на согнутом локте. Взвизгнув, хватается обеими ручками за мою шею. – Не боись, держу.
– А куда в гости?
– К моему другу и его жене. Тетя Зоя испечет для тебя вкусный ягодный пирог.
– А там буду дети? – рисует пальчиком на моей рубашке.
– Будут. У них сын на два года тебя старше. Космос привезет его от бабушки вечером.
– Космос? – удивленно приоткрывает рот.
– Да, представляешь. Так зовут моего друга.
– Ого-о-о!!!
– Ну беги, погуляй еще немного с няней, я Наташу провожу, – замечаю, как жена выходит на крыльцо и тут же недовольно куксится. – Уведите Тасю в сад, – тихо прошу няню, чтобы ребенок не стал свидетелем очередного скандала.
Облокачиваюсь на борт машины, жду, когда Наташа подойдет сама. Она, видимо, решила, что я подойду к ней и стану извиняться. Только извиняться мне не за что. Сейчас, наверное, даже если бы было за что, не стал бы.
– Какая же ты сволочь, Соколов! – в меня летит упрек.
– Это я уже понял, – соглашаюсь. – Хорошего отдыха, – отхожу от тачки, открываю жене дверь. – Садись, а то на самолет опоздаешь.
– Значит вот так, да? Ты просто выставляешь меня? Это все ради мелкой, сопливой девчонки? Или той, у кого ты сегодня ночевал? Я ее знаю? – язвит.
– Знаешь, – улыбаюсь шире.
Ха! И ведь не соврал даже.
– Я так и знала, что ты спишь со своей Ларисой! – у меня от такого заявления челюсть чуть на тротуар не грохнулась. – Мне давно говорили, а я дура, тебе верила! – всхлипывает она. И натурально ведь так. Почти верю.
– Лара замужем, – напоминаю Наташе.
– А ты женат между прочим! И это не мешает тебе так поступать со своей женой! – толкает меня ладошкой в грудь.
– Наташ, я у Космоса ночевал, – решаю признаться. – Не знал, что ты обо мне так хреново думаешь.
– Конечно! Еще скажи, что он может подтвердить! – фыркает она.
– Может. И Зоя тоже. Она нас завтраком кормила.
– Естественно. Это же твои друзья! – не унимается эта невыносимая в последнее время женщина.
– Они могли бы стать и твоими, Наташ. Давай не будем ругаться. Садись в машину. Ты и правда опоздаешь на самолет.
– А я вот возьму сейчас и не полечу никуда. Испорчу вам с Лариской все планы.
– Какая же ты иногда дура, – вздыхаю, закрыв глаза. – В машину! – рявкаю на нее. – Иначе сейчас вместо аэропорта мы поедем разводиться! – срывает меня.
Наташа гордо дергает вверх подбородок, изящно садится в машину. Хлопаю дверью. Водитель, понимая ситуацию, незаметно щелкает замками и больше не задерживаясь, увозит Наташу в отпуск.
– Трындец, – качаю головой.
Тут же звоню начальнику службы безопасности.
– Слушай, Игнат, а узнай, кто там слухи разносит, что я с Ларкой сплю, – прошу его.
– Чего делать, когда узнаю?
– Просто фамилию мне дай, я дальше сам разберусь.
– Понял, Демид Игоревич. Сделаю.
Глава 16. Стучаться во все двери…
…где-то обязательно откроют.
Агния
Город только-только начинает просыпаться, а я плетусь на остановку, мечта побыстрее добраться до дома и лечь спать.
Не жалуюсь даже самой себе, даже мысленно, просто устала. Работа тяжелая, еще и в ночную смену. К утру гудят ноги и руки не желают подниматься. А еще в груди на постоянной основе зудит страх, что узнает начальство про нелегала в своем отеле и попрут меня без выходного пособия.
Сегодня вот решила поспать часов до двенадцати, а потом съездить в отель, где работала раньше. Поговорю с Веденеевым, может, выйдет взять у него денег в долг под расписку, чтобы быстрее проплатить специалиста и начать уже поиски Тасеньки.
Спотыкаясь пару раз, поднимаюсь в квартиру. Открываю дверь выделенным мне ключом и устало сажусь на обувницу.
– Пришла, – выдыхает тетя Аня.
– Да, – не открываю глаза. Так и сижу, облокотившись о стену. Даже обувь снять пока сил нет. – Вы чего не спите? Рано же еще.
– Тебя ждала. И дозвониться не могла, – ворчит моя спасительница. – Тебе для чего Сенька телефон дал, Ась?
– Простите, – чувствую себя школьницей и будто это мама меня отчитывает за то, что долго гуляла.
Такое теплое, приятное воспоминание. Сейчас бы обнять родителей, плакать навзрыд и просить прощения за то, что не слушала раньше. Эта мысль все чаще в последнее время приходит ко мне. Дура была. Самостоятельная, взрослая же! И вот куда меня все это привело?
– Ася, у нас тут весь поздний вечер твой бывший муж ошивался!
Глаза открываются сами собой. Сердце подпрыгивает к горлу и мечется там, пытаясь найти выход. Спать больше не хочется и усталость сметает, как рукой.
– Искал?
– Да. На пару с сестричкой. Ходили здесь, высматривали, выспрашивали, по соседям стучали, говорили со всеми. Я не знаю, Асенька, кто что им про тебя сказал. Всех ведь не предупредишь.
– Твою мать! – бью кулаком по обувнице. – Вот что ему надо, теть Ань? Он и так меня уничтожил. Мало ему? Ничего от моей жизни не оставил, сердце разбил, ребенка отобрал. Растоптал ведь, – зубы сжимаются до колючей крошки на языке. – Ненавижу сволочь!
– Тише, хорошая моя, – тетя Аня обнимает, прижимает мою голову к груди. – Держись.
– Мне кажется, я скоро и правда сойду с ума, – всхлипываю в ее объятиях. – Ищет он меня. Я знаю, зачем. У него заказ горит, а подписи его ничего не стоят в серьезных документах. Не я нужна, теть Ань. Деньги. Все, что делал мой муж, было ради денег!
– Проститутка, твой Данила. Самая настоящая продажная дрянь! Даже бабы, что за деньги с мужиками спят, честнее. Они хоть не скрывают этого. А он что? Разве можно так с женой? С ребенком? – причитает она. – Ходил тут как индюк. Важный такой, надменный. Ты держись Асенька. Держись. Справедливость есть в нашей жизни. Я верю. А сейчас пойдем, я тебя чаем напою и спать ляжешь.
– Мне надо отсюда съехать, – поднимаю заплаканный взгляд на тетю Аню. – Даниил вернется. Наверняка кто-то сказал, что видел меня. Он ведь мог представить меня сумасшедшей, потерявшей память. То есть гнуть свою легенду, придуманную для меня. Нельзя вас подставлять. И самой попадаться. Точно поеду к Веденееву.
– Это зачем еще?
– Денег в долг просить, теть Ань. Много денег.
Она ставит чайник, пока я принимаю душ. Вода успокаивает, горячий чай с мятой ароматным теплом расходится по всему телу и делает веки тяжелыми. Прошу свою спасительницу разбудить меня раньше, чем планировала. Нельзя затягивать. Если он вернется…
Ложусь на диван, уткнувшись лицом в подушку. Жмурюсь, стараясь погасить нарастающую боль в теле. Накрываю этой подушкой голову и глухо кричу в