Читать интересную книгу Дело совести - Джеймс Блиш

Но в чём могла быть причина? Поле? Нет. Не было никаких теоретических предпосылок, более того, поле действовало уже около часа с одинаковой интенсивностью и не производило такого ада.

— Вот мои наблюдения, — сказал Острейчер, когда Арпи вошел на мостик. — Обратите внимание: сейчас мы можем видеть, что происходит вне корабля, и внешние сенсорные приборы работают снова. Этого не было несколько минут назад; мы ослепли, как только порог был пересечен.

— И что дальше? — спросил Арпи. Оказалось, что говорить вслух помогало отвлечься от потока чужих мыслей. — Это должно быть характерно для пространства, в котором мы находимся, где бы оно ни было. Есть ли у нас ключи к разгадке?

— Снаружи солнце, — ответил Стаффер. — И у него есть планеты. Через минуту у вас будет его изображение. Но одно я могу сказать уже сейчас: это не Альфа Центавра. Слишком тусклая.

Почему-то Арпи и не ожидал этого. Альфа Центавра была расположена в обыкновенном космосе, а с ними явно случилось что-то необыкновенное. Он улавливал изображения, по мере того как они появлялись в мозгу Стаффера: диаметр звезды — около тысячи миль (могло ли это быть верным? Да, это соответствовало истине. Невероятно). Число планет — шесть. Диаметр самой далекой от центра планеты — около тысячи миль; расстояние от звезды — около 50 млн. миль.

— Что это за спиралевидная система? — запротестовал Стаффер. — Шесть планет внутри шести астрономических объединений, и наиболее удаленная такая же большая, как ее солнце? Это динамически невозможно.

Конечно, это было невозможно, и все-таки до противного знакомо. Постепенно правда начала доходить до Арпи существовала только одна система, в которой диаметр и солнца, и планеты составляли соответственно 1/50000 расстояния до наиболее удаленной орбиты. Он временно отбросил эту мысль, отчасти чтобы увидеть, можно ли было скрыть что-то от остальных при данных обстоятельствах.

— Проверьте орбитальные расстояния, мистер Стаффер. Должно быть только две цифры.

— Две, сэр? Для шести планет?

— Да. Вы обнаружите два тела, занимающие одинаковое расстояние, и другие четыре на расстоянии 50 млн. миль.

— Великий Боже, — произнес Острейчер. — Только не говорите мне, что мы оказались внутри атома, сэр!

— Похоже на то. Скажите, мистер Острейчер, вы узнали это из моих мыслей или из слов?

— Я догадался об этом, — озадаченно ответил Острейчер.

— Хорошо; теперь мы знаем еще кое-что: этим способом можно подавить мысль. Я держал мысль «атом углерода» чуть ниже уровня моего активного сознания в течение нескольких минут.

Острейчер нахмурившись, подумал: «Полезные сведения, это увеличивает возможность контролирования паники и…» Медленно, словно тонущий корабль, остаток мысли скрылся. Первый офицер тренировался.

— Вы правы насчет планет, сэр, — сообщил Стаффер. — Думаю, это означает, что они все одного размера, и также нет эклиптики.

— Конечно. Это электроны. «Солнцем» является ядро.

— Но как это случилось? — спросил Острейчер.

— Могу только догадываться. Поле придает нам отрицательную массу. Мы не сталкивались с отрицательной массой нигде в природе, кроме как в микромире. Очевидно, это единственная область, где она может существовать. Следовательно, как только мы достигли отрицательной массы, нас выбросило в микромир.

— Великолепно, — проворчал Острейчер. — Мы сможем выбраться, сэр?

— Не знаю. Положительная масса допустима в микромире, поэтому даже если мы выключим поле, существует вероятность застрять в атоме. Нам придется все тщательно взвесить. Но сейчас меня больше интересует телепатия, ей должно быть разумное объяснение.

Арпи размышлял. До настоящего момента он вообще не верил в телепатию; ее существование в макромире настолько противоречило всем известным физическим законам, что было легче считать ее мошенничеством. Но законы макромира не действовали здесь; корабль попал в сферу квантовой механики — хотя телепатия не подчинялась и этой науке. Возможно ли, что «парапсихологическое» поле являлось частью сложной структуры микровселенной, как электромагнитные поля были сложной структурой макромира? Если так, любые телепатические явления, проявляющиеся в макромире, были всего лишь отголоском, мимолетным и изменчивым, и нельзя было надеяться контролировать их…

Арпи заметил, что Острейчер с огромным интересом следит за его рассуждениями.

— Я не привык к мысли, что электроны обладают сложной структурой, — сказал офицер.

— Ну, все атомные частицы имеют спин, и, чтобы измерить его, вы должны отметить какую-либо точку на частице, меняющей свое положение в пространстве — хотя бы по аналогии. Я бы сказал, что аналогия установлена; все, что нам нужно сделать, — это выбрать место посадки.

— Вы подразумеваете, что мы можем приземлиться на одну из этих штук, сэр? — спросил Стаффер.

— Я думаю, да, — ответил Арпи. — если, конечно, есть что-то, с помощью чего можно до нее добраться. Предоставляю слово мистеру Острейчеру.

— Почему нет? — ответил Острейчер и, к удивлению Арпи, добавил: — Если есть возможность исследовать неизведанное, то надо ее использовать.

Неожиданно океан страха, о котором Арпи почти успел забыть, начал угрожающе увеличиваться; огромные волны чистой паники мчались по нему.

— Уф, — произнес Острейчер. — Мы плохо прикрывались — забыли, что они слышат каждое слово наше слово. Им явно не понравилась то, о чем мы говорили.

Он не ошибся. Сложно было уловить отдельные мысли, но основной мотив был вполне понятен. Эти люди путешествовали к Центавру и хотели попасть именно туда. Вероятность того, что они оказались в ловушке на атомном уровне, и так была достаточно пугающей, а уж брать на себя дальнейший риск приземления на электрон…

Внезапно Арпи почувствовал грубую силу Хаммерсмита, яростно борющуюся с общим потоком. Мыслей исследователя Арпи не слышал с самого начала; очевидно, тот быстро научился маскировке. Казалось, на мгновение его воинственный контрудар произвел успокаивающий эффект…

Одинокая нить чистого ужаса выделилась из массы. Это была Селия Госпарди; она только что проснулась, и вся ее напускная храбрость полностью улетучилась. Следуя ее беззвучным крикам, волны паники начали расти…

— Нам надо как-то успокоить женщину, — напряженно произнес Острейчер. Арпи с интересом отметил, что он прятал мысль, которую говорил, достаточно сложным образом, стараясь замаскировать ее при восприятии. — Она взбудоражит весь корабль. Вы разговаривали с ней прошлой ночью, сэр, может, попробуете?

— Хорошо, — неохотно ответил Арпи, делая шаг по направлению к двери. — Я думаю, она все еще в своей…

Хлоп!

Селия Госпарди была в своей комнате.

Там же находился и капитан Арпи.

При виде его она коротко вскрикнула.

— Не пугайтесь, — быстро произнес он, хотя был встревожен почти так же, как она. — Мистер Острейчер и все остальные, внимание: будьте осторожны! Имея в мозгу какую-либо определенную цель, не делайте резких движений. Скорее всего, вы немедленно окажетесь в том месте, о котором думали. Это характеристика пространства, в котором мы находимся.

— Я слышу вас, сэр. Значит, телепортация — это прыжок между энергетическими уровнями? Да, это может сыграть злую шутку.

— Очень… мило с вашей стороны… попытаться… успокоить меня, — робко сказала девушка. Арпи отметил, что она даже не смогла замаскировать проклятия. Ему придется взвешивать каждое слово, потому что она сделает его известным всему кораблю. В каком-то смысле это было очень плохо. Будучи привлекательной на экране, Селия в момент испуга была откровенно красивой.

— Пожалуйста, не теряйте самообладания, мисс Госпарди, — попросил он. — Не похоже, чтобы в данный момент существовала какая-либо опасность. Корабль исправен, его механизмы работают как должно. Запасы энергии не ограничены, продовольствия хватит на целый год — мы сможем улететь. Сейчас нечего бояться.

— Я ничего не могу поделать, — беспомощно ответила женщина. — Я не могу даже правильно думать. Мои собственные мысли теряются среди чужих.

— Мы все столкнулись с подобным затруднением. Если вы сосредоточитесь, то поймёте, что можете отфильтровывать около девяноста процентов посторонних мыслей. И вам нужно попытаться это сделать, потому что если вы не поборете испуг, то вызовете панику у всех остальных, особенно у детей. Они беззащитны против эмоций взрослых даже без телепатии.

— Я… я попытаюсь.

— Это вам поможет, — добавил он со слабой улыбкой. — В конце концов, если вы думаете о своём пятом муже так же, как говорите, вам будет приятна небольшая остановка в пути.

Ему не следовало этого говорить. Сразу же в глубине её сознания с беззвучной болью прозвучал голос: «Но я же люблю его!»