречено с пониманием, получил кофе и гамбургер, окончательно убедился в необычайно благородном характере Бежана, немного успокоился и приступил к изложению хода допроса подозреваемой, чем вызвал немалое удивление у своего временного начальника.