— С Уленой Паскалис.
— Нет. Она только появилась за игорным столом.
— Доктор Морелла…
— Нет. Боги, никто не относится к нему серьезно. Кто может побудить приоров сделать что-нибудь быстро и не задумываясь? Кто здесь достаточно долго, чтобы вызвать уважение или обладать нужными связями? Внутренняя Семерка — вот кто нам нужен. Всех остальных — к черту!
Выяснение истинной политической власти сродни гаданию по птичьей требухе, думал Локки. В Совете купцов существуют три уровня, состоящие из трех семерок; две нижние семерки и их деятельность хорошо известны. Но что касается Внутренней Семерки, знают только имена ее членов; какова их иерархия, каковы обязанности — все это для непосвященных полная тайна.
— Кордо, — сказал Жеан.
— Старик Кордо или Лионис?
— Оба. Или кто-нибудь из них. Мариус — член Внутренней Семерки, Лионис на пути к ней. И Мариус старше яиц Переландро. Если кто-нибудь и способен подвигнуть приоров, особенно на такое безумство, которое у тебя созревает…
— Всего лишь полубезумство.
— Я знаю это выражение твоего лица! Я уверен, что нам нужен один из Кордо; жаль, что мы ни разу не встретились с этими ублюдками. — Жеан опасливо смотрел на Локки. — Вот опять это выражение. Что ты задумал?
— Я хочу… а что, если я хочу получить все? Почему мы в качестве первого же хода планируем самоубийство? Почему не попробовать для начала кое-что другое? Явиться к Реквину. Закончить работу. Явиться к Страгосу. Вытянуть у него ответ или противоядие. А потом как-нибудь дать ему это.
Локки изобразил, что вонзает кинжал в невидимого архонта Тал-Веррара. Это было так приятно, что он повторил жест.
— Но как мы это сделаем?
— Вот главный вопрос, — сказал Локки. — Лучший из всех, что ты задавал. Я знаю, нам кое-что нужно. Прежде всего вот что: в последнее время как будто все жители Тал-Веррара с самострелами и факелами ждали на пристани нашего возвращения. Нам нужна маскировка получше. Кто самые неуважаемые служители Двенадцати?
— Священники Калло Андроно.
— Прошу Его прощения, ты попал в точку.
Калло Андроно, Глаза-на-Перекрестках, бог путешествий, языков и преданий. Его бродячие священники и оседлые ученые презирают роскошь, терпеть не могут нарядную одежду и гордятся грубостью своих одеяний.
— Замира, — сказал Локки, — если на борту кто-то еще способен вдеть нитку в иголку, нам нужны два одеяния. Из парусины, лишней одежды — из чего угодно. Не хочется говорить, но сейчас на корабле очень много лишней одежды.
— Выжившие разделят между собой добро, а я разделю среди них и деньги, — ответила она. — Но могу сперва кое-что забрать.
— Нужно что-нибудь синее, — продолжал Локки. — Синий головной платок священников Андрони. Пока на нас такой платок, мы святые люди, а не просто плохо одетые бродяги.
— Синее платье Эзри, — сказал Жеан. — Оно… оно должно быть в ее каюте. Правда, оно немного полиняло, но…
— Отлично! — отозвался Локки. — Замира, когда мы в первый раз вернулись из Тал-Веррара, я отдал вам на хранение письмо. На нем печать Реквина. Джером, действуй искусно, как учил нас Цепп. Ты в этом лучше меня, а сделать надо хорошо.
— Могу попробовать. Но не уверен… насколько хорошо сейчас могу сделать что бы то ни было.
— Ты мне нужен в лучшей форме. Сделай это. Ради меня. Ради нее.
— Куда ты хочешь перенести эту печать?
— На чистый пергамент. На бумагу. На что угодно. Найдете листок, Замира?
— Целый лист? Не думаю, чтобы Паоло и Козетта оставили хоть один. Но на нескольких только немного каракулей. Я смогу отрезать пол-листа.
— Пусть так. Джером, нужные инструменты найдешь в моем старом матросском сундуке в каюте Замиры. Он может ими воспользоваться, капитан? И еще нужны несколько ламп.
— Паоло и Козетта отказываются вылезать из ящика для тросов, — сказала Замира. — Они слишком расстроены. Я отнесла им туда постели и алхимический фонарь. Каюта в вашем распоряжении.
— Тебе понадобятся и твои карты, — сказал Жеан. — Мне так кажется.
— Дьявольщина, да, я использую карты. Они мне нужны — плюс еще кое-что. Стилеты. Короткая веревка, желательно полушелковая. Деньги, Замира, монеты по пятьдесят-шестьдесят солари — на случай, если понадобится откупиться. И какие-нибудь дубинки. Если их нет, тогда песок и парусиновые мешочки…
— И пара топориков, — добавил Жеан.
— У меня в каюте как раз два. На самом деле я забрала их из вашего сундука.
— Что? — На лице Жеана промелькнуло возбуждение. — Они у вас?
— Мне понравилась эта пара. Я не знала, что они имеют для вас особое значение, иначе отдала бы, когда кончилась ваша вахта поденщиков…
— Особое значение? Для него они скорее семья, чем оружие.
— Да, слава богам, — подтвердил Жеан. — И как все это совмещается в единую картину?
— Как я уже сказал, превосходный вопрос, и я намерен серьезно его обдумать…
— Если такая погода продержится, мы не увидим Тал-Веррар до завтрашнего вечера, — сказала Замира. — Гарантирую вам достаточно времени для размышлений. И размышлять будете впередсмотрящим на грот-мачте. Мне нужно, чтобы вы и сейчас приносили пользу.
— Конечно, — согласился Локки. — Конечно, капитан. Когда подойдем к Тал-Веррару, подведите корабль с севера, если можно. Что бы мы потом ни делали, первая наша остановка — Купеческий квартал.
— Кордо? — спросил Жеан.
— Кордо, — подтвердил Локки. — Старший или младший, мне все равно. Мы с ними увидимся, даже если нам придется пролезть в их проклятые окна.
2
— Что за… — начал дородный, хорошо одетый слуга, имевший несчастье пройти по коридору мимо ниши, в которой помещалось окно четвертого этажа. Локки и Жеан только что забрались в это окно.
— Привет, — сказал Локки. — Поздравляю! Мы воры наоборот и пришли дать тебе пятьдесят солари!
Он бросил слуге кошелек. Тот поймал его одной рукой и ахнул, ощутив его вес. Полутора секунд, в течение которых он не поднимал тревогу, Жеану хватило, чтобы оглушить его ударом дубинки.
Они проникли в семейное поместье Кордо через северо-западный угол последнего этажа дома: укрепления и острые пики делали подъем на крышу нежелательным. Шел десятый час вечера, отличная ночь на исходе аурима на Медном море, и Локки и Жеан уже успели пробраться через колючую живую изгородь, миновать три группы стражников и садовников и двадцать минут карабкались по гладкой влажной каменной стене главного дома, чтобы зайти так далеко.
Импровизированные одеяния священников Калло Андроно вместе с остальными вещами лежали в заплечных мешках, наспех сшитых Джабрилом. Возможно, именно благодаря этим одеяниям никто не палил в них из самострела, когда они ступили на веррарскую почву… но ночь только начинается, подумал Локки, она еще очень-очень молода.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});