Читать интересную книгу Дорога к себе. Начало пути (СИ) - Арэку Сэнэрин

 

4 глава. 

По следам сагота

Кто-то просил богов 

дать им священный меч,

Чтобы сразить врагов 

и мир свой суметь сберечь…

Гвадаар, юго-восток Иллии, с. Балашки

Когда-то давно это место почитали, как священное, дающее начало великим родам могущественных воинов, способных мудро править Гвадааром и его жителями или же противостоять добру, творя не менее великое зло, теперь оно лишь отдаленно напоминало тот прекрасный город, многие века даривший всему живому чудеса и мир.

Балла́ Акши́ – таково было первоначальное название Балашек и означало оно «верные слуги» или «верноподданные», но, судя по легендам, не первому его жителю, а тем, кто находился по другую сторону дремучего леса.

Превратив часть земли в обожженную черную поляну, дышащий самой тьмой Рокк возвел здесь свой замок и долгое время обитал в этих краях. Его брат, племянники и дети тамошних магов оберегали – нет, не его – весь Гвадаар от озлобленного дракона, сдерживая его силу и испепеляющее дыхание.

Были и другие, кто хотел помочь, поэтому в скором времени Балла Акши превратился в город, где процветали чудеса, создавались артефакты, учились волшебным ремеслам. Великие потомки сильнейших чародеев объединили свои рода с семьями искусных магов… Так и повелось, что в этом городе остались жить только те, кто был наделен силой.

Сдерживающих Рокка люди прозвали «защитниками» или саготами, противников такой позиции «самозванцами» или дэвраками. Это и стало погибелью для города. Стычки между магами или самими Мумб Юнами, прежде носившими гордое имя Мумбэнитэри Юнэс – Дети Всесильного Создателя, заставили многих покинуть Балла Акши и обосноваться на западе Иллии, где они и продолжили обучаться мастерству.

А время город не пощадило. Лес с каждым годом отвоевывал все больше места, прорастая прямо в заброшенных домах… Затем и Рокк покинул этот мир, запершись в своем логове у Драконьих гор и скорее всего испустив там дух. Последний из Мумб Юнов – Аврэлий тоже канул в Лету.

От былого и прекрасного города остались одни руины. Траурные цвета разгромленных жилищ гармонично слились с зелеными оттенками леса. А замок, прежде внушавший уважение и трепет, сейчас вызывал холодок по венам своим заросшим и темным видом. Будто одноглазый призрак своего последнего хозяина, он порос на одну сторону плющом, а с другого бока был надкушен временем и могучим стволом дерева.

Но даже в таком запущенном виде Балла Акши все еще жил, дышал как-то по-иному, нежели все в этом мире, привлекал своей силой и особенным характером. Люди здесь жили тоже другие, они отличались своей волей и преданностью… И все еще ожидали появления нового сагота, поглядывая на замок на холме, окруженный искореженными деревьями.

Вспоминая и свою прежнюю жизнь, многие моменты, связанные с этим местом, всадник на черном коне, белую гриву которого он вместе с поводьями грубо сжимал в руках, галопом пронесся по тому, что осталось от некогда широкой дороги, протянувшейся сквозь город чудес. Сейчас его не волновал внешний облик Балашек: важное дело, порученное ему, он, похоже, успешно провалил. Вряд ли был виноват сам, раньше его не подводила собственная сила, вероятно, кто-то постарался, чтобы спрятать того, за кем он сюда прибыл.

Заметив человека около одной из хижин, маг резко натянул поводья и остановился у заросшего плющом забора.

― Хозяюшка? ― крикнул он радушно, глядя на пожилую женщину у крыльца. ― Доброго вам дня.

― Доброго-доброго, ― спокойно отозвалась та и медленно побрела к забору. ― Ты случаем не за саготом здесь?

Маг коротко кивнул, стараясь не выдать своего беспокойства, а женщина тяжело вздохнула.

― Давеча утром из замка вышел священный ребенок и направился куда-то в лес, ― махнула она рукой на восток. ― Поторопись. Говорят, хагацены уже близко. Как бы ни случилось чего.

― Спасибо! ― поблагодарил ее маг и ударил жеребца пятками, ничуть не удивившись равнодушному отношению женщины.

Годы, проведенные именно здесь, сделали свое дело: таким людям сложно удивляться или чему-то радоваться. Трудности, безусловно, закаляют, но мало кто знал, какую цену платила Иллия за долгое перемирие с хагаценами. Да, мало кто, но только не местные. Ведь откупаться от враждебных соседей приходилось своими же детьми…

Снова ударив коня, чтобы скакал через лес на пределе своих возможностей, маг направился на восток леса, прямо к границе с хагаценами. Там найти священного ребенка будет проще. Главное, не терять времени, ведь живущий по своим законам лес очень скоро поглотит любые следы его пребывания в этих окрестностях.

***

Гвадаар, пост оэнгеров Восток-1

Говоря о мягкости травы, я серьезно ошиблась. Да, может, местами она и была как прохладный пух, но вот стоило мне повернуться на левый бок, отводя лицо от безжалостных лучей солнца, как я нарвалась на колючее растение, больно царапнувшее мне ухо. Тут же резко села, моментально проснувшись, и зацепилась за очередную колючку: пушистый цветок растения прикололся, как брошка, к моему рукаву, вонзив пару иголок в плечо, чем вызвал новый приступ нервозности. С превеликим удовольствием я оторвала его и сжала в кулаке. Перчатка, к счастью, выдержала, и уже смятую колючку я бросила на дорогу по левую сторону от себя.

Вот так пробуждение…

Попыталась встать, чтобы поскорее убраться из этих шипастых зарослей, но за то время, что я провела здесь, лозы растения успели опутать мои ноги, и я снова приземлилась на землю, с каждой секундой чувствуя нарастающий гнев.

Давно меня все вокруг так не бесило, да еще и трава эта!..

Замерла под влиянием пришедших в мою голову мыслей.

Трава? Какая еще трава? Откуда?..

Начиная понимать, где нахожусь, и что происходит, посмотрела на свои руки в черных кожаных перчатках…

Снова этот сон? Разве такое возможно? Реально ли попасть в один и тот же кошмар дважды? Я не хочу тут… Я... Где я вообще?

Срывая колючие плети, осторожно повернулась на сто восемьдесят градусов и оказалась на коленях. Дрожь пробежала волной по всему телу от осознания, что я все еще около моста, где закончился тогда прошлый сон. И что интересно, с тех пор ничего не изменилось: тонкая прозрачная речушка, мелкими волнами бьющаяся о берега, каменный мост, выложенный красными плитами, хвойный высокий лес, шумящий кронами, и оэнгеры в синей форме — все осталось таким, каким я запомнила. Только одно не вписывалось в ранее виденную мной картину – новый персонаж, созданный моим безумным воображением.

А если быть точнее, то у начала моста, где еще недавно стояли мы с дедушкой Ри́усом, находился какой-то мужчина и что-то бурно объяснял тому самому оэнгеру в расстегнутой куртке, что мне врезал. Сейчас я видела этого человека лишь со спины, а также не могла слышать их разговора, потому что сидела метрах в десяти от них у края дороги в кустах. Вот куда меня зашвырнули оэнгеры, чтоб я не валялась у них под ногами.

Вспомнив, что в прошлый раз мне хорошо засадили в челюсть, невольно коснулась языком… зуба.

Что за?..

Снова прошла кончиком языка по верхним зубам: никаких дырок, боли, вспухшей десны – моя травма исчезла. Это было… как-то странно, но заметно подняло мне настроение, хотя я все еще не понимала, что со мной происходит.

Словно почувствовав, что на него кто-то смотрит (да, все это время я продолжала пялиться на его спину), незнакомец вдруг крутнулся на каблуках и уставился прямо на меня.

Красивый – это первое, что пришло в голову, а взгляд зацепился за цвет его волос: черный, словно уголь с тусклым металлическим блеском, однако с правой стороны выделялась ярко-оранжевая прядь шириной примерно в три сантиметра. Это показалось мне интересным и необычным, к тому же на волнистых и длинных по плечи волосах выглядело очень контрастно. Челка же была грубо зачесана назад и маленькими волнами спускалась на затылок, как и остальные волосы.

Будто, несмотря на расстояние, прочитав мой взгляд, мужчина поднял правую руку и завел оранжевую прядь за ухо, отчего я невольно посмотрела в его темно-зеленые яркие глаза – чудно, что я различила цвет отсюда – и от их взгляда почувствовала себя сорняком. Вот серьезно, словно он тут цветочек внеземного происхождения, а я так, будра плющевидная .

Не выдержав взора незнакомца и продолжая его изучать, перевела внимание чуть ниже, к поднятому вороту его теплого, темно-коричневого, длинного до колен, расстегнутого пальто, из-под которого выглядывали белая рубашка на серебряной молнии и самые обыкновенные синие джинсы с большими карманами по бокам. И это все так же стоя на коленях, недаром на меня как на сорняк посмотрели. А на поясе у мужчины висела небольшая черная сумочка в тон ботинкам, похожим на берцы и зашнурованным не до конца. Но самое интересное – это знак на пальто на правой стороне груди: раскрытая светлая книга, а над ней опрокинутая голубая колба, с которой падает золотая капля. Вряд ли это простой рисунок.