— А если пока вы спали, к вам зверь, какой забрался на арбу, и сидит там?
— Ко мне арбу зверь? Да, ты что, милок, совсем рехнулся? А я на что здесь сижу? Меня же, как пса около конуры, посадили здесь на тюки, не то, что тебя, мышь не пущу!
— Так она тебя слушать будет. Она маленькая проскочит, и не заметишь!
— А ну, пойди сюда, бедовая твоя голова, — позвала я его. Заткнув нос, он приблизился ко мне, я вытащила из-под тюка веточку мышиной смерти. Это колючие растение, которого мыши очень боятся. — Ну, понял?
— Понял! — он поспешил уйти, лицо позеленело, его тошнило. — Если какого-то зверя странного увидите, скажете нам? — просипел он.
— Смотря какого? Ты толком скажи. А то вот ты! Для меня зверь странный, летаешь по воздуху, а не птица, нос платком затыкаешь! Запах лука тебя смущает. А это здоровый запах! А ну говори. Ты кто?
— Я князь ветров. Шунэль, — величественно представился он. — Запах лука не люблю. Каюсь.
— А я ветер не люблю, — проворчала я, — надует поясницу, потом уснуть не могу. Не летай больше к нам.
— У меня приказ!
— Значит, так, пошли ко мне своего Владыку, я сама с ним поговорю. Ишь, у него приказ! А у нас время! Сколько времени вы у нас отнимаете! А сам не моги к нам, и приближаться, — и я погрозила ему клюкой.
Князь махнул рукой, и вместе со своей дружиной поднялся в небо и исчез в синеве. Лось потирал руки. В пути к нам присоединились еще три арбы. Обоз разрастался. Я стала символом удачи. Срединные, по непонятным мне причинам, тянулись ко мне. Ухаживали как за родной матерью. Я трясла космами, ругалась, ворчала, но принимала их внимание. Ветры, увидев меня, не осмеливались приблизиться.
Радовалась я зря. Через неделю около нас опустились на землю дружина ветров, а с ними Шунэль, Эвр и Энлиль, его лицо было таким пасмурным, будто он три недели не спал, ни ел, а гонялся за миражом.
— Кто тут хотел меня видеть? — зло проговорил он, обращаясь к срединным, которые соскочили с арб, и стояли, дрожа от страха.
Я оторвала от связки луковицу, очистила ее, и стала есть:
— А ты кто такой, чтобы мы хотели тебя видеть? — спросила я.
— Владыка неба, Повелитель ветров, Властитель Южных гор.
— А!!! Вот ты мне и впрямь нужен. Значит так, прикажи своим архаровцам, не тревожить наш обоз. Ишь, чего задумали, через каждые несколько часов, останавливают и роются, роются, а чего роются?
— У них приказ. Они ищут!
— Да, скажи, чего ищите-то?
— Лисицу ищем, — проворчал Энлиль.
— Что???? — Я постаралась вложить больше ярости в свой голос, — Лисицу? Да, я тебя? А ну, пойди сюда, я покажу, тебе лисицу! Негодяй, Убивец! Так вот кто всех лис перебил!
Энлиль ошарашено посмотрел на меня и попятился. Я же брызгала луковой слюной, орала, будто меня режут, и махала своей клюкой. К Энлилю подошел Лось и стал что-то говорить ему на ухо, к его словам прислушивались Эвр и Шунэль.
— Прости, матушка, ты не так нас поняла, — ко мне сделал пару шагов Эвр, остановился и сморщил нос, — мы не убиваем лис, мы ищем только одну.
Странная волна жара накатила на меня, я задохнулась, прикрыла глаза, и схватилась на груди за плащ, который не снимала с себя все это время.
— А зачем она вам тогда понадобилась? — прохрипела я, удивляясь сама, с чего это мне так стало плохо.
— Да, проказница сбежала, и прихватила с собой то, что принадлежит Повелителю. А для него это нужная вещь. Мы ничего ей плохого не сделаем.
Жар не проходил: — Лось, дай воды, — попросила я. Тот быстро протянул мне фляжку. Отпила. Стало легче.
— Клянись честью, что не убиваете лис, — все еще хриплым голосом проворчала я.
— Клянусь честью, мы не убиваем лис, мы ищем только одну, чтобы поймать и представить ее перед Повелителем, клянусь честью, что ни один волосок не упадет с нее.
— Тогда прости меня Владыка, я подумала, что это по твоей вине… — и замолчала.
— Матушка, раз ты лисица, скажи, как бы ты пряталась от ветра, — Эвр был умным. Хорошо повернул.
— А что тут думать, — вздохнула я, — я бы ни за что днем не бежала. Только ночью. Днем ветры глазастые, а ночью дуют, сами не зная куда. И людей бы сторонилась. Человек, человеку не враг, но недруг. Узнает что, и сболтнет лишнее. Вот вдоль дороги и неслась бы. Никто бы меня не поймал.
— И что нет ни одной хитрости, чтобы поймать ее?
— Дурная твоя голова, милок, хитрость всегда есть. Вот помню, мой благоверный, как поймал меня. Молодые были, только поженились, поссорились мы с ним. И я рванула домой, к маме. Так, что паскудник придумал, знал ведь, что буду осторожна, ночами побегу, тенью по земле распластаюсь, днем прятаться от него буду. Забежал вперед разложил костер. И оставил около него курицу. А я голодная, ну, что твой зверь, увидела, обомлела, людей нет, одна курица лежит. Ну, и кинулась к ней. Тут-то он меня и поймал. Четверых детей ему родила…
— Спасибо, матушка, — Эвр улыбался.
— Э, нет касатик, постой! Владыка, прости дуру старую, что накричала на тебя, не со зла ведь. Просьбы к тебе у меня есть! Почто нас останавливать каждый раз. Дай нам своего князя, вот хотя бы этого, как там тебя, милок, кличут, опять запамятовала, — обратилась я к Шунэлю, тот удивленно посмотрел на меня, — да, не боись.
— Зачем? — поинтересовался Владыка неба.
— Так заместо пропуска у нас будет. Пусть с нами и едет. А что увидит, весть тебе подаст. А то каждый раз роются и роются.
Энлиль устало улыбнулся: — Спасибо, матушка! Хорошо сказала, будь, по-твоему.
— Только скажи ему, пусть свой наряд снимет. Больно яркий он! От него не то, что лисица, лошади шарахаться будут, весь так и сияет своими камнями.
— Большое спасибо, тебе, матушка! — печально поблагодарил Повелитель ветров.
Странно, вот сейчас глядя на него, я не чувствовал к нему ни ненависти, ни страха. Передо мной стоял усталый, добрый Владыка, с умными и грустными глазами. Но тут же оборвала себя, он играет. Опять играет! Хотя нет, разве можно играя, держать в глазах такую тоску и боль. Он походил на измученного недугом человека. Во мне шевельнулась жалость к нему. Прости. Энлиль! Может быть, ты и хороший, а это я плохая! Но мне сейчас хорошо, и менять свободу на твой замок не хочу.
— Удачи, милок, — кивнула я ему, — да поможет тебе Белый Тигр!
— Увы, матушка, Белый Тигр, мне не поможет! — с этими словами, он поднялся над землей, за ним и все остальные.
Шунэль прилетел к нам вечером в одеянии селянина. Мы ехали медленно, так как наш обоз уже насчитывал более десяти арб, зато без остановок. Как только прилетали ветры, он выходил им навстречу, о чем-то с ними говорил, и они поднимались, и улетали. Когда же мы проезжали через город дракона, князь, увидев его, только кивал ему головой и уходил. Я грызла свой лук, от которого меня уже тошнило, и только улыбалась про себя. Мне было бы хорошо, если бы не накаты этого странного жара, которые с удивительной периодичностью душили меня. Лось в эти минуты смотрел в мою сторону со страхом, а я только просила пить, и смеялась:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});