— Ну и ну, — с расстановкой сказал оператор. — Да это же рудничная крыса.
— Привет, Говер, — холодно ответил Рис.
— Все подтираешь за этими старыми пердунами из Науки, а? А я думал, они уже давно кинули тебя в сопло машины. Это все, на что годны рудничные крысы…
Рис почувствовал, что руки его сжались в кулаки, мышцы напряглись почти до боли.
— А ты все такой же мерзавец, а, Говер? — отрезала Джаен. — Как видно, то, что тебя вышвырнули из Науки, не пошло тебе на пользу.
Говер обнажил желтые зубы.
— Я сам решил уйти. Не собираюсь провести жизнь в обществе никчемных старых неудачников. По крайней мере в Инфраструктуре я занимаюсь настоящей работой. Учусь чему-то полезному.
Джаен подбоченилась.
— Говер, если бы не Ученые, Плот бы развалился много поколений назад.
— Конечно. Продолжай верить в это, — устало фыркнул тот.
— Это правда!
— Может, когда-то было и так. Но что теперь? Почему они не выведут нас из-под этой штуки на небе?
Джаен, рассердившись, набрала воздуха… и остановилась, не найдя достойного ответа.
Говер, казалось, не обратил внимания на свою маленькую победу.
— Не важно. Думай, что хочешь. К тем, кто действительно обеспечивает существование Плота — Инфраструктура, деревянщики, плотники и металлисты скоро придется прислушаться. И это будет началом конца всех ваших паразитов.
— Что это значит? — нахмурилась Джаен.
Но Говер, ухмыльнувшись, отвернулся от них, а стоящий сзади мужчина проворчал:
— Эй, вы, пошевеливайтесь.
Нагруженные упаковками, Джаен с Рисом вернулись к автобусу.
— Джаен, а что, если он прав? — спросил Рис. — Что, если Ученые и Офицеры больше не в состоянии выполнять свои обязанности?
Девушка поежилась.
— Тогда это конец. Но я знаю Говера, он просто хочет придать себе важности, заставить нас поверить, что он доволен переводом в Инфраструктуру. Он всегда таким был.
Рис нахмурился. «Может, и так, — подумал он. — Но Говер говорил слишком уверенно».
Несколько смен спустя Холлербах послал за Рисом. У входа в кабинет Главного Ученого Рис остановился и несколько раз глубоко вздохнул. Он чувствовал себя так, будто балансировал на самом Краю Плота. Несколько следующих минут могли определить всю его жизнь.
Рис расправил плечи и шагнул вперед.
Холлербах сидел, склонившись над бумагами. При появлении Риса Ученый сердито посмотрел на мальчика.
— Кто там? А, да, парень с рудника. Входи, входи.
Он указал на стул, откинулся на спинку кресла и заложил костлявые руки за голову. В падающем сверху свете машин его глазницы казались неестественно глубокими.
— Вы хотели меня видеть, — сказал Рис.
— Хотел? Да, конечно. — Холлербах взглянул на Риса с откровенным пренебрежением. — Вот что, мне сказали, что ты был здесь полезен. Ты хороший работник, а это редкое качество… Так что благодарю… Однако, продолжил он приветливее, — дерево нагружено и готово к полету на Пояс Отправление в следующую смену. И я должен решить, будешь ли ты на нем, когда оно отправится.
Риса охватила дрожь: может, у него еще есть шанс остаться? Ожидая какого-либо испытания, он лихорадочно оживлял в памяти приобретенные им обрывки знаний.
Холлербах встал с кресла и принялся прохаживаться по кабинету.
— Ты знаешь, что Плот перенаселен, — сказал Ученый. — Кроме того, у нас… проблемы с раздаточными машинами, что не облегчает положение. С другой стороны, после того, как мы избавились от этого бездельника Говера, в лабораториях появилась вакансия. Но если я не буду уверен на сто процентов, я тебя не оставлю.
Рис ждал.
Холлербах нахмурился.
— Молчишь? Хорошо… Хотел бы ты задать мне последний вопрос, прямо сейчас, перед тем как улетишь отсюда? А я обещаю ответить на него настолько полно, насколько смогу! О чем ты меня спросишь?
Рис слышал, как колотится его сердце. Это и было испытание, балансирование на Краю — но в какой необычной форме. Один вопрос! Каков тот единственный ключ, способный открыть тайны, о которые бьется его мысль, как летяга о лампу?
Секунды мелькали. Холлербах, не отрываясь, смотрел на юношу.
Наконец, сам не зная почему. Рис спросил:
— Что… такое… «же»?
Холлербах нахмурился:
— Сперва объясни, как ты сам это себе представляешь.
Рис стиснул кулаки.
— Мы живем в мире, пронизанном сильными переменными гравитационными полями. Но у нас есть стандартная единица ускорения свободного падения «же». Откуда она взялась? И почему численное значение единицы именно таково?
Холлербах кивнул.
— Продолжай…
— «Же» — единица тех пространств, откуда пришел человек. Должно быть, это обширное пространство, где гравитация постоянна и определяется величиной, которую мы называем «же». Поэтому она и стала стандартом. В нашем мире такой области нет, даже на Плоту. Возможно, в прошлом существовал какой-то гигантский Плот, который разрушился…
Холлербах улыбнулся, кожа на его худых челюстях натянулась.
— Неплохая мысль… Предположим, я скажу тебе, что в этом мире никогда не было подобной области?
Рис подумал.
— Тогда я предположил бы, что человек пришел из другой вселенной.
— Ты в этом уверен?
— Конечно, нет, — защищаясь, сказал Рис. — Это нужно проверить… найти доказательства.
Старый Ученый покачал головой.
— Парень, я подозреваю, что У тебя больше способностей к науке, чем у всех моих так называемых ассистентов.
— Но каков ответ?
Холлербах рассмеялся.
— Ты удивительный парень, ей-Богу. Тебя больше беспокоит ответ на отвлеченный вопрос, чем собственная судьба… Ладно, я скажу тебе. Человек не принадлежит этому миру. Мы прибыли сюда на Корабле. Проникли сквозь Кольцо Болдера, это что-то вроде прохода. Где-то по другую сторону Кольца Болдера в космосе находится мир, из которого мы пришли. Кстати, это планета, сфера диаметром около двенадцати тысяч миль, а не Плот. И на ее поверхности тяготение равно одному «же».
Рис нахмурился.
— Тогда она должна состоять из газа.
Холлербах взял с полки планетарий и посмотрел на миниатюрные планеты.
— Фактически это шар из железа. Она не могла бы существовать… здесь. Ключевым фактором в этом абсурдном мире является гравитация, она здесь в миллиард раз сильнее, чем в том мире, из которого мы явились. Здесь наша родная планета имела бы на поверхности тяготение в миллиард «же», если бы мгновенно не схлопнулась. И вот тебе шутки небесной механики. Нашей родной планете требуется более тысячи смен, чтобы сделать оборот вокруг своей звезды. Здесь же на это уходит только семнадцать минут! Рис, мы не думаем, что Команда намеревалась направить Корабль именно сюда. Вероятно, это произошло случайно. И под воздействием резко усилившегося гравитационного поля большая часть Корабля разрушилась. Включая и движущее устройство. Должно быть, они углублялись в Туманность, плохо понимая, что с ними случилось, и лихорадочно пытались избежать падения на Ядро…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});