Ещё некоторое время они шли молча. Но время надо было как-то коротать, к тому же вопросов было с вагон и маленькую тележку.
— Ты можешь мне объяснить, что я видел, когда Смирнов… — Алексей запнулся, — ну ты понял.
— А ты что-то видел? — Данила даже приподнял бровь.
— Это-то я и хочу понять. Я видел что-то, но что именно, не понимаю.
— Но что-то ты всё-таки видел, что привлекло твоё внимание, так? — подначивал Данила.
Алексей гримасой выразил неопределённость.
— Ну?
— Что-то размытое, как будто на видео с помехами, что-то вроде большой пантеры что ли. Я не уверен, так как, когда пытался сфокусироваться на нём, оно пропадало.
Данила даже улыбнулся.
— Ну, поздравляю, ты увидел Зверя. Можно сказать, тебе повезло, так как его сложно поймать в нашем диапазоне, если только он сам того не хочет.
— В смысле, в диапазоне?
Данила на мгновение остановился, чтобы быстро осмотреть окружающую местность в бинокль. Убедившись, что в поле зрения ничего подозрительного нет, ускорил шаг, чтобы восстановить расстояние, разделяющее его с Алексеем и группу странников.
Когда они отошли на привычные двадцать-двадцать пять метров, Данила потёр ладонью затылок.
— Что, тоже чувствуешь, как они смотрят? — поинтересовался Алексей.
— Да уж… Потому мы и стараемся наблюдать издалека.
— Мы говорили о Звере, — напомнил Плетнёв.
— Угу, — согласился Данила. — Ты же в курсе, что мы, люди, видим окружающий мир в определённом диапазоне частот, воспринимаем его с определённой частотой.
— Ты имеешь в виду то, что некоторые звери могут видеть ультрафиолет? — Алексей задрал голову. — Как орлы, например?
— В целом, да, примерно так. Кто-то видит ультрафиолет, кто-то инфракрасный, кто-то, как рептилии, могут воспринимать внешний мир в тепловом диапазоне. Нам для того же придётся прибегнуть к помощи специальных приборов, — он похлопал по тепловизору на груди и биноклю с вставными разноцветными линзами в чехле на поясе.
— То есть Зверь — это тоже… кхм… пришелец? Ко-то вроде странников?
— Нет, Зверь — явление другого порядка, — поделился Данила. — Не то, что странники. Если честно, даже не знаю, что хуже: зверь, или эти ходоки между мирами.
— А? — начал Алексей формулировать вопрос.
— Потом, Лёша, потом, — прервал его Данила. — Вообще, если Денис Евгеньевич захочет, сам со временем всё объяснит.
Он окидывал местность зорким внимательным взглядом.
— А ты слышал что-нибудь про домовых? — вдруг спросил он.
Всё, что смог Алексей, это всем своим видом выразить недоумение вопросом, но, тем не менее, решил задать свой:
— У начальника заставы… тоже такой Зверь?
Данила лишь тихо засмеялся.
Вскоре случилось то, чего все ждали, но опасались: Санёк больше не мог идти самостоятельно, даже придерживаемый товарищами. По рации полковник велел Даниле и Алексею вернуться в хвост колонны, чтобы развернуть самодельные носилки и уложить на них раненого.
Никогда не понимаешь, насколько тяжёлым является человек, пока самому не придётся нести его на носилках, а Санёк был далеко не щуплой комплекции, килограмм восемьдесят пять чистого веса, не меньше.
Те, что были легкоранеными, сразу заменили Алексея и Данилу в голове колонны, в то время как первым двум пришлось взяться за ручки носилок. Полковник и Афанасий (несмотря на ранение ноги) тоже взялись за носилки, только спереди — так было реально легче, учитывая, что странники, судя по всему, останавливаться не собирались и продолжали идти, как шли.
Санёк при этом сознания не терял и пытался сопротивляться и оправдываться, но было понятно, что единственный вариант, кроме того, чтобы его бросить — тащить его столько, сколько будет возможно.
Странники были, как и ранее, равнодушно безучастны к происходящему и только иногда провожали взглядами проходящих мимо бойцов.
По прикидкам Афанасия, который в команде, выступал в роли некого проводника, ориентирующемуся по одним ему понятным вешкам, идти ещё было около получаса, хотя учитывая в целом неспешное продвижение группы странников и военных, времени могло понадобиться и больше.
Рядом, привязанным верёвкой к полковнику плёлся американец. Судя по его взгляду, он не понимал, что происходит, и почему его тащат с собой эти странные русские. Несколько раз Алексей обращал внимание, как американец пытается прислушиваться, но было понятно, что русский он не понимает, а вот местные наречия ему, судя по всему, были знакомы.
Когда полковник Смирнов, видимо, для проверки произнёс пару фраз на пушту, якобы обращаясь к идущим впереди фальшивым афганцам, американец сразу навострил уши. Странники всё равно не ответили, а вот Смирнов, заметив реакцию янки, подмигнул ему, что заставило того вздрогнуть и тяжело задышать. Ещё бы, ведь полковник как был весь в крови, хоть и подсохшей, так в ней и остался, умыться было негде, да и некогда. К тому же он как бы невзначай погладил рукоять ножа.
Носилки оттягивали руку, на спину давил рюкзак, автомат покачивался с боку. В небе кружила уже не одна, а две хищных птицы, но Алексей не сомневался, что скоро их станет ещё больше, и что они прекрасно видят, или чувствуют, что внизу есть раненые, которые могут стать легкой добычей, обеспечив сытный обед и ужин, и возможно завтрак следующего утра. Не исключено, что прямо сейчас то же самое происходит с останками американских наёмников на месте недавнего боя. Волки и шакалы, если они здесь водятся, наверняка сегодня наедятся до отвала.
Идти, идти и идти. Несмотря на усталость. Несмотря на льющийся струями по лицу и спине пот.
А ещё где-то рядом есть ещё более непонятный, чем странники зверь. Где-то крадётся, где-то таится, и каким-то непостижимым для обычного ума образом он связан с их командиром.
— Где-то совсем близко! — вдруг сообщил хромающий Афанасий.
Глава 7. Тишина
Алексей даже не заметил, как казавшиеся отстоящими на приличном друг от друга расстоянии скалы стали нависать с обеих сторон, образуя глубокое ущелье, а сверху виднелась лишь узкая полоска ярко-голубого неба.
Солнце уже перевалило зенит, и свет сюда попадал уже рассеянный, а кое-где у оснований скал так и вообще стояла такая плотная контрастная тень, что