принесу.
Джереми услышал шелест бумаги. Затем задняя дверь машины распахнулась, Тесс вылезла наружу и закрыла дверь. С тёмным прямоугольником в руке она направилась к нему.
Её белые блузка и юбка казались яркими в лунном свете и она была босиком. Её сильно загорелая кожа была такой тёмной, что одежда, казалось, скользит отдельно от неё.
Когда она перешагнула через брюки Джереми, он выпрямился. Одной рукой он держал подол рубашки перед пахом. Другой рукой он потянулся к карте.
Тесс остановилась перед ним. Блеснули зубы. Она протянула карту. — Вот, держи, приятель.
Он взял её. — Спасибо.
Но Тесс не отвернулась. — Я должна сказать. Я не думала, что ты это сделаешь.
— Я этого не сделал.
— Я не думала, что ты зайдёшь так далеко, — сказала она. — Я имею в виду, ты сделал всё, кроме грандиозного финала.
Он покраснел. — Означает ли это, что я выиграл пари?
— Ха! Нет! Пари есть пари. Выиграешь ты или проиграешь… но я горжусь тобой.
— Что ж, спасибо.
Она шагнула вперёд. Когда она придвинулась к нему, он убрал руку от рубашки и завёл обе руки ей за спину. Он обнял её и поцеловал, чувствуя её губы и грудь. Её живот прижался к его животу. Ткань её юбки была мягкой на обнажённой коже его бёдер и пениса.
Он попытался отступить, но она удержала его.
— Всё в порядке, — прошептала она.
Вставая, его эрекция приподняла юбку между её бёдер.
— Я тебе кое-что скажу, — прошептала она. — Хочу тебя попросить.
— А?
— Сделай добавку.
— Ты о чём?
Она ответила, двигаясь взад и вперёд, потираясь об него.
— Ммм.
— Добавь большую кучу от меня, — сказала она и отступила назад.
— Я постараюсь.
— Эта сука заслуживает самого лучшего.
— Преданная своему делу учительница, — сказал Джереми. — Всеми любимая.
— Даже не знаю, сколько раз я мечтала убить её.
— Правда?
Тесс кивнула.
— Во сне или в мечтах?
— В мечтах.
— Я тоже, — сказал Джереми. — Я часто думал о том, как мне хочется её убить. И не только из-за того, что она сделала со мной. Из-за многого. Особенно из-за того, как она обращалась с тобой.
— Неужели?
Он кивнул. — Особенно в тот раз, когда она ущипнула тебя. Прямо на глазах у всех. Я хотел разорвать её на части.
— Это так мило, — тихо сказала она.
— Не знаю, почему её не уволили, — пробормотал он. — Учителям не разрешается делать такое.
— Учителям также не разрешается приставать к ученикам в подсобках.
Внутри Джереми что-то оборвалось. — Флинт приставала?
— Да.
— К кому?
— Ко мне.
— Господи, — пробормотал он. — Ты сообщила об этом?
Она покачала опущенной головой. — Нет. Я никому не говорила. И ты не скажешь.
— Не скажу.
— Больше никто об этом не знает.
— Даже Рон и Карен?
Она покачала головой. — Ты им не скажешь. Не скажешь вообще никому. Обещай мне.
— Что она с тобой сделала?
— Ты обещаешь не рассказывать?
— Обещаю.
Тесс оглянулась через плечо.
Джереми тоже посмотрел в ту сторону. Лунный свет отражался на ветровом стекле и он не видел, что происходит внутри автомобиля. Он предположил, что Рон и Карен, вероятно, всё ещё сидят на передних сиденьях, наблюдая за ними и ожидая дальнейших действий.
Может, они и сами предпринимают какие-то действия, — подумал он.
Тихим голосом Тесс сказала: — Произошло вот что. Однажды после занятий Флинт подозвала меня к своему столу. Она сказала, что я должна прийти в конце шестого урока. Она хочет поговорить со мной о моих оценках. Когда я пришла, она была в подсобке. Ну, знаешь, там хранят пробирки и разный хлам? Следующее, что я помню — она на мне, целует меня и … — Тесс замолчала. Несколько мгновений Джереми слышал только её учащённое дыхание. Она заговорила вновь быстрым, дрожащим шёпотом: — Она засунула свои руки мне под одежду, щипала меня и выкручивала. Она причинила мне такую боль, что я расплакалась. И она засунула в меня свои пальцы, а потом использовала рот. Язык и зубы. Она кусала меня. Там, внизу. Везде. И она заставляла меня делать с ней разные вещи.
Потрясённый, Джереми уставился на Тесс.
— Она держала меня в подсобке… больше часа. А потом… потом, когда я подумала, что она закончила… Ты должен пообещать, что никогда никому не расскажешь, Джер.
— Не расскажу. Обещаю.
— Поклянись.
— Клянусь жизнью. Он быстро перекрестился.
— Она взяла пустую пробирку… большую… и вставила её в меня.
— Что?
— Засунула её в меня. Ты понимаешь. И сказала, что если я когда-нибудь донесу на неё, она сделает это снова, но только сломает её во мне. И в пробирке могут оказаться опарыши, а то и кислота.
Джереми застонал.
— Ты хотел знать.
— Вот сука.
— Да.
Тихим голосом он сказал: — Но ты должна была кому-то рассказать. Обратиться в полицию…
— И заставить её сделать это со мной? Нет уж, спасибо. Кроме того… Она бы просто всё отрицала. А у меня были бы неприятности. Ты же знаешь, как это бывает. Меня бы выставили в плохом свете. Мол, она пытается опорочить доброе имя Флинт. Так что даже если бы она и не выполнила свою угрозу, я бы всё равно оказалась в полной жопе. А потом случилось это. Она кивнула в сторону памятника.
— Что ты имеешь в виду?
— Видишь ли, её убили. В подсобке, ни много ни мало. Слава Богу, я никому не сказала, что она сделала со мной. Копы подумали бы, что это я её убила. У кого мог быть лучший мотив?
Джереми почувствовал, как холод пробежал по его внутренностям.
— Ну, не знаю, — пробормотал он. — Наверное, у многих. Она была такой ужасной. И, возможно, ты была не единственной, кого она… — Он пытался придумать, как бы это сказать.
— Изнасиловала?
— Да.
— Боже, конечно, нет. Думаю, она была неравнодушна ко многим своим ученикам. Вероятно, не на всех она рисковала нападать, но… — Тесс покачала головой. — Я знаю, что она пыталась заполучить Карен.
— Господи.
— Она попросила Карен зайти после занятий. Это было после случая со мной, так что я тоже пошла, нас было двое и она не посмела ничего предпринять.
— Значит, были и другие.
— Более чем вероятно.
— Может, кто-то из них убил её.
— Может быть, — сказала Тесс. — Во всяком случае, мне ничего не грозит, пока не станет известно, что она сотворила со мной.
— Но…
— Что?
— Почему ты рассказала мне об этом?
Тесс пожала плечами. — Я думаю, потому что… Думаю, ты ненавидишь её почти так же сильно, как и я. Я имею в виду, это была твоя идея — приехать