- Я билеты дал, и не выступай. Ничего плохого мы не делаем или завидуешь, что не тебя? - не злобно огрызался Роман.
Против этого точно не попрёшь. Их пропустили. Бугров, не торопливо оглядевшись, выбрал место "постояв" вернул её на ноги. Глаза его смеялись: "ну вот, а ты боялась!" "Вот ведь весельчак какой!"- отвела взгляд Даша. А зря, цирк только начинался. Не успели найти себе уголок в этом содоме, как повалила к Бугру женская половина танцплощадки. Девчонки, со счастливыми глазёнками прыгая около кумира, старались подержаться хоть за что-то, вешаясь на руки и плечи. Визжа, чмокали парня в уши, щеки и кому куда достанется. Он стоял обсыпанный бабьём, как ёлка шарами в новогоднюю ночь. Женский пол явно млел в лучах его обаяния.
Дашка отошла от толкучки в сторону, чтоб не мешать такому бурному общению. "Ба! Какое-то коллективное схождение с ума. Не иначе эпидемия,- отвернулась она от Бугрова. - И всё-таки он чем-то выделяется из толпы. Зачем гадать, тем и выделяется, что не такой, как все. От улыбки и внешности, до поведения - другой!"
- Дарья, не сбегай - предупредил тут же он, цапнув за руку. Как получается не выпускающий её из поля зрения при всём том балагане, крутящимся около него, Бугров, был на стрёме. Это притушило немного её неудовольствие. Значит, она ценнее для него их всех.
- Я просто не хочу мешать, - буркнула она.- Общайся на здоровье. Вон их сколько, пока то да сё...
Он, засунув руки в карманы брюк, пожал плечами и промурлыкал:
- Знаешь, детка, ты и не мешаешь - это знакомые девчонки.
Дашка копируя его тоже пожала плечами.
- Я поняла.
Посверлив её горящим взглядом, в своём желании разобраться, он проявил упрямство.
- Что именно?
"Надо же, а то не понимает. Придётся объяснить непонятливому-то".
- Ты бабник, так это называется,- выпалила она.
Бугров ухмыльнулся:
- Не так! Бабник - это когда мужик баб любит, а у меня наоборот. Бабы меня. Разве я не прав.
"Наверное, прав",- подумала она, но, не желая проигрывать, выпалила:
- Значит, ты КИНБАБ.
- Это что за бублик?- вытянулось лицо у него. Так подурацки его ещё никто не называл.
- А это бабник наоборот - кинбаб. Кинул бабу, и привет.
Бугор опешил и в очерёдный раз просмеявшись, буркнул:
- Надо же такое придумать. Неужели я в твоих глазах так опасен? Ты вот почему вчера, маленькая, за мой рукав цапнула, нас же много стояло?
Серьёзный вопрос. Дашка задумалась: "И правда, почему?" Но ответ нашла быстро. Сказала правду.
- Я на голос шла с закрытыми глазами, когда расплющила, то увидела большого парня, а большие все добрые, так бабуля говорила.
"Золотая ты моя, золотая!" Бугров обрадовался и с ходу пустился в пространные объяснения. Естественно, в свою пользу.
- Психолог. Женская интуиция тебе подсказала. Она у баб на высоте. Вот и эти девчонки всеми женскими потрохами чувствуют, со мной надёжно и нескучно. Поэтому и тянутся, - весело прикончил исповедь в свою защиту Роман.
Но на Дашку это не произвело впечатления и она задиристо вскинув носик парировала удар.
- А ты всех осчастливить хочешь?
- По силе и возможности, - хохотнул не откидывая такую возможность Бугров.
- Ну да. Немного потребностей, немного удовольствия... Всего понемножку, а на выходе пустота.
- Маленькая ты ещё о таких вещах рассуждать... Вот и всё. И больше ничего.
Опять улыбка осветила и так красивое лицо. Она пыталась рассмотреть, наконец-то его, вчера было не до этого. "Высокий, широкоплечий, очень хорошо сложенный, приятное мужское лицо, короткая стрижка, задорный взгляд, пушистые ресницы. Наверное, всё здорово. Да точно всё здорово. Но, похоже, решающую роль для женщин играет что-то другое. Не вешаются же они на всех смазливых подряд? Может быть виной тому внутреннее тепло, что греет или нежность что льётся водопадом? А может он прав и это надёжность?" - ломала она свою головушку над проблемой, ураганом ворвавшуюся в её жизнь. Сказала, естественно, всё поперёк.
- А ты не много о себе воображаешь? Мне так абсолютно всё равно сколько у тебя девиц. Хоть табун - мне - то что за дело.
Довольная собой, она мстительно улыбнулась.
Бугор понимающе хмыкнул. Его её красноречие совершенно не тронуло. Был уверен- притворяется. Его, Бугра, и игнорировать...
- Ну-ка пойдём потанцуем, - предложил он, обнимая её за талию и заставляя оторваться девчоночьим ногам от плит.
- Боюсь, это невозможно,- бестолково пыталась сопротивляться такому силовому натиску она.
- Вот те раз! Это ещё почему?- сверля удивлением и вопросами: всё же подтянул он её к себе.
- Я так не умею, - заупрямилась Даша.
Бугров сморщил лоб. Похлопал глазами. И стараясь быть терпеливым спросил:
- А как умеешь?
- Как я умею, не умеешь ты, я в школу танцев ходила,- гордо вскинула подбородок она.
Бугров почесал затылок: "Да, тогда капец. Впрочем, выход есть".
- Хорошо, идём, я тебя научу моим танцам,- объявил он ей.- А ты при случае меня своим.
И, чтоб долго не раздумывала, Бугров подтолкнул её в круг танцующих пар. Хотела возмутиться: "Как он может?! Что за поведение?!" Но на это уже не было времени. С права и слева суетился в свободных конвульсиях народ. Дашка заметила странную вещь: "Потихоньку перестаю ему сопротивляться. Это уже никуда не годиться!" Понаблюдав за толкающимися рядом парами, быстро усвоила нехитрую науку танцующих. Топчись и топчись себе на здоровье, главное - не навредить партнёру. Руки пришлось пристроить на его плечах, кто знает, куда их вообще девать. Бугор же постоянно елозил своими по её спине. Протест против этого был придушен на корню. Её, как котёнка, просто прижали к груди, ещё и со смехом. "Больше танцевать не пойду,- решила она для себя.- И вообще, это последняя встреча. Сегодня же мамочке покаюсь. Что, в самом деле, за беда. Не убила же никого. Зато с головной болью по имени Бугор будет покончено".
- Что за танец, если мне тебя всё время стукнуть хотелось - по возвращению на место пробурчала Даша.
- Да-а? - с комической серьёзностью, удивился он. - Я тебе наступал на ноги, и ты умеешь драться? Что-то я вчера твоих бойцовских качеств не заметил?
- У тебя нахальные руки, - не замечая сарказма в его словах, пыталась сопротивляться Даша, - А драться - я научусь.
- Прости, малыш, привычка, - миролюбиво шепнул Бугров, у её и так горевшей щеки. - Тебе неприятно?
"Как ни странно, приятно", - хотел обронить её язык, но она вовремя прикусила его, отвернувшись. "Вывернулся. Вот ведь какой кисуньчик и по моське не влепишь, уже и не хочется". А вообще-то с Бугровым она установила ещё одну истину: "Любой пинок под зад, нельзя воспринимать, как обиду или личную трагедию. Только, как урок, этап, ступеньку. Зафиксировал с пользой и живи дальше".