Город представлял собой совершенный прямоугольник, двадцать пять миль в длину и шестнадцать в ширину. Совершенно прямые проспекты, абсолютно одинаковые по длине, разрезали город на бесчисленное множество одинаковых кварталов. Здания — совершенные прямоугольники, правда, разной длины, ширины и высоты — вот единственный просвет в угнетающем однообразии мрачного города.
Впрочем, не единственный: имелись открытые пространства, лишенные строений, возможно, площади или плац-парады. Правда, я не видел их, пока мы не опустились достаточно низко, потому что они были вымощены тем же темно-коричневым камнем. Сверху город выглядел также уныло, как Солт-Лейк-сити февральским пасмурным днем. И единственным спасением от возникающего уныния был розоватый свет — отражение пламени гигантских вулканов от внутренней поверхности облачной атмосферы, который озарял этот пейзаж. Только свет да буйные заросли тропической растительности за городскими стенами — таинственная неземная растительность, чужих неземных цветов.
В сопровождении двух патрульных кораблей мы мягко опустились на большое поле почти в центре города и остановились у ряда ангаров, в которых было много кораблей, таких, как наш.
Нас сразу окружил отряд воинов, и, к великому моему изумлению, я увидел несколько существ, куда более похожих на меня, только кожа у них была пурпурной. На них были лишь набедренные повязки и отсутствовали перевязи, которые носили моргоры, не было оружия. Едва мы высадились, как эти люди загнали корабль в ангар. Они были рабами.
Не было обмена приветствиями между возвратившимися моргорами и теми, что вышли встретить корабль. Только начальники обменялись салютом и несколькими краткими фразами. Командир нашего корабля назвал свое имя — Хаглион, назвал корабль и сообщил, что возвращается с Марса, он назвал его Гаробус. Потом выбрал десятерых из своих спутников, чтобы сопровождали его и охраняли нас с У Даном. Моргоры окружили нас, и под присмотром Хаглиона мы зашагали с летного поля.
Он вел нас оживленным широким проспектом. Все тротуары занимали одни моргоры. Пурпурные люди шли только по обочинам. Многие моргоры восседали на отвратительных тварях с бесконечным количеством ног. Они напоминали гигантскую тысяченожку, их тело тоже состояло из сегментов, каждый из которых был дюймов восемнадцать длиной. Головы походили на рыбьи и были страшно безобразны. Челюсти были снабжены множеством длинных острых зубов. Они имели копыта, как и большинство других животных на Юпитере, о чем я узнал потом. Происхождение копыт было вызвано необходимостью: осколки лавы насыщали почву, и затвердевшая лава покрывала значительные области поверхности планеты.
Порой эти твари достигали такой длины, что на их спинах помещалось десять-двенадцать моргоров. На проспекте встречались и другие вьючные животные. Это были странные неземные создания, но я не стану докучать вам их описанием.
Над проспектом в обоих направлениях проносились маленькие летательные аппараты. Таким образом, проспект служил массе обитателей, странных мрачных созданий, которые редко говорили и, насколько я заметил, никогда не смеялись. Они вполне могли, да они так и выглядели, восстать из хладной могилы, чтобы с поддельным оживлением влачить свои кости в этом городе мертвых.
Мы с У Даном шли по обочине, стража рядом с каждым из нас — по тротуару. Мы были недостаточно хороши, чтобы ходить там, где моргоры. Хаглион вел нас к широкой площади, окруженной зданиями потрясающих размеров, но отнюдь не красоты. Некоторые из зданий кичились башнями, одни — высокими, другие — приземистыми, но в общем — безобразными. Они выглядели так, будто построены на века.
Нас вели к одному из зданий, у входа в которое стоял одинокий часовой. Хаглион заговорил с ним, тот из глубины здания вызвал офицера, после чего мы вошли. Наши имена и приметы занесли в большую книгу. Хаглион получил за нее расписку, после чего отбыл с нашей старой охраной. Наш новый страж отдал распоряжение находившимся в помещении воинам, и они по винтовой лестнице загнали нас с У Даном в темный подвал, где швырнули в мрачную темницу. Замкнув за нами дверь, наш эскорт удалился.
Глава 4
Саваторы — обитатели Юпитера
Я часто интересовался Юпитером, но никогда не хотел и не думал там побывать из-за негостеприимных условий, присущих, как уверяют земные ученые, этой огромной планете. Тем не менее я здесь, и условия здесь совсем не такие, как расписали наши ученые.
Бесспорно, масса Юпитера куда больше массы Земли и Марса, но я меньше чувствовал силу притяжения, чем на Земле. Она была даже меньше той, которую я ощущал на Марсе. Я понял, что это благодаря быстрому вращению Юпитера вокруг его оси. Центробежная сила, которая стремится отбросить меня в пространство, более чем уравновешивает большую силу тяготения.
Никогда раньше я не чувствовал себя таким легким на ногу. Меня занимало предположение о длине и высоте, на которую я мог бы прыгнуть.
Камера, в которой я очутился, хоть и большая, исключала всякие эксперименты в этом направлении. Это было просторное помещение из твердой коричневой лавы. Несколько светильников в углублениях потолка давали скудный белый свет. Струйка воды из середины стены со звоном падала в маленький бассейн на полу, избыток воды отводился по желобу в небольшое отверстие в дальнем конце камеры. На полу лежало несколько циновок. Они составляли всю меблировку нашей тюрьмы.
— Эти моргоры — внимательные хозяева, — заметил я У Дану. — Нас снабдили водой для питья и умывания, устроили канализацию. Дали на чем лежать и сидеть, камера освещена и надежна. Мы можем не бояться нападения врагов. И все-таки, что до моргоров, то я…
— Т-с-с! — предостерег У Дан. — Мы не одни!
Он кивком указал в дальний конец камеры. Я посмотрел и увидел, как мне показалось, человека, распростертого на циновке. Он тотчас же поднялся и подошел к нам. Это действительно был человек.
— Вам не нужно бояться меня, — сказал он. — Говорите о моргорах все, что хотите. Вы вряд ли найдете подходящее ругательство, чтобы обругать их злее, чем долгое время ругал их я, и убежден, что этого еще мало.
Если не считать того, что кожа этого человека была светло-голубой, то я не заметил, чтобы физически он отличался от нас с У Даном. Кроме бровей, ресниц и густых волос на голове, на его почти обнаженном теле не было никаких волос. Он говорил на языке моргоров. Мы с У Даном разговаривали на языке Барсума. Меня удивило, как этот человек смог понять нас. У Дан и я, оба мы, на некоторое время замолчали.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});