<Принцепс Кунг?> — вступил старый Левин.
<Слушайте меня все, — прокантировал Кунг. — Это не обсуждается, и сейчас не время для дискуссий. Подключайте свои БМУ напрямую к моей махине. Передайте мне управление вашими ауспиками и системами управления огнем. Предоставьте мне полномочия для управления вашими титанами>.
<Соединение БМУ через манифольд запрещено!> — прокантировал Терон со «Страйдекса».
<Если мы откроем наши БМУ в манифольд, то рискуем получить вторжение мусорного кода и порчу!> — заявил Филостарт с «Атрокс Террибилис».
<Я уже сказал — это не обсуждается, — повторил Кунг. — Исполняйте немедленно!>
Изображения принцепсов поисчезали так же быстро, как появились. Кунг поежился, ощущая, как открываются подключения. Он услышал рокот и хрип десятков других махин, словно находился внутри них. Он почувствовал пот и нездоровые выделения жидкостных систем, словно все остальные принцепсы оказались с ним в одной раке.
Груз ощущений оглушал. Кунг застонал от напряжения, чувствуя тяжесть, навалившуюся на разум. Соединиться с одной махиной значило посадить дикого зверя на цепь в своей голове. Соединиться одновременно со многими махинами значило заглянуть через край пропасти, ведущей в ад.
Кунг вздрогнул, отгоняя мерзкие щупальца безумия, лижущие и грызущие края сознания. На секунду он добился просветления. Экзистенциальные ударные волны прокатывались сквозь него. Кунг привык быть гигантом, но сейчас он стал многими гигантами, соединенными вместе, — гигантом из гигантов, больше даже, чем ревущий «Император», что возвышался перед ним. Он стал третьей группой, и вторым фронтом, и остатками четвертой группы. Он стал центром кружащейся, ревущей массы сознаний, яркой и беспощадной, как сверхновая, и катастрофически массивной, как черная дыра.
Собравшись с силами, всхлипывая, он объединил передачи ауспиков, приходящие с других махин, выбрал расчеты поражения цели и отправил их в разные системы ведения огня. Мусорный код выл и дребезжал на границах сознания, разъедая и стрекоча, стараясь пробраться внутрь и устроить хаос.
<Приготовить все орудия!> — выгрузил Кунг приказ.
Десятки махинных разумов послушно откликнулись. Десятки автоматов заряжания защелкали, десятки ракетных установок распахнули приемники для боеприпасов, десятки массивных энергетических орудий на руках и корпусах начали заряжаться, поглощая энергию из своих аккумуляторов. Десятки перекрестий и прицельных рамок наложились и свелись на одной и той же небольшой секции структуры пустотных щитов «Императора» — третьей нижней левой передней поясничной. Перекрывающиеся прицелы образовали четкую светящуюся рамку в манифольде, похожую на раскаленный клок паутины.
<Огонь!> — прокантировал Вансент Кунг.
В безукоризненном акте одновременного залпа объединенные махины открыли огонь. Со своих разбросанных позиций внутри и снаружи Симфонии махины Инвикты и Темпестуса полыхнули огнем в абсолютной координации. Неистовые лучи энергии хлестнули сквозь пожары и дождь, ракеты ринулись в темноту, прогрохотали бортовые залпы — совмещенная ярость, достаточная, чтобы разрушить целый город.
Все это одномоментно ударило в одну десятиметровую квадратную секцию пустотного щита.
Третья нижняя левая передняя поясничная секция прогнулась, как мыльная пленка от дуновения, и лопнула. Мгновение спустя «Аугменавтус Рекс» испытал общесистемный каскадный сбой щитов, когда взорвались генераторы, попытавшиеся скомпенсировать и перекрыть недостающую секцию.
В поле зрения манифольда ореол, окружавший чудовище, погас, словно огонек задутой свечи.
<Убить его!> — прорычал Кунг.
Многочисленные махины снова открыли огонь. Кунг оставался на единой связи до тех пор, пока не убедился, что его гамбит удался. Когда батареи титанов начали индивидуальный огонь и на вздымающейся надстройке «Императора» появились визуально наблюдаемые попадания, Кунг с чувством выполненного долга отключился по очереди от всех махин, ощущая, как отпускает его страшный груз и невероятное напряжение.
Он поблагодарил Машинного Бога за избавление.
Уничтожение «Аугменавтус Рекс» заняло целых десять минут. Последовательная бомбардировка рушила его башни и шипастые минареты, разбивала черные стекла окон и зубчатые стены с бойницами. Пылающий, наводящий ужас, потрясающий Бегемот, окутанный раскаленным добела пламенем и удушливым черным дымом, продолжал стрелять, успев забрать с собой еще две верные Кузнице махины.
Кунг услышал жуткий, пронзительный крик мусорного кода, когда «Аугменавтус Рекс» принял смерть. Гиростабилизаторы врага вышли из строя, и гигантские ноги сложились. Замок, который он нес на чудовищных плечах, рухнул вниз, на камни Аргентума, и исчез во всепоглощающем взрыве.
<Махина убита! Махина убита!> — доложил Даросс.
Погружаясь в свою амниотику, с едва теплящейся искрой разума и ослабевшими членами, Кунг кивнул.
<Дай мне минутку, модерати>, — ответил он.
>
Когда Варко и Келл Ашлаг, оба вымокшие до нитки, вернулись к стоянке, там все было темно и мертво.
Вытащив пистолет, Варко вошел в дом.
— А, это ты, — с облегчением буркнул Саген, опуская сковородку, которую намеревался использовать как оружие.
— Что со светом? — спросил Варко.
Светосферы не горели, и генератор молчал. Кто-то расставил несколько свечей в банках, чтобы стало светлее.
— Он высосал всю энергию досуха, — сказал Леопальд.
До Варко дошло, что в углу комнаты стоит Кодер, внимательно изучая убористые надписи на стене.
— Кодер?
— Да, мой капитан?
— Ты живой?
— По всей видимости, мой капитан.
Кодер напрягся, когда Варко обнял его в порыве чувств.
— Я не очень переношу интимность, капитан Варко, — сказал он.
— Прости. Рад тебя видеть.
— И я, сэр.
— Ты здоров?
Кодер пожал плечами:
— Диагностическая оценка насчитала уровень активности и физической формы в пятьдесят восемь процентов, но мне лучше, чем раньше.
— Он высосал из генератора все, — отметил Ашлаг, потягивая кофеин из жестяной кружки.
— Да, я истощил аккумулятор генератора. Это вышло непроизвольно. Я нуждался в энергии.
— И вполне заслуженно, — заметил Ашлаг.
— Что вы там увидели, капитан? — спросил Траск. — У вас такой вид — Трон сохрани!
Варко глянул на Келл, подошел, налил себе кружку кофеина и уселся на табурет. Не торопясь и подбирая слова, он рассказал им про вышку, махины и щит.
Саген закатил глаза. Леопальд, никогда не отличавшийся сдержанностью, издал самое непристойное богохульство, какое доводилось слышать Варко. Траск просто пожал плечами.
— Похоже, вы по колено в дерьме, солдат, — хихикнул Ашлаг.
Он дотянулся до кофейника и со звоном поставил его обратно на печку — Варко вылил себе последнее.
— Что будем делать, сэр? — спросил Саген.
— Предупредим улей, — не раздумывая ответил Варко.
— Этот план может сработать, — сказал Кодер, — если не считать двух ключевых пунктов.
— И каких?
— У нас нет вокс-передатчика и любых других способов связи.
Варко кивнул:
— Угу, это я уже сообразил. А второй?
— Даже если бы у нас был вокс или подключение к ноосфере, нас блокирует щит.
Варко посмотрел на него:
— Небо закрыто, Кодер?
Кодер кивнул:
— Точно так, капитан.
— У кого есть предложения? — спросил Варко. — Мне нужны идеи.
Никто не ответил. Дождь барабанил по крыше дома. Похоже было, что рассвет не наступит никогда.
— Если… — начал Кодер.
— Что? — спросил Варко.
— Ничего.
— Говори уже.
— Я просто размышляю, капитан. Если воинство махин обнаружат с орбиты, то об угрозе будет сообщено.
— Конечно, будет. И как мы это сделаем? — спросил Варко. Он остановился и задумался, уже понимая, что предлагает Кодер.
Келл Ашлаг догадалась на секунду раньше.
— Вы отрубите вышку, — сказала она.
— Мы отрубим вышку, — сказал Варко. — Мы отрубим эту фриганую вышку и отключим щит.
Леопальд начал хохотать. Он хохотал так сильно, что уронил кружку. Траск с Сагеном тоже начали смеяться, и старик Ашлаг, подхватив веселье, хихикал, пока не заболела рука.
— Удачи, капитан! — взвыл Леопальд.
— Мы отрубим вышку, — настойчиво повторил Варко.
— Чем? — спросил Саген, вытирая слезы. — У нас есть пистолет, лазмушкет, «Кентавр», стаббер, несколько дисков с патронами… да, черт возьми! Давайте нападем на кучу махин! Мы точно победим!
— Нам нужна взрывчатка, — произнес Кодер с непроницаемым выражением лица.