Читать интересную книгу Изгнанники - Максим Удовиченко

Вот такая градация. Отдельным пунктом стоит шаманство с его танцами и песнопениями. Орки и гоблины очень замкнутые расы и своими знаниями с людьми не делятся. Человеческие волшебники, чтобы хоть как-то объяснить этот раздел магии, предположили, что шаманы своими ритуалами обращаются к духам, которые, в свою очередь, и являются источником силы. Но вот только исследователи не учли одного нюанса: для таких мощных заклятий, которые имеются в арсенале шаманов, ни у одного духа энергии не хватит. Так что источник этого волшебства так и не выявлен. И последнее, но не менее загадочное явление – это продавшиеся. Так, независимо от расы, называют некромантов – существ, заключивших договор с самим Десидом. Продавшийся больше не может обращаться к доступным ему от рождения источникам, он становится адептом магии смерти и отрекается от стихий. Душа его никогда не обретет вечную гармонию и не попадет в Тихую долину, а после смерти некромант будет существовать как лич или прислуживать своему зловещему богу. На территории империи некромантия запрещена.

Единственное, что давалось одинаково представителям любых рас, – это работа с пространством. К этому разделу относятся: создание порталов, перестройка зрения на магический спектр, изготовление емкостей с пространственными карманами и многое другое. Ну и конечно, всем без исключения преподавали алхимию – эта наука не требовала особых магических сил.

За время, проведенное в академии, я понял – эльфов здесь не любят. Наверное, такое отношение объяснялось высокомерным видом уроженцев Бриллиантового леса. И вот ведь парадокс какой: здесь обучались далеко не самые знатные, богатые и уж точно не самые талантливые эльфы. Понятно ведь, что лучшие из лучших всегда оставались на родине, заботиться о благе и процветании Даллирии. Но мои соотечественники все равно вели себя так, будто каждый из них был по меньшей мере племянником светлейшего князя. И даже внутри самой группы единства не наблюдалось. Каждый был как будто сам по себе, относясь к окружающим прохладно и настороженно. Для эльфов такое поведение характерно, мы вообще по натуре одиночки, не спешим доверяться и дружить. Вот только я за время странствий по человеческим землям отвык от манер своих бывших сограждан. На радостях, что обрел в жизни хоть какое-то постоянство, проболтался о своем изгнании. И тут же стал парией. Нет, никто из эльфов, конечно, не плевал в мою сторону, не отворачивался, когда я входил в аудиторию. Но вокруг меня навсегда образовалась вежливая, ледяная пустота.

Неудивительно, что задирающие нос белокурые остроухие существа не вызывали у остальных студентов особой симпатии. В присутствии преподавателей никто не рисковал высказываться в наш адрес: правило о равенстве всех учащихся считалось одним из главных, и нарушивший его мог заработать серьезное наказание и даже исключение. А вот в перерывах между занятиями, пробираясь сквозь толпу студентов, можно было услышать у себя за спиной какие-нибудь глупые шутки или издевательские прозвища. Пять лет бродяжничества способны сбить любую спесь, даже эльфийскую. Так что особого неудобства нападки людей мне не доставляли, я их просто игнорировал. И до одного очень неприятного события у меня это получалось неплохо.

Произошло это еще в самом начале моего обучения. На большом перерыве я решил прогуляться по двору академии – осмотреть все получше или, может быть, посидеть где-нибудь в теньке. Глазея по сторонам в поисках удобного местечка под деревом, я споткнулся о камень и чуть не упал. Падение не состоялось из-за чьей-то широкой спины, в которую я врезался со всего размаха.

– Извините за мою неук… – хотел я загладить свою вину, но меня перебили:

– А, это опять ты! Юный агроном! Все никак не можешь успокоиться, ищешь приключений на свою ушастую голову!

Передо мной, окруженный подсмеивающимися друзьями, стоял тот самый черномазый красавчик, с которым я так неудачно столкнулся в коридоре в первый день своего пребывания в академии.

– Куда же ты спешишь, крестьянин? Нет уж, давай-ка побеседуем.

– Думаю, мне стоит откланяться. Я не хочу с вами ссориться…

– Да ну? – осклабился парень. – Из-за тебя в прошлый раз у меня были неприятности с Алишером. Так что сегодня я хочу поквитаться…

Отрывисто рассмеявшись, он послал в меня заклинание Воздушной стены. Перед долгим полетом, который мне должна была устроить эта волшба, я мог успеть лишь немного смягчить свое падение, сделав небольшой участок травы более упругим. В голове моментально сложилась нужная формула и… Воздушная стена, не достав меня, разбилась о магический щит. А его создатель – курносый рыжеволосый парень – встал рядом со мной.

– Я вижу, вы нашли общий язык с моим другом Лэем? – сказал он, поигрывая вспыхнувшим в руке пульсаром. – Считаете нужным продолжить полемику? – Огненный шар в его ладони немного увеличился в размере.

Никто ему не ответил. Компания эльфоненавистников сочла за благо оставить нас в покое.

С этого дня началась наша дружба с Вили. Он тоже был первокурсником, но в отличие от меня уже прекрасно освоился в академии и обзавелся приятелями. Во многом это объяснялось его легким веселым нравом, благодаря которому он быстро сходился с людьми. Ну и не с людьми тоже. К тому же Вили был уроженцем Релота, поэтому многих учащихся знал еще до поступления. Что он во мне нашел и зачем вступился за меня – понятия не имею, но благодаря той приснопамятной драке я обрел настоящего друга.

В тот же вечер, обмывая нашу встречу, мы порядком надрались в одном местном кабачке. После этого так повелось, что каждые выходные проводились в каком-нибудь питейном заведении города. Немного покопавшись в памяти, мы припомнили все трактиры, рекомендованные ректором. Оказалось, Вили тоже проходил у него собеседование. Он-то и просветил меня, что, как правило, глава академии индивидуальных бесед с поступившими студентами не устраивает. А вот почему такая честь была оказана именно нам, Вили не знал.

В общем, выходные наши проходили очень весело. Правда, пару раз нам приходилось срочно менять место дислокации. После некоторых не очень красивых историй наши милые лица больше не хотели видеть в заведениях, где мы имели глупость напортачить.

Конец ознакомительного фрагмента.